Для того чтобы достать себе провизии на более дешевом рынке, мы несколько отклонились от своего пути на юг. Идя вдоль ручья, называемого Тамба, мы нашли очень застенчивых и тихих людей, которых работорговцы посещали не так часто, как других. Очень приятно было попасть в среду неиспорченных туземцев, во взгляде которых на нас нет выражения надменности и презрения, столь неприятного и столь обычного у туземцев, живущих на проторенной дороге.
У этих людей преобладал тот же оливковый оттенок кожи. Зубы они спиливают до основания, отчего улыбка женщин напоминает оскал пасти крокодила. Внешность жителей этой страны обнаруживает самые разнообразные вкусы. Многие из мужчин являются большими щеголями: плечи у них блестят от масла, капающего с обильно смазанных волос. Эти туземцы вообще любят всячески украшать себя.
Некоторые из жителей целый день бренчат на каком-нибудь инструменте и, даже просыпаясь ночью, принимаются за свою музыку. Многие музыканты слишком бедны для того, чтобы иметь железные клавиши для инструментов; они делают их сами из бамбука. Другие туземцы напускают на себя воинственный вид и никогда не выходят из своих хижин иначе, как только со стрелами и луком или с ружьем, украшенным полоской кожи какого-нибудь убитого ими зверя; третьи носят в руках клетку с канарейкой. Можно иногда видеть, как здешние дамы нежно ухаживают за своими собачками, которых они впоследствии будут есть.
Туземцы строят деревни всегда в лесу. Эти деревни состоят из групп в беспорядке поставленных хижин с посаженными вокруг них бананами, хлопком и табаком. У каждой хижины имеется помост для высушивания корней маниока или для клеток с домашней птицей. На тростниковых крышах хижин лежат круглые корзины. Когда в деревню приходят путники, то в эти корзины кладут домашних птиц, и все туземцы – мужчины, женщины и дети – принимаются зазывать к себе путников и громко торговаться с ними; все их действия сопровождаются добродушными и веселыми шутками.
Основной фон окружающего нас ландшафта зеленый с желтоватым оттенком. Трава здесь высокая. Тропинки имеют около фута [30 см] в ширину. Когда при ходьбе по тропинке задеваешь головой или ногами за высокую траву, то вспугиваешь мышей, ящериц, а иногда и змею. Птиц здесь немного. Животных ловят капканами. Капканы расставлены по обе стороны тропинки через каждые 10–15 ярдов [9– 12 м] на целые мили. Если бы время и труд, уходящие на выкапывание кротов и мышей, отдать на возделывание земли, это доставило бы питание для любого количества домашних птиц или свиней; но свиней здесь можно встретить редко.
Мы шли лесом, в котором было чрезвычайно много ползучих растений; многие из них такие крепкие, что впереди нас должен идти человек с топором в руках. Когда эти растения задевают за груз, который несут носильщики, то последние должны перегрызать их своими зубами, потому что руками их не разорвешь. Тропинки в лесах идут такими зигзагами, что по ним проходишь 30 миль [около 56 км] там, где напрямик не будет и 15 [28 км].
7 мая мы достигли реки Моамбы (9°38 ю. ш., 20°13 24» в. д.), представляющей собой поток в 30 ярдов [27 м] шириной. В нем, как в Квило, Лоандже, Чикапе и Лоаджиме, водятся крокодилы и гиппопотамы. Мы переехали через него на челноках. Здесь, как и на склонах, спускающихся к рекам Квило и Чикапе, мы имели удобный случай видеть геологическую структуру страны. Вверху находится покров из железистого конгломерата, который в некоторых местах выглядит так, как будто он расплавлен, потому что круглые конкреции похожи на массы шлака и на их поверхности имеется корка; по всей вероятности, это водные отложения, потому что конгломерат содержит обработанную водой гальку всех сортов, и главным образом мелкую. Под массами конгломерата лежит твердый бледно-красный песчаник, а под ним – базальтовые породы. В самом низу лежит крупнозернистый песчаник, содержащий много гальки; иногда попадается связанная с ним белая известковая порода, а также отложения круглой кварцевой гальки.
Везде на склонах потоков мы находим такие же болота, какие описывались нами раньше, окруженные группами высоких прямых, вечнозеленых деревьев, которые выглядят очень красиво на фоне желтоватой травы. В некоторых из болот вода, просачивающаяся из почвы, содержит раствор окиси железа, потому что поверхность воды отливает всеми цветами радуги. Ровные плато, находящиеся между реками как на восток, так и на запад от Моамбы, были менее лесистыми, чем узкие речные долины. Деревья на них чахлые и отстоят далеко друг от друга. На плато есть также обширные пространства, заросшие травой и кое-где кустарниками. На этих однообразных, нагоняющих тоску пространствах между реками совсем не было животных, не видно было и никаких птиц, кроме появляющихся время от времени синиц из вида Sylviadae и Drymoica, а также черной птицы [Dicrurus ludwigii Смита], обитающей в этой стране повсюду. Певчие птицы услаждали наш слух пеньем только по берегам рек, но и там их тоже немного. На своем пути мы видели попавшего в ловушку сорокопута. Здесь не много даже мелких животных, потому что на них ведется усиленная охота. Мало также насекомых, за исключением муравьев. Мух почти не видно, а комары здесь нас никогда не беспокоили.
В воздухе тихо, жарко и душно; вечнозеленые кроны лесных деревьев залиты необычайно ярким солнечным светом. Когда тропинка входит в тень, то все испытывают чувство радостного облегчения. Отсутствие здесь животных вызвало у меня сильное желание снова попасть на берега Замбези и увидеть грациозных обыкновенных антилоп, пасущихся рядом с мрачными буйволами и южноафриканскими антилопами, на которых лоснится шерсть. О присутствии здесь гиппопотамов узнаешь только по их следам на берегах. Никогда не увидишь, чтобы они пускали вверх струю воды или высовывали из воды голову. Они научились дышать бесшумно и скрываться от взоров. Мы никогда не слышали здесь их хрюканья.
Прежде чем достигнуть деревни Кабанго, расположенной на берегу р. Чигомбе, мы переправились через два небольших потока, Канеси и Фомбеджи. По мере нашего продвижения вперед страна становилась более населенной, но по сравнению с тем, сколько населения она могла бы поддерживать, можно сказать, что его здесь почти нет. Главной растительной пищей населения является маниок и мука из лоцы. В этих растениях очень много крахмала, и когда долго питаются только ими, то появляется невыносимая изжога.
На пути к деревне Кабанго мы увидели первый раз в этой стране свежие следы южноафриканской антилопы. В Кабанго (9°31 ю. ш. и 32° в. д.) живет Муанзанза, один из вождей, подчиненных Матиамво. Его деревня состоит приблизительно из двухсот хижин и десяти или двенадцати четырехугольных домов, построенных из плетня. Холод по утрам в данное время был очень чувствителен, термометр показывал от 58 до 60° [от 23,6 до 24 °C], хотя в помещении в то же самое время температура была 64° [25,4 °C]. Когда солнце поднималось высоко, то температура поднималась до 80° [30,2 °C], а вечером снижалась до 78° [29,5 °C].
В этой деревне кто-то умер, и поэтому мы не могли быть приняты ее вождем до окончания погребальных церемоний. Церемонии эти продолжаются около четырех часов и состоят из плясок, сменяющихся причитаниями, а затем пиршеством. Днем туземцы стреляют из ружей, а ночью бьют в барабаны, и все родственники умершего в фантастических головных уборах совершают всевозможные обряды с воодушевлением, соответствующим количеству выпитого ими пива.
В деревне в это время находилось несколько туземных торговцев, которые совершили путешествие в страну Лубу, находящуюся далеко к северу отсюда; было здесь также несколько путников, которые побывали в городе Маи, расположенном на нижнем течении р. Касаи. Я собрал у них сведения об этих отдаленных местах.
По дороге к городу Маи путешественники переезжали только через две большие реки, Лоаджиму и Чигомбо. Касаи протекает несколько к востоку от этого города; поблизости от него есть большой водопад. Эти путники рассказывали, что р. Касаи там очень широка и изгибается кругом на запад. Я попросил старого человека, который собирался возвращаться к своему вождю в Маи, вообразить, что он стоит дома, и указать место слияния Кванго и Касаи. Он сейчас же повернулся и, указывая на запад, сказал: «Когда мы идем пять дней (35 или 40 миль) в этом направлении, то мы приходим к месту слияния». Он заявил также, что у Касаи есть еще приток, Лубилам. У балонда относительно Кванго и Касаи существует только одно мнение. Они неизменно говорят, что Кванго впадает в Касаи и что далее места слияния Касаи принимает название Заире или Зерезере. До места слияния Касаи гораздо шире, чем Кванго, благодаря своим многочисленным притокам.
