— Ах, нет, — лицо Джессеми помрачнело. — Я не потому назвал им ваше имя — это и в голову мне не пришло! — но вот зачем я наврал им, что вы мой опекун…

Он умолк, раздумывая над этим, затем, устремив на Алверстока честный взгляд, промолвил:

— Это так же недостойно, как и все остальное!

— Возможно, однако, ты решил, что так удобнее! Но оставим рассуждения на темы морали, лучше послушай, что я хочу тебе предложить!

— Слушаю внимательно, сэр! — собрался Джессеми.

— Ты требовал моего покровительства как опекуна, так что теперь ты должен считаться с моим мнением. А оно таково, что тебе следует умерить свой пыл в отношении учебы и посвятить часть времени своему физическому развитию. Тебе нужна не самоходная машина, Джессеми, а лошадь!

Сумрачный взгляд Джессеми просветлел, и он невольно воскликнул:

— Конечно, если бы… Но здесь, в Лондоне, это невозможно! Слишком дорогое удовольствие.

Тебе это ничего не будет стоить. Ты будешь кататься на одной из моих лошадей, мне ты этим только поможешь.

— Ездить на ваших лошадях?! Вы… вы позволите мне, вы доверите мне?! — запинаясь от волнения, воскликнул Джессеми. — О нет! Я не заслужил такой награды!

— А тебя и не награждают: тебе приказывают! — сказал Алверсток. — Вам это будет полезно, молодой человек!

Вид Джессеми с устремленным на него горящим взором и дрожащими губами тронул его. Он улыбнулся и положил ему руку на плечо.

— Выше голову, малыш! — сказал он. — Знаешь, ты ведь не нарушил еще ни одной из десяти заповедей, так что не стоит делать из мухи слона! А если Нэпп уже вычистил твое платье, я отвезу тебя домой.

На следующее утро маркиз получил от Фредерики письмо, в котором она благодарила его за доброе отношение и выражала сожаление по поводу того, что ему пришлось беспокоиться по милости Джессеми. Он почувствовал, что за подчеркнуто учтивым стилем таилась жгучая подавленность. Она сама признала это через два дня, встретив его на одном из балов. В ответ на его шутливые расспросы она сказала:

— Ах, не смейтесь, я так подавлена! После всех моих обещаний! Я умоляю вас, простите меня!

— Вздор! Вы-то в чем виноваты?

— Во всем! — вздохнула она. — Я привезла его в Лондон против его желания, пренебрегла им ради Черис. Я не должна была предоставлять его самому себе надолго.

Она подумала немного и откровенно добавила:

— Это не значит, что он так уж часто нуждался в моем обществе. Скорее, его бы это раздражало. Понимаете, он вообще-то у нас отшельник. И в этом тоже моя вина: наверное, мне надо было с этим бороться.

— Вы бы только потеряли время. Объясните мне, почему вы делаете трагедию из совершенно безобидного случая? В его возрасте это понятно, но зачем это вам?

— Не в этом дело, — быстро ответила она. — Если бы он не обратился к вам вместо меня, я бы сама только посмеялась над случившимся! Но мне досадно, что он вас втянул в эту историю! Да, и хотя он встал на дыбы, когда я начала расспрашивать его, и сказал, что это не моя забота, а касается только его, я уверена, что вы заплатили за все, что он натворил. Вот этого я не вынесу!

— В точности, как и он. Но я просто одолжил ему необходимую сумму в обмен на обещание умерить свое учебное рвение. Да, я знаю, что вы горите желанием расплатиться со мной немедленно, но тогда, позвольте вам сказать, испортите все, чего я добился с ним.

Она смотрела на него, и ее глаза благодарно потеплели.

— Вам действительно это удалось! Я боялась, что он впадет в уныние, как обычно бывало после какой-нибудь его неудачной затеи, а он, скорее, на седьмом небе. Вы бы видели, какой радостный он подъехал к дому на вашем коне и позвал меня полюбоваться им! Такой гордый и счастливый! Не хочу соваться не в свое дело, но по крайней мере позвольте мне поблагодарить вас!

— Так, это уже начинает надоедать мне. Лучше скажите, что это за тип рядом с Черис?

Она нашла глазами сестру. Та кружилась в вальсе с оживленным молодым джентльменом, который явно пытался ей понравиться.

— Мистер Питер Нейвенби. Мы познакомились с ним у леди Джерси. Она сказала, что он, как только увидел Черис, тут же потребовал, чтобы его представили ей. Конечно, в этом нет ничего необычного, но он стал проявлять к ней особое внимание, и что, на мой взгляд, самое важное, попросил свою матушку нанести нам визит! И она мне так понравилась! А главное, она в восторге от Черис. Из того, что она мне наговорила, я поняла, что больше всего она опасается, как бы какая-нибудь меркантильная девица, которая охотится за богатым мужем, не схватила ее сыночка, и сразу поняла, что Черис — не такая! — Она озабоченно посмотрела на лорда. — Как вы думаете, это подходящая пара для Черис?

Маркиз, исследуя через монокль мистера Нейвенби, произнес:

— Значит, это молодой Нейвенби? Весьма подходящая пара! Он благородного происхождения и внушительное состояние — в перспективе, конечно, но будем надеяться, что его отец долго не протянет!

— Я не имела в виду ничего подобного! — вспыхнув от негодования, воскликнула Фредерика. — Сказать такую гадость, это слишком даже для вас, милорд!

— Но я думал, что вы хотите выдать Черис за богатого.

— Ни коим образом, я никогда и не говорила об этом. Я хочу, чтобы она была прилично устроена, а это не одно и то же, что гоняться за титулами и богатством! Вот чего я точно не желаю ей, так это пустоголового красавца вроде вашего кузена, у которого и денег так же мало, как и мозгов! Я буду вам очень обязана, если вы пресечете эту историю в самом начале!

Его развеселили эти слова, но он только сказал:

— Вы, должно быть, наслушались мою кузину Лукрецию. Хочу вам сообщить, что Эндимион вовсе не беден, он унаследовал вполне приличное состояние.

Опомнившись, что она наговорила с досады, Фредерика сказала сокрушенно:

— Я не должна была так отзываться о вашем кузене. Извините меня!

— Ничего страшного! — равнодушно отозвался он. — Меня действительно мало интересует Эндимион, но еще меньше мне хотелось бы вмешиваться в его дела. Так что вам не придется быть мне обязанной. По крайней мере пусть хоть это вас утешит.

Он бросил на нее насмешливый взгляд, и она отвернулась, закусив губу.

— Ну что? Удовлетворены?

— Нет. Вы разозлили меня и еще задирали нос, но я все равно не хотела обидеть вас. Думаю, что все-таки не такая уж я неблагодарная!

— Вы меня ничем не обидели, и мне не нужна ваша благодарность, — сказал он.

Испуганная резким тоном его последних слов, она взглянула на него с сомнением и растерянностью. Его лицо было непроницаемо, но через секунду он улыбнулся и сказал своим обычным скучающим голосом:

— Благодарность еще одна смертельно надоедливая вещь!

— Тогда вы не должны давать мне больше повода для нее, — ответила она.

Он снова стал наблюдать за Черис и вдруг сказал:

— Многообещающий птенчик, этот молодой Нейвенби! Я правильно понял, что вы оставили надежды на ее мечтательного поклонника?

— Да, совершенно! Вы были абсолютно правы: он пустой мечтатель! Да вот же, посмотрите на него: сидит рядом с миссис Порткоул и смотрит на Черис с нелепой улыбкой на лице! Его ничуть и не волнует, что она танцует с Нейвенби!

— В самом деле! — согласился он. Монокль опять пошел в дело, обыскивая зал в поисках нужного объекта, — В отличие от моего пустоголового кузена!

— Да, и впрямь глуп! — сказала она вызывающе.

— Я никогда не отрицал этого. Даже не воздерживался от проведения параллелей.

Ямочки на щеках выдали ее невольную улыбку, но она ответила с достоинством:

— Вы хотите сказать, что моя сестра недалекая девушка, точнее — не очень умна?

— Можно выразиться и так, если вам угодно. Ваша сестра, Фредерика, прелестная глупая гусыня, и вы это прекрасно знаете.

Поскольку внутренняя честность не позволила ей оспаривать справедливость этого утверждения, она могла только сказать: