– Откуда мне-то знать? Она со мной не делилась.

– Молли сказала, что не дозвонилась до Эрин по мобильному телефону.

– Молли! – раздраженно выдохнула Кристал, разгоняя рукой дым. – Молли двенадцать лет. Молли думает, Эрин крутая девчонка. Молли читает слишком много приключенческих книжек, смотрит слишком много полицейских сериалов. Разве нормальные дети смотрят такие фильмы? «Закон и порядок», «Материалы следствия»… Когда мне было двенадцать, я раз по сто смотрела «Домик в прериях».

– Миссис Сибрайт, по-моему, у Молли есть основания для беспокойства. Вероятно, вам следовало бы зайти к шерифу, побеседовать и оставить заявление об исчезновении члена семьи.

Кристал Сибрайт страшно испугалась. Не того, что ее дочь, возможно, стала жертвой чьих-то махинаций, но одной мысли о том, что жительнице Бинкс-Форест придется писать заявление в полицию. Помилуй бог, что скажут соседи?

– Эрин не пропала, – твердо повторила она. – Просто… уехала куда-то, и все.

Из комнаты на втором этаже вышел парень лет семнадцати-восемнадцати и громко затопал вниз по лестнице. Вид у него был точно с похмелья. Лицо серое, унылое, темные с белыми концами грязные волосы стоят торчком. Жеваная, несвежая майка – наверно, так в ней и спал. Ни на Кристал, ни на ее дочерей парень похож не был, и я подумала, что это, вероятно, сын Брюса Сибрайта. Интересно, почему Молли ни словом о нем не обмолвилась?

Кристал сдавленно чертыхнулась и воровато выбросила сигарету за дверь. Глаза парня проследили за полетом окурка и остановились на мачехе. Засек.

– Чед, что ты делаешь дома? – спросила она совершенно другим голосом: нервным, умоляющим. – Тебе нездоровится, милый? Я думала, ты в школе.

– Меня мутит, – пожаловался юноша.

– Да?.. Хочешь, я поджарю тебе тосты? – радостно предложила Кристал. – Мне надо на работу, но тосты я сделать успела бы.

– Нет, спасибо.

– Ты так поздно вернулся вчера, – нежно прощебетала Кристал. – Может, просто нужно выспаться как следует?

– Наверное, – проронил Чед, покосился в мою сторону и побрел на кухню.

Бросив на меня тревожный взгляд, Кристал тихо произнесла:

– Послушайте, вам нечего здесь делать. Уходите. Эрин объявится, когда ей что-нибудь понадобится.

– А что с Эрин? – спросил Чед. Он уже вернулся в прихожую с двухлитровой бутылкой кока-колы в руке. Завтрак чемпионов.

Миссис Сибрайт нахмурилась:

– Ничего. Так… ничего. Иди спать, солнышко.

– Мне надо задать ей пару вопросов о том человеке, у которого она работает, – объяснила я пареньку. – Ты случайно не знаешь, где ее искать?

Он пожал плечами и почесал грудь.

– Извините, я ее давно не видел.

Не успел он договорить, как к дому подъехал все тот же черный «Ягуар». На Кристал жалко было смотреть. Чед ретировался. Тот, кого я определила как Брюса Сибрайта, вылез из машины и деловитой походкой пошел к дому. Плотный, угрюмый, с зализанными назад редеющими волосами.

– Что-нибудь забыл, дорогой? – спросила его Кристал тем же тоном, что и Чеда. Тоном преданной служанки.

– Папку Фэйрфилдс. У меня сегодня утром крупная сделка по нескольким участкам, а папки нет. Я помню, что оставил ее на столе в гостиной. Наверно, ты убрала.

– Кажется, нет. Я…

– Сколько раз тебе повторять, Кристал? Не трогай мои деловые бумаги.

Его интонацию нельзя было назвать открыто оскорбительной, но почему-то очень хотелось.

– Я… прости, дорогой, – запинаясь, вымолвила миссис Сибрайт. – Позволь, я сама поищу.

Брюс Сибрайт посмотрел на меня слегка настороженно, как будто заподозрив, что я пришла просить денег на благотворительность.

– Извините, если помешал, – вежливо сказал он. – Я опаздываю на крайне важную встречу.

– Я так и поняла. Елена Эстес, – ответила я, протягивая ему руку.

– Елена хочет купить дом в Сэг-Харбор, – поспешно объяснила Кристал и с отчаянием, как тайной сообщнице, заглянула мне в глаза.

– Дорогая, стоит ли показывать ей тамошние халупы? – поморщился муж. – В тех местах недвижимость будет только падать в цене. Покажи ей лучше что-нибудь в Палм-Гровз. Пришли ее в контору, и пусть Кэти покажет ей планы.

– Да, разумеется, – пролепетала Кристал, проглотив упрек и грубость и без борьбы отдавая ему клиентку. – Так я пойду поищу ту папку…

– Не беспокойся, я сам. Не хочу, чтобы что-нибудь оттуда выпало.

Внезапно его внимание привлекло что-то на пороге. Он нагнулся и поднял окурок, выброшенный Кристал. Брезгливо взял его двумя пальцами и поднял глаза на меня.

– Прошу прощения, но в моем доме не курят.

– Извините, – сказала я, забирая у него окурок. – Гадкая привычка.

– Да уж.

Он пошел в дом искать пропавшую папку. Кристал потерла рукой лоб, посмотрела вниз, на свои чересчур блескучие босоножки, часто моргая, будто старалась не заплакать, и прошептала:

– Уходите, прошу вас.

Я ткнула окурок в цветочный горшок и вышла. О чем еще говорить с женщиной, которая настолько под каблуком у своего деспота-мужа, что скорее бросит родную дочь, чем прогневит его?

Уже не первый раз в жизни люди удивили меня, и нельзя сказать, чтобы удивили приятно.

Мы никогда не знаем всех обстоятельств чужой жизни, хотя редко отказываем себе в удовольствии иметь суждения и выносить приговоры. Долю Кристал Сибрайт любая женщина сочла бы завидной, если посмотреть сквозь призму расстояния. Большой дом, шикарный автомобиль, доходная работа с недвижимостью, богатый муж. В этой истории было даже нечто от «Золушки»: мать-одиночка с двумя детьми спасена от нищеты и так далее, и так далее.

Правда всегда пестрее и блестит не так заманчиво. В историях из жизни полно мелких неприятных закавык: неуверенности, уязвимости, измен. Люди, например, приезжают на сезон во Флориду с пустыми карманами и чемоданом иллюзий, весь год откладывают гроши, чтобы снять простенький домик на паях еще с двумя наездниками, взять несколько драгоценных уроков у тренера с именем и затем на любительской арене показывать своего скакуна-полукровку просто из любви к спорту. Есть и заядлые профессионалы, бездомные, с заложенным и перезаложенным жильем у черта на куличках, которые околачиваются у больших конюшен в надежде подцепить богатых клиентов. А есть дельцы вроде Ван Зандта: гиены, которые рыщут у водопоя в поисках легкой добычи. Роскошная жизнь под внешней позолотой таит много оттенков серого цвета. И моя теперешняя задача – докопаться до этих темных пятен.

Я решила как можно дольше околачиваться у конюшни Джейда в надежде, что никто из его знакомых случайно не прочтет в сортире тот самый номер «Сайдлайнз». Много времени проработав тайным агентом среди наркоманов, я понимала, что у меня достаточно шансов остаться неузнанной. Люди видят то, на что запрограммированы, и редко обращают внимание на что-либо еще. Тем не менее любой тайный агент всегда хоть немного, да боится разоблачения. Это может случиться в любой момент, и чем глубже внедряешься в среду, тем меньше у тебя времени.

При подпольной работе моя стратегия всегда была одинаковой: добыть как можно больше информации за короткое время, напустить туману, запудрить мозги, подойти как можно ближе, потом поставить в тупик – и делать ноги. Мое начальство недовольно хмурилось, ворча, что такими методами работают наперсточники, а не полицейские, но результат их разочаровывал редко.

С болтающимся на зеркале заднего вида пропуском на стоянку на имя Шона я проехала в ворота мимо охранника и влилась в дневной водоворот Уэллингтонского ипподрома. Повсюду были лошади, люди, машины, тележки для гольфа. Соревнования в разгаре и продлятся до воскресенья. Суматоха мне на руку, как в карточной игре «в три листика» на углу Таймс-сквер. Трудно уследить, куда переложили королеву, когда вокруг такой хаос.

Машину я поставила на второй стоянке, протолкалась мимо конюшен и оказалась на своего рода Пятой авеню этого ипподрома: аллее передвижных лавок и дорогих бутиков в открытых фурах. Ювелиры, портные, торговцы антиквариатом и упряжью, граверные мастерские, кофейные прилавки. Я заглянула в пару бутиков, чтобы прибарахлиться для своей роли богатой дилетантки. Образ – это все!