Отчасти судьба Хазелиуса напоминала Форду его собственную. Они оба внезапно и при ужасающих обстоятельствах потеряли жен, оба переживали беду в уединении. Когда погибла супруга Форда, для него вместе с нею взорвался весь прежний мир, и он почувствовал себя так, будто до гробовой доски будет вынужден блуждать среди развалин. На Хазелиуса смерть жены повлияла иначе: он, напротив, предельно сосредоточился. Форд утратил смысл своего существования, а Хазелиус обрел его.

Форд представил себе, что написано в его досье. В том, что оно существует, и в том, что с ним, как и со всеми остальными, ознакомился Локвуд, он ни капли не сомневался. «Как описали мою жизнь?» – задумался он. Привилегированная семья, частная школа Чоут, Гарвард, Массачусетский технологический институт, ЦРУ, женитьба. А дальше – бомба.

Что потом? Монастырь. И наконец частное детективное агентство «Охранно-разведывательная служба». Название вдруг показалось ему слишком громким. Объявления о предоставлении услуг он разместил четыре месяца назад и за все это время получил единственный заказ. Конечно, работу ему подкинули стоящую, но упоминать о ней в качестве рекламы строго запретили.

Он посмотрел на часы: так, завтрак едва не пропустил, а все из-за того, что убивал время на глупые раздумья о своей несчастной доле.

Форд убрал досье в портфель, защелкнул замок и направился к столовой. Солнце только-только поднялось над красными вершинами холмов: лучи струились на листву тополей, и деревья, казалось, были сделаны из желто-зеленого стекла.

В столовой царствовали ароматы бекона и булочек с корицей. Хазелиус сидел на своем коронном месте, во главе стола, и увлеченно разговаривал с Иннсом. На другом конце Кейт, рядом с Уордлоу, наливала кофе. Увидев ее, Форд почувствовал волнение в груди.

Усевшись на единственное свободное место, возле Хазелиуса, он положил себе с большого блюда кусок яичницы с беконом.

– Доброе утро! – воскликнул Хазелиус. – Как спалось?

– Замечательно.

За столом были все, кроме Волконского.

– Послушайте, а где Петр? – спросил Форд. – У него во дворе нет машины.

Разговоры внезапно стихли.

– Доктор Волконский, похоже, нас покинул, – сказал Уордлоу.

– Покинул? Почему?

Последовало всеобщее молчание. Его нарушил Иннс, произнеся неестественно громким голосом:

– Я психолог. Наверное, мне и придется ответить. Полагаю, что не нарушу профессионально-этические нормы, если скажу прямо: Петр с самого начала чувствовал себя здесь несколько не в своей тарелке. Его угнетала уединенность и напряженный график работы. Ему очень не хватало жены и ребенка, которых пришлось оставить в Брукхейвене. Неудивительно, что он не выдержал и решил уехать.

– Тони сказал «похоже, покинул». Значит, полной уверенности в этом нет? – спросил Форд.

– Мы пришли к такому выводу, – невозмутимым тоном произнес Хазелиус. – Машина Петра пропала, исчез чемодан и большая часть одежды.

– Он что, никому не сказал ни слова?

– А чего ты так разволновался, Уайман? – спросил Хазелиус, пристально всматриваясь в Форда.

Тот одернул себя. Со столь чертовски умным и наблюдательным человеком следовало быть похитрее.

– Не разволновался, а просто удивился.

– Я чувствовал, что все идет к тому, – сказал Хазелиус. – Петр не годен для подобной жизни. Наверняка он даст о себе знать, когда доберется домой. Ты лучше расскажи нам про вчерашний визит к Бегею, Уайман.

Взгляды всех присутствующих устремились на Форда.

– Бегей очень зол. У него целый список претензий.

– Каких же?

– Если кратко, им много чего пообещали, но обещания эти не выполнили.

– Мы никому ничего не обещали, – сказал Хазелиус.

– По-видимому, министерство энергетики уверило их в том, что здесь появится масса рабочих мест и всяческих экономических и социальных благ.

Хазелиус в негодовании покачал головой:

– За министерство энергетики я не в ответе. Хотя бы от этой демонстрации ты его отговорил?

– Нет.

Хазелиус нахмурился:

– Надеюсь, ты все же что-нибудь придумаешь.

– По-моему, пусть они лучше соберутся и приедут сюда.

– Уайман, случись хоть малейшая неприятность, о ней тут же узнает вся страна. Нельзя допускать ничего подобного! – воскликнул Хазелиус.

Форд посмотрел на него бесстрашно и строго:

– Вы поселились на горе, работаете над секретным правительственным проектом и избегаете всяческого общения с местным населением. Само собой разумеется, о вас пошли дурные слухи. А чего еще вы ожидали? – Он произнес эти слова чуть более резко, чем намеревался.

Остальные уставились на него так, будто он прилюдно осыпал проклятиями священника. Хазелиус заставил себя расслабиться. Расслабились и другие члены команды.

– Ладно, признаю, я получил выговор вполне заслуженно, – произнес Хазелиус. – Ты прав. Нам следовало с самого начала подумать об этом. Но… что же делать?

– Я навещу здешнего предводителя навахо в Блю-Гэпе, попробую устроить городское собрание, на котором должен появиться и ты, Грегори.

– Не знаю, смогу ли я выкроить время.

– Боюсь, тебе придется его выкроить.

Хазелиус взмахнул рукой:

– Побеседуем об этом серьезнее, когда ты с ними договоришься.

– Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь поехал со мной и сегодня.

– Кто именно?

– Кейт Мерсер.

Хазелиус повернул голову.

– Кейт? У тебя ничего срочного?

Щеки Кейт вспыхнули.

– Я занята.

– Если Кейт не может, тогда поеду я, – с улыбкой заявила Мелисса Коркоран, тряхнув светлыми волосами.

Форд посмотрел на Кейт, потом на Коркоран. Он не желал появляться в Блю-Гэпе с высокой голубоглазой сексапильной блондинкой, но прямо об этом сказать не мог. Черноволосая Кейт с полуазиатским лицом по крайней мере походила на коренных жительниц.

– Может, все-таки отложишь дела, Кейт? – спросил Хазелиус. – Ты же сказала, что почти завершила расчеты. Этот вопрос немаловажный, а ты как-никак заместитель руководителя.

Кейт с невозмутимым лицом посмотрела на Коркоран. Та выдержала ее взгляд.

– Да, к расчетам я, пожалуй, вернусь позже, – произнесла Кейт.

– Отлично, – кивнул Форд. – Через час заеду за тобой на джипе. – Он встал с места и направился к выходу, почему-то радуясь.

Коркоран усмехнулась, бросила на него косой взгляд и пробормотала:

– Значит, в другой раз.

Вернувшись в дом, Форд запер дверь, взял портфель, прошел в спальню и занавесил окно, после чего достал телефон и позвонил Локвуду.

– Здравствуйте, Уайман. Есть какие-нибудь новости?

– Вы знакомы с Петром Волконским, инженером по программному обеспечению?

– Да.

– Вчера вечером он исчез. Его машина пропала, говорят, и одежда тоже. Разузнайте, пожалуйста, появился ли он дома, и сообщите мне.

– Постараюсь.

– Только, пожалуйста, как можно скорее.

– Позвоню вам немедленно.

– И еще кое-что.

– Слушаю.

– Майкл Чеккини… В его досье сказано, что подростком он вступил в какую-то секту. Об этом хотелось бы узнать поподробнее.

– Понял. Что-нибудь еще?

– Рей Чен. Она кажется… гм… как бы объяснить? Слишком нормальной.

– А что конкретно вас смущает?

– Еще раз поинтересуйтесь ее биографией, посмотрите, нет ли в ней каких-нибудь странностей.

Через десять минут на телефонном аппарате замигала лампочка. Форд нажал на кнопку приема и вновь услышал голос Локвуда. Теперь он звучал гораздо более напряженно.

– Что касается Волконского – мы позвонили его жене и коллегам в Брукхейвене… Он никому не давал о себе знать. Говорите, он исчез вчера вечером? В котором часу?

– По моим предположениям, около девяти.

– Мы отправим полиции данные о его машине. Он живет в штате Нью-Йорк, на дорогу домой у него уйдет часов сорок. Если он в пути, мы быстро его обнаружим. Что-нибудь случилось?

– Вчера я встретил его на улице. Он провел у «Изабеллы» целую ночь и, видимо, пил. Он был истерично весел. Сказал: «Раньше я переживать. А теперь все хорошо». Только мне показалось, что с ним творится что-то странное.