Лэндри стоял перед дверью морга в корпусе судмедэкспертизы. Сюда он примчался сразу, как только допросил Ван Зандта, чтобы успеть застать медэксперта.

Ван Зандт на допросе только возмущался, пятнадцать минут распространялся о несовершенстве системы правосудия Соединенных Штатов, а затем заявил, что без адвоката ни слова не скажет. И все. Ордер на арест выписывать оснований нет. Как недавно было справедливо замечено, за сволочной характер в тюрьму не сажают.

Ох, поторопился он с этим допросом! Подождать бы вскрытия, привести Ван Зандта в анатомичку, тогда он располагал бы хоть каким-то фактическим материалом, который можно использовать против подозреваемого. Авось удалось бы взять его на испуг, вытянуть из него то, что теперь он точно не скажет.

А теперь еще эта история с Еленой… Любопытно, во что она теперь ввязалась?

Наверняка она захочет услышать подробный рассказ о вскрытии. Ей интересно будет узнать, что Джилл Морон повалили вниз лицом на пол денника. Рот, нос, дыхательные пути забиты опилками вперемешку с конским навозом. Смерть наступила от удушения. Ее схватили за шею сзади, да так сильно, что на коже остались следы пальцев. Какое-то время она сопротивлялась, сломала себе несколько ногтей. Но под уцелевшими ногтями ни частиц кожи, ни крови, ничего другого не обнаружено.

Ерунда какая-то! Если она так дралась, что поломала ногти, что-нибудь под ними должно было найтись. Ее насильно удерживали лицом в грязи, не давая вздохнуть. Хотя бы опилки и частицы навоза должны были забиться под ногти, когда она пыталась вывернуться из рук нападавшего. Но нет, ничего.

И еще: одежда разодрана в клочья, как бывает при изнасиловании, а следов спермы в половых органах и на теле нет. И вообще признаков изнасилования мало. Несколько царапин на бедрах и половых губах, но никаких повреждений влагалища. Может, у насильника пропала эрекция и он не смог довести дело до конца? Или попытка изнасилования была инсценирована потом, чтобы замаскировать явное убийство под другое преступление?

Вот всю эту информацию и можно было бы использовать против Ван Зандта, пока он не потребовал себе адвоката. Особенно неудавшуюся попытку изнасилования. Давить на мужское самолюбие, издеваться, высмеивать. Ван Зандт взорвался бы. Он слишком самонадеян, чтобы позволять кому-нибудь ставить под вопрос его мужскую силу, слишком самовлюблен, чтобы контролировать себя. Впрочем, потребовать адвоката ему ума хватило, и теперь без адвоката ни допросов, ни насмешек, ни провокаций.

Так кто там слишком самонадеян?

Пока Лэндри казнил себя, из морга вышел Вайс. Малорослый и невзрачный, он дневал и ночевал в тренажерном зале и торс имел накачанный до такой степени, будто его туго надули. Синдром маленького мужчины. Из-за бицепсов он не мог даже руки как следует опустить.

– Что скажешь?

– Странно как-то, что под ногтями у нее так чисто, – ответил Лэндри. – Что это за преступник: убивает девушку практически в общественном месте, а потом не жалеет времени вычистить ей ногти?

– Умный просто.

– Уже попадался – или выучился на чужих ошибках, – пробормотал Лэндри.

– Может, смотрит детективы по каналу «Дискавери». А на Ван Зандте никаких отметин нет?

– Я не видел. Он был в водолазке. И у Джейда тоже ничего такого не заметил. Никого из них мы не сможем рассмотреть в подробностях, пока нам нечего им предъявить по существу. А что слышно о тех пятнах в деннике? Кровь или нет?

Вайс покачал головой.

– Суббота же. Если б доктор Фелник случайно не оказался дома, то и вскрытия никакого не было бы. Кстати, а что с тем нападением в позапрошлую ночь? – спросил Вайс. – Когда выпустили лошадей. Думаешь, связь есть?

Лэндри нахмурился, вспомнив о синяках на спине Эстес. Хотя в ту ночь он почти не обратил на них внимания – слишком сильно было потрясение при виде старых шрамов. В четверг ночью она подверглась побоям, но про сексуальные посягательства ни слова не говорила. Она застала врасплох того, кто выпускал лошадей. Оказалась не в том месте и не в то время. Удалось ли ей выкрутиться на этот раз? Джилл Морон тоже оказалась не в том месте и не в то время. Всего-то через одну палатку от Елены.

– Не знаю, – сказал он вслух. – А охранники что говорят?

– Ничего. Послушать их, так тут вообще преступности нет. Так, карманные кражи изредка. Ничего серьезного.

– Ничего серьезного… Вот им и серьезное! Эстес говорила, ей не понравился охранник, с которым она столкнулась в ту ночь. Я с ним на следующий день беседовал. Мне он тоже не понравился. Я решил его проверить как следует, а потом…

– Эстес?

Вайс смотрел на него с таким выражением, будто был уверен, что ослышался.

– Потерпевшая, – уточнил Лэндри.

– Зовут ее как?

– А в чем дело? – насторожился Лэндри.

– Не Елена Эстес?

– А если и так, то что?

Вайс повернул голову, и его мощная шея хрустнула, как ракушка под тяжелым ботинком.

– Вечно с ней проблемы, вот что! Многие порадовались бы, если б это она лежала там на столе, – сказал он, кивнув на дверь в морг.

– И ты один из них?

– Гектор Рамирес был отличный парень. А из-за этой дряни ему снесли башку. Так что у меня к ней личный счет, – буркнул Вайс, надуваясь на глазах и еще больше растопырив руки. – Что она тут забыла? Я слышал, она ушла от дел и потихоньку спивается.

– Об этом ничего не знаю, – отрезал Лэндри. – Она ввязалась в это, потому что помогает кому-то выбраться.

– Да? Лично я в такой помощи не нуждаюсь, – хмыкнул Вайс. – Лейтенант в курсе ее начинаний?

– Ради бога, Вайс, у нас что – детский сад? Пойдешь ябедничать? – съязвил Лэндри. – Ее в четверг чуть не забили насмерть. Будь доволен этим и занимайся своим делом. У нас одна девушка убита и еще одна похищена.

– Почему ты ее защищаешь? – прищурился Вайс. – Трахаешься с ней, что ли?

– Я ее не защищаю. Я почти ничего о ней не знаю, а что знаю, то мне не нравится. Просто делаю свою работу. Или мы теперь выбираем потерпевших по личной симпатии? Я что, пропустил ту планерку, где об этом шла речь? Если так, меня это вполне устраивает. Теперь я могу дни напролет просиживать в лодке с удочкой, пока мы не найдем потерпевшую, достойную моих услуг. Никаких больше обдолбанных потаскух, никакой белой дури…

– Не нравится мне, что она в это ввязалась, – заявил Вайс.

– И что же? Мне вот не нравится то, что я сейчас видел. Как мертвую девушку потрошили, будто зарезанную овцу. Не нравится тебе эта работа – иди в таксисты, – обернувшись, бросил Лэндри уже на ходу. – Если тебе кажется, что с этим делом ты не справишься, поставь шефа в известность и сваливай. Не мешай тем, кто справится.

Опять запищал пейджер. Лэндри чертыхнулся, прочел сообщение, вернулся к телефону и набрал номер.

– Лэндри слушает.

Анонимный источник сообщал о точном местонахождении вещественного доказательства по убийству Джилл Морон. Кухонный шкаф в коттедже, занимаемом Томасом Ван Зандтом.

– Решай, Вайс, – сказал Лэндри, вешая трубку. – А я пойду раздобуду ордер на обыск.

Узнать, что там с моим звонком в Службу спасения 911, я не могла никак. Оператор помучила меня как следует, поскольку явно приняла за телефонную хулиганку и потому тянула время, чтобы засечь место звонка и выслать патрульную машину. Я же упорно твердила: знаю, что Ван Зандт убил «мою подругу» Джилл Морон на территории конного центра. Что детектив Лэндри может найти окровавленную рубашку Ван Зандта в кухонном шкафу дома, принадлежащего Лоринде Карлтон, по такому-то адресу на Сэг-Харбор-корт. Дала самое подробное описание рубашки, положила трубку, вытерла с нее отпечатки пальцев, вышла и села на скамеечку рядом с японским рестораном.

Я надеялась, что Лэндри передали мое сообщение. Но в любом случае пройдет еще много времени, пока он доберется до Ван Зандта. Ордер на обыск так просто не получишь. Это тебе не готовая форма, где надо только вставить нужное имя и адрес, ее не попросишь у шефа. Следователь должен написать заявление, обосновать свою просьбу, сформулировать возможную причину обыска, а также подробно перечислить, что именно он намерен искать. Если обыск планируется провести ночью, нужны веские аргументы: например, неминуемая опасность утраты вещественного доказательства либо угроза нового преступления. Иначе ночной обыск может стать основанием для обвинения в нарушении права на отдых. Заявление уходит на рассмотрение к судье, и уж тот решает, выдать ордер или нет.