– Несмешная какая-то история, – заметил Трей, затушил сигарету о каменную балюстраду и вышвырнул окурок во двор.

– Совсем даже несмешная. И счастливого конца не предвидится, – согласилась я. – А вы как думали?

– Элли, вы же меня знаете. Я стараюсь вообще не думать. Я всего лишь утлая лодчонка в море жизни.

Он надолго замолчал, и я огляделась. Против полукруга открытых стеклянных дверей, за которыми угадывалась темная комната, стоял круглый одноногий столик, похожий на гриб. На нем горело штук двенадцать свечей, кидавших отсветы на стеклянный поднос с кокаином, разделенным линиями на дозы. Рядом с подносом лежал пистолет «беретта» тридцать второго калибра.

– Зачем «пушка», Трей? – спросила я, незаметно взвесив в левой руке свой тяжеленький «глок». Его тяжесть успокаивала, пусть даже рука не та.

– От крыс, – пояснил он, доставая из кармана следующую сигарету. Щелкнул зажигалкой, затянулся и выпустил в ночное небо дым. – А потом, быть может, сыграю в русскую рулетку.

– Игра получится очень короткая, – заметила я. – Пистолет-то автоматический.

Трей улыбнулся, пожал плечами.

– История моей жизни: заигрался.

– Да, вам нелегко пришлось. Сколько вы унаследовали после смерти Салли? Восемьдесят миллионов? Или сто?

– Ага, и от каждого веревочка тянется в ад, – кивнул он.

– Тратить деньги вам эти веревочки, кажется, не мешают?

– Нет.

Он отвернулся, выглянул во двор, где ничего не было видно, кроме разнообразных темных пятен на фоне ночной черноты.

– Трей, почему вы выкупили Джейда? Зачем наняли ему Шапиро? – спросила я, подойдя с другой стороны и став у балюстрады.

– Потому что добраться до вашего отца не удалось, – усмехнулся он.

– Насколько я знаю, всю жизнь в отношениях с людьми вы были не постояннее мартовского кота. Что так привязывает вас к Дону Джейду?

– Он сделал меня тем, что я есть сегодня, – еще раз криво улыбнулся он.

– То есть убил Салли? – уточнила я. – Вы трахались с женой Майкла Берна, трудом и потом добывая алиби, а Джейд был в доме, прятался в темном углу… И теперь вам от него никуда не деться?

– А зачем мне куда-то деваться? – широко разведя руки, спросил он. Прилипшая сигарета качалась у него на губе. – Я повелитель мира!

– Нет, Трей, – возразила я. – Первый раз вы сказали лучше. Вы грустный клоун. У вас все было. Но в итоге ничего не останется.

– Вам тоже об этом кое-что известно, не так ли, Элли? – спросил он.

– Мне об этом известно все. Но я выбираюсь из ямы, Трей, а вас в ней закопают.

Я достала из кармана джинсов телефон и попыталась набрать номер Лэндри, хотя правая рука слушалась плохо, немела. Но Лэндри должен знать, что Трей ждет Пэрис. Скорее всего, она примчится к нему за автомобилем, не объявленным в розыск. А может, за деньгами, чтоб было на что жить в Европе. Или попытается уговорить Трея ехать вместе с ней. Богатые беглецы от закона – в роскошных столицах Европы!

Я отступила на два шага, поменяв в руках местами трубку и пистолет, не сводя глаз с Трея Хьюза. Жалкий гуляка, Питер Пэн, изуродованный временем и жалостью к себе.

Когда в трубке наконец послышались гудки, из темноты за открытыми стеклянными дверьми вышла Пэрис Монтгомери, не раздумывая схватила с круглого стола «беретту» и нацелила ее прямо мне в лицо.

– Наше агентство ведет много земельных участков, детектив, – сказал Брюс Сибрайт, – но я к большинству из них не имею отношения.

– Мне интересно лишь, какое отношение имеете вы конкретно к этому, – ответил Лэндри.

Они стояли возле письменного стола в домашнем кабинете Сибрайта. Лэндри сесть не предложили, но он на это и не рассчитывал.

– Никакого!

– Мы оба знаем, что это не так.

– Понятия не имею, откуда взялась эта видеозапись, – продолжал Сибрайт. – Мне ее подбросили.

– Да, конечно. Вы все о своем. А я спрашиваю об участке земли в Локсахэтчи.

– У меня есть адвокат. Поговорите с ним.

– Вряд ли он настолько в курсе ваших дел.

– Я же вам говорил, я вообще не занимаюсь вопросами аренды!

– То есть вы полагаете, я поверю, что похитители Эрин арендовали этот участок через вашу компанию чисто случайно? И те, к кому вы устроили Эрин на работу, тоже по чистой случайности оказались убийцами, насильниками и вообще бог знает кем?

– Мне нет дела до ваших предположений, – снимая трубку, отрезал Сибрайт. – Я к ним ни малейшего отношения не имею, равно как и мой сын. А теперь убирайтесь из моего кабинета, или я подам на вас в суд за шантаж.

– Ты и твой подонок-сын будете сидеть в тюрьме, – очень спокойно сказал Лэндри. – Об этом я позабочусь лично.

В коридоре, в нескольких шагах от двери кабинета, стояла Кристал Сибрайт. Сейчас она выглядела скорее потрясенной, чем оцепеневшей. Она вытянула руку, чтобы Лэндри не прошел мимо, открыла рот, но с губ не слетело ни слова.

– Чем могу быть полезен, миссис Сибрайт?

– Это сделала я.

– Прошу прощения?

– Та женщина приходила ко мне в контору. Я сдала ей дом. Я запомнила имя. Пэрис, почти Париж. Всегда мечтала побывать в Париже.

Она, видимо, сама не очень понимала, какова должна быть ее реакция на такую новость. Чувство вины? Шок? Злоба?

– Как получилось, что она пришла именно к вам? – спросил он.

– Сказала, что по совету подруги. – В глазах Кристал блеснули слезы. Она кивнула на кабинет мужа. – Это он? Думаете, это он?

– Не знаю, миссис Сибрайт, – признался Лэндри. – Видимо, придется вам спросить у него.

– Видимо, да, – пробормотала она, тупо глядя на дверь кабинета. – Я должна что-то сделать.

Она так и осталась стоять в коридоре, а Лэндри ушел, радуясь тому, что он всего лишь полицейский. Он-то сможет выбросить из головы этот ужас, когда расследование закончится. А вот Кристал Сибрайт, увы, нет.

Я смотрю в дуло пистолета, который сжимает в руке Пэрис Монтгомери. На заднем плане по-прежнему поет Джимми Баффет.

– Положи телефон и «пушку», – говорит Пэрис.

Теперь я держу «глок» в правой руке, слабой и покалеченной. Можно бы попытаться вскинуть его и взять противника на испуг, но вряд ли мне удастся сделать это убедительно. И все равно я не смогу, если потребуется, спустить курок.

Пэрис делает шаг ко мне. Она злится и трусит. Ее замечательный аккуратный план трещит по швам, как дешевая шмотка.

– Как все казалось просто, а, Пэрис? – говорю я. – Убедила Эрин помочь подставить Джейда. Они с Чедом могли еще по ходу разорить Брюса. Сработало бы как часы, если б Молли Сибрайт не бросилась ко мне за помощью.

– Положи телефон и «пушку»! – повторяет Пэрис.

Я вешаю телефон на пояс джинсов и кошусь на Трея. Он стоит рядом с безучастным лицом.

– Зачем ты подключила к этому делу Ван Зандта? – интересуюсь я. – Или он самовольно влез?

– Не понимаю, о чем ты.

– Тогда, Пэрис, зачем ты целишься мне в лицо?

Пэрис тоже бросает взгляд на Трея.

– Это все Дон, – говорит она. – Он убил Звездного. Он похитил Эрин. И убил Джилл. Трей, это все Дон! Поверь мне!

– Почему я должен тебе верить? – спрашивает он. – Потому что это входит в твои планы?

– Потому что я люблю тебя! – с жаром говорит она, но глаз не сводит с меня, и все ее внимание – на дуле пистолета. – Эрин видела, как Дон убил Звездного. Дон делал с нею ужасные вещи, чтобы ее наказать. И убил Джилл.

– Нет, радость моя, не убивал он, – устало возражает Трей. – Я знаю.

– Что ты говоришь?

– Ты же делала обход в ту ночь, когда убили Джилл. Ты пошла туда прямиком из моей постели. Так же, как и предыдущей ночью, когда были выпущены из стойл кони Берна.

– Трей, ты что-то путаешь… – звенящим голосом говорит Пэрис.

– Обычно – да. Так жить проще. Но сейчас я ничего не путаю.

Она делает еще шаг ко мне. Ее терпение на исходе.