Джессеми покраснел, засмеялся и застенчиво сказал:

— Но ведь вам, наверное, было совсем неинтересно обучать меня, какого-то мальчишку! И как великодушно с вашей стороны, что вы доверили мне этих серых, ведь вы знали, что я мог все испортить!

— Если, бы я так думал, — серьезно сказал Алверсток, — я бы и не доверил их тебе. Но у тебя легкая рука и точный глаз, и ты умеешь обращаться с лошадьми.

Эти слова, прозвучавшие из уст бесподобного маркиза, настолько смутили Джессеми, что почти лишили дара речи. Ему удалось еще раз поблагодарить его светлость, и он удалился, чтобы просидеть целый час с книгами на столе, но мыслями далеко от них.

— Я бы тоже хотела поблагодарить вас, — с теплой улыбкой произнесла Фредерика. — Но не смею! Это было очень утомительно?

— Как ни странно, совсем нет. Что-то совсем новое. Я никогда не пытался кому-нибудь передавать свои навыки и обнаружил, что из меня вышел неплохой учитель или, может быть, у меня оказался такой способный ученик. Но я пришел говорить не об этой поездке. Чем я так рассердил вас, Фредерика?

— Не знаю. То есть я действительно рассержена, но не уверена, что именно вы виноваты в этом, — откровенно призналась она. — Про нас говорят, что мы наследницы огромного богатства. Кузен, это вы распространили такой слух о нас?

— Конечно же нет, — ответил он, слегка удивившись. — Зачем мне это нужно?

— Ну, может быть, для пользы дела.

— Ничего более бесполезного и представить себе не могу.

— Я тоже так думаю! Кроме того, это так пошло! Как будто я нарочно пускаюсь на такие хитрости, чтобы поудачнее выдать Черис замуж, Разве такие уловки могут привести к чему-нибудь хорошему?

Он улыбнулся.

— А если бы помогли, вы бы стали прибегать к ним?

Эта улыбка отразилась и в ее глазах, но она покачала головой.

— Нет, это так недостойно! Вы разве так не думаете?

— Согласен, но оказывается, вы подозревали меня в этом недостойном занятии!

— Да, но я знала, что вы могли пойти на это из добрых побуждений, — заверила она его.

— Хуже! Вы считали меня пошляком.

Она рассмеялась.

— Ни в коем случае! Но кто же тогда выдумал эту историю? И зачем? Клянусь, я никогда не пыталась уверить кого-нибудь в том, что мы богаты; знаю, что и Черис на это не способна. Когда миссис Паракомб завела разговор о Грейнарде и сказала, что хотела бы взглянуть на этот роскошный замок, я сказала ей все как есть.

— Теперь мне ясно, почему я попал под подозрение! — вызывающе проговорил он.

Это было так неожиданно, что она задохнулась.

— Меня всегда поражает, о чем только некоторые сплетники не стесняются рассказывать молодым девушкам, — продолжал лорд печальным голосом.

— Уж коли на то пошло, — разгорячилась Фредерика, — меня всегда поражает, о чем только вы не стесняетесь рассказывать мне, кузен! Вы просто невыносимы!

Он вздохнул.

— Увы, я знаю, и это не дает мне спокойно спать по ночам.

— Ну это уж вы хватили через край, милорд! — сказала она, прежде чем он успел остановить ее. И поспешно добавила, увидев, как удивленно взлетели его брови: — Как обычно говорит Гарри!

— Ах вот как! Но подобные выражения не подобает употреблять благовоспитанным барышням.

Осознав свою оплошность, она уже хотела извиниться, но заметила насмешливый блеск в его глазах и вместо этого сказала:

— Несносный! Почему вы не можете говорить серьезно!

Он рассмеялся.

— Хорошо, давайте поговорим серьезно. Вы хотите знать, кто распускает эти слухи о вашем мнимом богатстве?

— Да, и что теперь делать?

— Ничего не делать. А что до того, кто запустил эту сплетню, я знаю не больше вашего и не вижу причин особенно из-за этого волноваться. А если вы хотите говорить серьезно, то позвольте мне дать вам совет: вам надо пресечь ухаживания Оллертона за вашей сестрой.

Она встрепенулась.

— Почему?

— Потому, моя наивная, что он из тех, кого называют волокитами.

Она кивнула.

— Хорошо, что вы мне сказали, ведь я и сама так думала. Должна сказать, он так учтив и предупредителен, так безупречно ведет себя, но иногда слегка выходит за рамки приличий. Хотя другие, еще более воспитанные джентльмены, тоже позволяют себе слишком много!

— Да, есть такие, — согласился он. — А кто его с вами познакомил?

— Миссис Даунтри, на вечере у леди Джерси. Поэтому я и решила, что ошибаюсь в нем.

— Вот оно что! — сказал он. — Так, так!

Глаза его зажглись любопытством. Он отомкнул свою табакерку, взял щепотку табаку и вдруг рассмеялся. Встретив ее вопросительный взгляд, он сказал:

— Кто бы мог подумать, что мое покровительство вам будет таким занятным.

— Еще бы! — с готовностью набросилась Фредерика. — Сначала я не знала, но теперь поняла, что вы пошли на это просто потому, чтобы взбесить леди Бакстед.

— И вы осуждаете меня?

Она не уловила иронии в его вопросе.

— Ну, не так, как должна бы. Но вы-то думали просто развлечься!

— Совершенно верно! Но я не предполагал, что меня так живо заинтересуют дела Мерривиллов!

Он помолчал, но прежде, чем она успела ответить ему в том же духе, строго спросил:

— А что это за странный тип в полосатом жилете вчера провожал вашу сестру?

— Мистер Натли! — проговорила она с отчаянием в голосе.

— Что это за мистер Натли, черт возьми?

— Наш сосед! Очень порядочный молодой человек, влюбленный в Черис, но совершенно ей не пара! Он просто чахнет от любви! Присылает цветы и часами поджидает, когда она выйдет из дому в сопровождении одного только Оуэна! — с горечью поведала Фредерика.

— О боже! А ей он нравится?

— Нет, конечно же, не нравится! Дело в том, что она не может заставить себя оттолкнуть его! И если вы думаете, что можно ее убедить, что чем раньше это сделать, тем будет лучше для него же, то вы ее не знаете. Она на редкость чувствительна и…

— …и поступает на редкость глупо, — нетерпеливо перебил он ее.

— Да, и это правда, — со вздохом согласилась она. — Как жаль, что она такая размазня, ведь кто угодно может разжалобить ее. Признаться, меня это очень беспокоит.

Она озадаченно покачала головой, а он сказал:

— Ей ни к чему показываться в обществе Оллертона, но он не зайдет слишком далеко: я об этом позабочусь.

— Благодарю вас, но он не сделал ничего предосудительного, вам не стоит ему говорить ничего такого! А то получится, что мы из мухи делаем слона.

— А мне и не придется ему ничего говорить! — ответил он с сардонической улыбкой, — Он, как и все остальные, знает, что она под моей опекой. Но, возможно, он думает, что я не очень-то внимательный опекун. Это надо исправить. Вы собираетесь на весь вечер к Круизам? Я провожу вас туда — это будет благотворительный акт по надзору за вами! Я мог бы также свозить вас в театр или даже прокатиться с вами по парку в час Большого променада.

— Как мило с вашей стороны! Это такая честь для нас!

— Да, я редко катаюсь с дамами.

— Боюсь, вам это будет скучно.

— Возможно, но мною будет двигать чувство долга.

— Ах, новизна этого чувства очень быстро пройдет, — заметила она.

Насмешливое выражение исчезло с его лица.

— Браво, Фредерика! — одобрительно кивнул он. — Но я не думаю, что мне будет скучно кататься с вами по парку.

— Ну что ж, хорошо, если так. Но вам совсем необязательно распространять свою благотворительность и на меня. Если вы иногда сводите куда-нибудь Черис, я буду вам чрезвычайно признательна! — Она попыталась подавить смущенную усмешку, но безуспешно. — Не хочу разжигать в вас огонь тщеславия, кузен, но за все это время в Лондоне я увидела, насколько вы важная фигура.

— Какое вероломство! — воскликнул он. — Я согласен терпеть общество вашей прелестной, но безмозглой сестрички при условии, что ваше присутствие иногда будет развеивать тоску этих мероприятий. Кстати, правду ли говорят, что мой такой же безмозглый кузен проявляет к ней чувства совершенно особого свойства?