Старшие члены видели в этой символике всю суть и предназначение Кумранской общины. Выполняя “мидрашское” указание Моисея, они отразили ее в свитках, которые закопали под храмом Ирода. Через тысячу с лишним лет эти свитки обнаружили рыцари-тамплиеры. Масонство унаследовало эти символы, но со временем их смысл был утрачен.
Когда кумранцы узнали, что “конец веков” близок, их потребность в людях, которые могли бы стать такими колоннами, резко обострилась. Объяснялось это тем, что Яхве не мог разрушить старый порядок, пока не создан каркас нового. А поскольку эти посты в данный момент были недоступны из-за римской оккупации и того, что место первосвященника занимал “муж неправедный”, кандидатов на эти титулы называли мессиями, то есть будущими вождями народа, ожидающими своей очереди.
Чем больше мы узнавали о парадигме кумранских колонн, тем сильнее убеждались в том, что церемонии кумранцев были предшественниками современных масонских ритуалов. Но мы испытали ни с чем не сравнимое волнение, когда посетили развалины Кумрана и обнаружили, что члены общины воздвигли у себя копию входа в Храм с непременными колоннами Воаз и Иахин. Основания этих колонн сохранились до сих пор. Они стоят по обе стороны восточных дверей ризницы, из которой открывается вход в то, что часто называют кумранским “Святым святых”. Невозможно поверить, что два единственных основания колонн, обнаруженные во всем поселении, по чистой случайности украшали восточные ворота здешнего импровизированного храма. Нет, у этих двух колонн проходила важнейшая церемония инициации старших членов общины, с замиранием сердца ожидавших двух мессий, которые должны были появиться незадолго до “конца веков”. Кумранские трактаты, которые называют свитками Мертвого моря, уже позволили получить массу важной для нас информации, но когда мы обнаружили упоминание о “тайне колонн” в четвертом фрагменте свитка, который называется “Бронтологион”, то буквально затряслись от радости.
Принято считать, что современное арабское слово “Кумран”, которым называют место, где давным-давно находился ессейский “монастырь”, само по себе ничего не значит. Однако когда нам посчастливилось ознакомиться со вторым экземпляром тогда еще не опубликованной книги покойного Джона Аллегро - человека, который полностью перевел “Медный свиток” - мы обнаружили, что это неверно. Аллегро, специалист по семитским языкам, видел в слове “Кумран” ясно различимый корень. Он описал этимологию этого слова и указал, что во времена Иисуса и Иакова оно звучало как “Кимрон”. Значение этого слова Аллегро было безразлично. Он привел его в рукописи просто как любопытный казус, но на нас этот “казус” подействовал как взорвавшаяся бомба! (Allegro J. The treasure of the Copper scroll).
Оказалось, что слово “Кимрон” означает ни более ни менее как “свод, арка, дверной проем, портал” и тому подобное. Кумранцы отождествляли себя со “сводчатым порталом” - точнее, были людьми-колоннами с аркой наверху! Портал создавали колонны “цедек” и “мишпат” и священная арка “шалом”.
Масоны считают, что слово Иахин означает “основывать, учреждать”. Задача духовного мессии (“цедек”) - учреждение в Израиле праведности, с помощью которой можно будет восстановить Храм. Согласно масонским представлениям, правая колонна, Воаз, называется “сила”. Это колонна царственного, или “мишпат”-мессии, ответственного за обороноспособность страны, соблюдение гражданских законов и дела управления. Масоны же говорят, что результатом двух объединенных колонн является “прочность”. Наверно, невозможно найти другое слово, которое бы точнее передавало смысл понятия “шалом”. Но пора подвести итог: современные масоны вкладывают в понятие двух колонн храма Соломонова точно тот же смысл, который вкладывали в него члены Кумранской общины и Иисус Христос.
В Кумранских пещерах были найдены фрагменты “Завета Левию” [62], который наверняка старше, чем завет самого Левия, включенный в Библию [63]. В этом документе имеются упоминания о мессии, позволяющие сделать вывод, что “Завет” составлен кругами, ожидавшими прихода скорее левитского (т.е. духовного) мессии, чем царственного мессии из рода Давида. Из того перевода, который мы видели, явствовало, что эти люди ставили духовного лидера выше общественного и считали, что царь должен подчиняться первосвященнику. (Peake’s commentary on the Bible).
Эту мысль подтверждают и другие кумранские свитки, в частности “Дамасский документ” (упоминающий “мессий Ааронова (священного) и Израилева (царственного)”, однако все точки над i ставит менее известный, но от этого не менее значительный “Завет Левию”. В Евангелии от Матфея (3:3) Иоанн Креститель описывается как “глас вопиющего в пустыне”. Это точная цитата из свитков Кумранской общины. Поэтому у нас возникло сильное подозрение, что авторы синоптических Евангелий изрядно исказили текст Писания с целью изобразить мессией именно Иисуса. Кроме того, в “Завете Левию” указывается, что даже в момент написания относительно позднего Евангелия от Луки люди считали мессией Иоанна Крестителя. В главе 3 (стих 15) Лука пишет:
“Когда же народ был в ожидании, и все помышляли в сердцах своих об Иоанне, не Христос ли он...”
Возможно, этот стих ускользнул от внимания большинства христиан, которые ищут в Библии вдохновение, а не исторические свидетельства, однако для нас он является ключевым. Употребление слова “все”, а не “некоторые” показывает, что в Иоанне видели первого кандидата на роль мессии. В последние сорок лет среди христианских теологов распространилось мнение о том, что Иоанн и Иисус были неким “единым мессией в двух лицах”. (Kuhn K.G. Die Beiden Messias Aarons und Israels). Выше мы упоминали о живущих в южном Ираке мандеях, которые называют себя наследниками назореев и считают основателем своей секты Иоанна Крестителя. Интересно, что эта секта возникла именно в тот момент, когда кумранцы стали проповедовать новый культ, отойдя от замкнутой ессейской практики, которая характерна для сект, обнаруженных в турецком городе Эфес или на египетском острове Элефантина.
Это утверждение наверняка напугает многих христиан, привыкших считать, что Иисус Христос был единственным мессией, но оно покажется угрожающим лишь тем, кто цепляется за эллинизированное, мистическое толкование обычного древнееврейского термина. Если это слово воспринимать в его первоначальном (и единственно правильном) значении, вполне естественно видеть в Иоанне духовного мессию, а в Иисусе - колонну “мишпат”, то есть мессию царственного.
Иоанн вел суровую жизнь в пустыне, очищая души людей путем погружения их грешных тел в текучие воды реки Иордан. Это был любимый способ кумранцев, обычно использовавших для очищения непроточную воду из цистерн. Иоанн был олицетворением кумранской праведности, ел только разрешенную пищу вроде акрид (саранчи) и дикого меда и носил одежду из грубой верблюжьей шерсти с кожаным поясом на чреслах. По убеждению Иоанна, вся иерусалимская верхушка полностью прогнила; стремясь исправить нравы сильных мира сего, он обращался к ним с гневными проповедями. Он призывал своих слушателей к покаянию и очищению с помощью ессейско-кумранского ритуала крещения. Некоторые исследователи считают Учителем Праведности именно Иоанна. Возможно, это правда, но мы так и не сумели найти убедительных доказательств, подтверждающих данную точку зрения.
Рассказ о крещении Иисуса сознательно приукрашен поздними евангелистами в угоду вкусам христиан-неевреев, любивших описания магических ритуалов. Утраченное евангелие, восстановленное по историческим источникам Маком Бартоном, позволяет пролить свет на взаимоотношения этих двух по-настоящему великих людей. (Burton L.M. The lost gospel).
Автор доказывает, что крещение Иисуса Иоанном выдумано евангелистом Марком. Утверждается, что Иоанн узнал о существовании Иисуса лишь от своих учеников, рассказавших ему о новом мудром учителе, прибывшем с севера и заявляющем, что даже римский сотник показал больше веры в силу Господа, чем простой иудей. Иисус обязан был стать центральной фигурой Кумранской общины, поскольку он принадлежал к роду Давида и был чрезвычайно талантливым учеником. Очень похоже, что так называемый обряд крещения, совершенный Иоанном, был обрядом инициации, приема Иисуса в первую ступень члена Кумранской общины. Описание того, как на Иисуса спустился голубь, является классической еврейской метафорой, выражающей понятие “обретение мудрости”.
