Беатриче 1 Музы, рыдать перестаньте, Грусть вашу в песне излейте, Спойте мне песню о Данте Или сыграйте на флейте. Дальше, докучные фавны, Музыки нет в вашем кличе! Знаете ль вы, что недавно Бросила рай Беатриче, Странная белая роза В тихой вечерней прохладе… Что это? Снова угроза Или мольба о пощаде? Жил беспокойный художник. В мире лукавых обличий — Грешник, развратник, безбожник, Но он любил Беатриче. Тайные думы поэта В сердце его прихотливом Стали потоками света, Стали шумящим приливом. Музы, в сонете-брильянте Странную тайну отметьте, Спойте мне песню о Данте И Габриеле Россетти. 2 В моих садах цветы, в твоих – печаль, Приди ко мне, красивою печалью Заворожи, как дымчатой вуалью, Моих садов мучительную даль. Ты – лепесток иранских белых роз, Войди сюда, в сады моих томлений, Чтоб не было порывистых движений, Чтоб музыка была пластичных поз. Чтоб пронеслось с уступа на уступ Задумчивое имя Беатриче И чтоб не хор менад, а хор девичий Пел красоту твоих печальных губ. 3 Пощади, не довольно ли жалящей боли, Темной пытки отчаянья, пытки стыда! Я оставил соблазн роковых своеволий, Усмиренный, покорный, я твой навсегда. Слишком долго мы были затеряны в безднах, Волны-звери, подняв свой мерцающий горб, Нас крутили и били в объятьях железных И бросали на скалы, где пряталась скорбь. Но теперь, словно белые кони от битвы, Улетают клочки грозовых облаков, Если хочешь, мы выйдем для общей молитвы На хрустящий песок золотых островов. 4 Я не буду тебя проклинать, Я печален печалью разлуки, Но хочу и теперь целовать Я твои уводящие руки. Все свершилось, о чем я мечтал Еще мальчиком странно-влюбленным, Я увидел блестящий кинжал В этих милых руках обнаженным. Ты подаришь мне смертную дрожь, А не бледную дрожь сладострастья, И меня навсегда уведешь К островам совершенного счастья. Молитва Солнце свирепое, солнце грозящее, Бога, в пространствах идущего, Лицо сумасшедшее, Солнце, сожги настоящее Во имя грядущего, Но помилуй прошедшее! Рыцарь с цепью Слышу гул и завыванье призывающих рогов, И я снова конквистадор, покоритель городов. Словно раб, я был закован, жил, униженный, в плену И забыл, неблагодарный, про могучую весну. А она пришла, ступая над рубинами цветов, И, ревнивая, разбила сталь мучительных оков. Я опять иду по скалам, пью студеные струи, Под дыханьем океана раны зажили мои. Но, вступая, обновленный, в неизвестную страну, Ничего я не забуду, ничего не прокляну. И чтоб помнить каждый подвиг, и возвышенность, и степь, Я к серебряному шлему прикую стальную цепь. Заводи Солнце скрылось на западе За полями обетованными, И стали тихие заводи Синими и благоуханными. Сонно дрогнул камыш, Пролетела летучая мышь. Рыба плеснулась в омут… …И направились к дому те, У кого есть дом С голубыми ставнями, С креслами давними И круглым чайным столом. Я один остался на воздухе Смотреть на сонную заводь, Где днем так отрадно плавать, А вечером плакать, Потому что я люблю тебя, Господи. Андрогин Тебе никогда не устанем молиться, Немыслимо-дивное Бог-Существо, Мы знаем, Ты здесь, Ты готов проявиться, Мы верим, мы верим в Твое торжество. Подруга, я вижу, ты жертвуешь много, Ты в жертву приносишь себя самое, Ты тело даешь для Великого Бога, Изысканно-нежное тело свое. Спеши же, подруга! Как духи нагими, Должны мы исполнить старинный обет, Шепнуть, задыхаясь, забытое Имя И, вздрогнув, услышать желанный ответ. Я вижу, ты медлишь, смущаешься… Что же?! Пусть двое погибнут, чтоб ожил один, Чтоб странный и светлый с безумного ложа, Как феникс из пламени, встал Андрогин. И воздух как роза, и мы как виденья, То близок к отчизне своей пилигрим… И верь! Не коснется до нас наслажденье Бичом оскорбительно-жгучим своим. |