А потом наконец появился Джейд. И взглянул на нее с таким отвращением, что ей захотелось разбиться вдребезги, как стекляшка. Злые слова до сих пор звенели у нее в ушах, словно Джейд кричал, хотя на самом деле он просто ее попросил выйти с ним в коридор и там говорил почти шепотом.

– Ты о чем думала, когда пришла сюда в таком виде? – прошипел он. – Ты у меня работаешь и должна прилично вести себя на людях!

– Но я только…

– Я не хочу, чтобы в связи с моей конюшней звучало выражение уличная девка!

Джилл задохнулась, будто он дал ей пощечину. Тут-то в коридор вышел Майкл Берн. Краем глаза она видела, как он притворяется, что звонит по телефону, а на самом деле следит за ними.

– Я т-только хотела тебя увидеть, – пробормотала Джилл. Слова застревали у нее в горле, к глазам подступали слезы. – Я х-хотела сказать тебе о…

– Да что с тобой?! Думаешь, ты вправе приходить сюда и портить мне вечер?

– Н-но я д-должна сказать… Я знаю про Звездного…

– Если тебе надо о чем-то со мной поговорить, мы сделаем это в конюшне, в рабочее время.

– Н-но…

– У вас все в порядке? – встрял Майкл Берн, как будто его кто-то приглашал. Недоносок конопатый!

– Вас, Майкл, это не касается, – отрезал Джейд.

– Юная леди чем-то расстроена?

Но Джилл прекрасно знала, что плевать ему, расстроена она или нет. Он смотрел на нее так же, как все мужики сегодня вечером: как будто она торгует собой, и пора бы сбавить цену.

Она бросила на него злобный взгляд сквозь мутную пелену слез.

– Катись! Ты нам не нужен – ни здесь, ни в другом месте!

Берн пожал плечами.

– Вы бы, Джейд, решали свои личные вопросы без свидетелей, – жеманно произнес он. – Как-то это непрофессионально, знаете ли.

Джейд выждал, пока Берн свалит, и снова набросился на Джилл.

– Убирайся! Убирайся, пока не опозорила меня еще больше! Поговорим завтра, прямо с утра. Если только я смогу на тебя смотреть.

Лучше бы взял нож и зарезал! Боль от его слов терзала Джилл сильнее ножа.

А впрочем, ну его к черту! Дон Джейд ей не отец, чтобы указывать, как одеваться, куда ходить, куда не ходить. А ведь она могла бы быть ему партнером – в постели и вообще. Она была бы верной и преданной. Все бы для него делала. Но он недостоин ее верности и преданности! Пусть теперь его предают, пусть всадят нож в спину – поделом ему! Он заслуживает всего, что с ним случится!

Пока Джилл сидела в машине, в ее мозгу начала медленно оформляться мысль. Нечего ей мириться с тем, что с ней обращаются, как с грязью. Нечего терпеть оскорбления. Работу она себе найдет в любой конюшне, какую пожелает. А Джейда к черту!

Она вырулила со стоянки, свернула влево, к Южному берегу, и поехала к ипподрому, не обращая внимания на машину, которая следовала за ней.

Молли слышала, как ссорятся мама и Брюс. Слов она не разбирала, но тон был тот самый. Она лежала на полу, у трубы кондиционера. Комната ее находилась прямо над кабинетом Брюса, куда он частенько вызывал маму, Чеда или Эрин для очередного громкого распекания за последние преступления против него. Молли же давно научилась становиться незаметной и сама старалась Брюса не замечать. Пусть даже формально он теперь ее отец. Она его отцом не считала. Думала просто как о человеке, в чьем доме случайно живет.

Ссора была из-за Эрин. Имя сестры всплывало на каждом повороте разговора. Происходило явно что-то не то. Когда Молли вернулась домой из школы, мама уже была расстроена, нервничала, металась по комнате, то и дело высовывалась за дверь покурить. Привезли обед из «Домино», но Кристал ни к чему не притронулась. Зато Чед смел все подчистую и удрал восвояси до появления Брюса.

А едва Брюс переступил порог, Кристал тут же отозвала его в кабинет, поговорить.

От тревоги у Молли ныло в животе. Она расслышала имя Эрин и слово «полиция». Мамин голос из напряженного стал злым, потом истерическим, а затем в нем зазвучали слезы. Брюс только злился. К голосам примешивался какой-то странный механический звук, будто видеомагнитофон то включался, то выключался, то перематывал пленку. Что это значило, Молли понять не могла. Разве что Кристал нашла у Чеда в комнате какую-нибудь порнуху. Но почему тогда они склоняют не Чеда, а Эрин?

С бешено бьющимся сердцем Молли вышла из комнаты и прокралась по черной лестнице вниз. В доме было темно, только в кабинете горел свет. Молли на цыпочках, затаив дыхание, прошла по коридору. Супружеская спальня через стенку от кабинета. Вот если пробраться туда… К счастью, дверь в спальню была приоткрыта. Молли забилась в угол за кадку с фикусом и сжалась в комочек.

– Нет, Кристал, в полицию звонить не будем, – говорил Брюс. – Во-первых, я не верю, что это правда. Розыгрыш какой-то…

– А если нет?

– Они же сказали: в полицию не звонить.

– Господи, неужели это происходит с нами?.. – дрожащим голосом пробормотала Кристал.

– Почему бы и нет, – возразил Брюс. – Она же твоя дочь. Сама знаешь, с ней вечно одни неприятности.

– Как ты можешь так говорить?!

– Легко. Это ведь правда. А ты сейчас ведешь себя неадекватно. Надо владеть собой, Кристал. Подумай логически. На пленке ясно сказано: в полицию не звонить.

– Так что же нам делать?

– Сам разберусь.

– Но я думаю…

– Тебя кто-нибудь просил думать?

– Нет.

– Кто в доме принимает решения, Кристал?

Кристал судорожно вздохнула:

– Тот, кто лучше всего это умеет.

– А это кто?

– Ты.

– Спасибо. Так вот, действовать предоставь мне. Иди прими таблетку и ложись. Сегодня мы все равно ничего сделать не сможем.

– Хорошо, – тихо отозвалась Кристал. – Так я и поступлю.

Молли по опыту знала: мама примет не одну таблетку да еще запьет водкой. Затем погрузится в свой маленький мирок и притворится, будто все в ее жизни прекрасно и замечательно. А у Молли тем временем разболелся живот. То, что она услышала, ее напугало. Что натворила Эрин? Что-нибудь ужасное, если Кристал хотела звонить в полицию.

– Пойду прокачусь, чтобы развеяться, – сказал Брюс. – День был отвратительный. А теперь еще это.

Молли затаилась и не дышала, моля бога, чтобы только никто из родителей не зашел зачем-нибудь в спальню. Вот по плиточному полу коридора процокали мамины каблучки. Кристал всякий раз поднималась на второй этаж по главной лестнице, потому что лестница была красивая, а она всегда мечтала жить в красивом доме. Брюс протопал мимо спальни в кухню. Молли не шевелилась, пока не услышала, как хлопнула входная дверь. Брюс пошел в гараж. Вот заурчал мотор автомобиля, и закрылась дверь гаража. Убедившись, что отчим уехал, Молли выбралась из своего убежища и вошла в кабинет.

Когда Брюса не бывало дома, заходить к нему в кабинет было строжайше запрещено. Он требовал от всех уважения к своей территории, хотя сам регулярно вторгался на чужую. Дом был его, и забыть об этом он не давал никому ни на минуту.

Молли включила настольную лампу, обвела взглядом книжные полки, рамки на стенах – Брюс жмет руку разным важным людям, награды и дипломы Брюса за какие-то трудовые подвиги и служение обществу. Здесь все было расставлено в точности так, как решил Брюс, и он тотчас заметил бы, сдвинься любая мелочь хоть на сантиметр.

Оглянувшись на дверь, Молли взяла пульт управления видеомагнитофоном, нажала кнопку пуска и принялась ждать. От волнения ее била крупная дрожь.

Фильм начался вдруг, без всяких титров. Девушка у ворот на проселочной дороге. Эрин! Молли в ужасе смотрела, как подъехал фургон, оттуда выпрыгнул человек в маске, схватил Эрин и втолкнул в салон.

Из динамиков раздался странный механический голос:

– Ваша дочь у нас. Не звоните в полицию…

Ничего не видя от заливших очки слез, Молли нажала «стоп», затем забралась на стул, дотянулась до магнитофона и достала кассету. Ей хотелось зареветь в голос, но она сдержалась.