Так как Катоза был очень щедрым и, по-видимому, оказывал нам полное доверие, называл д-ра Ливингстона своим добрым другом, мы сделали ему подарок – форму морского офицера с погонами. Эту форму офицеры корабля ее величества «Лира», находившегося под командованием капитана Олдфилда, послали вождю, поймавшему убийц покойного д-ра Рошера и доставившему их для совершения правосудия. Мы повезли с собой одежду на Рувуму, надеясь, что нам посчастливится встретить этого вождя и вручить ее ему. Но на всем протяжении нашего пути мы о нем ничего не слышали.

Д-ра Рошера, ушедшего с арабской партией, население не считало европейцем, и нам было как-то неудобно расспрашивать об убитом человеке. Те, которые что-то знали об этом, естественно, подозревали нас в том, что наши вопросы связаны с кровным родством и последующей кровной местью. Поэтому, после безуспешных поисков, мы привезли подарок сюда. Считая маловероятной нашу поездку на восточную сторону озера в недалеком будущем, мы вручили подарок Катозе, предварительно подробно объяснив ему, почему возили костюм с собой. Мы уверены в том, что, если какой-нибудь путешественник в будущем обратится к нему за помощью, он с радостью сделает все возможное.

Деревня Катозы была окружена гигантскими деревьями, дающими прекрасный строевой лес. Поблизости росло несколько кустов из породы кофейных растений с плодами, очень напоминающими обычные кофейные. Здесь их никак не используют. В этой местности есть также несколько хинных деревьев. Дикие плоды некоторых растений очень вкусны, и невольно сожалеешь, что не приложил труда, чтобы довести их до той степени совершенства, которой отличаются наши.

Катоза жаловался, что это место было значительно хуже его прежнего, возле Памаломбе, так как там у него кукуруза росла круглый год. Однако нам показалось, что и здесь, выкапывая ямы и используя подпочвенную влагу, ему хорошо удавалось выращивать урожай в самое сухое время года. Макололо заметил, что «здесь на кукурузу нет сезона», имея в виду, что она могла расти и созревать в течение круглого года. При помощи искусственного орошения во всем южном тропическом районе Африки можно выращивать по нескольку урожаев в год.

Когда 20 октября мы были у Мотунды, тот откровенно признался, что все продовольственные запасы туземцев спрятаны в горах хребта Кэрка, и так как его деревня являлась последним местом, где до нашего возвращения на судно могло быть закуплено зерно, нам пришлось подождать, пока он не послал людей в свои тайные склады.

Нагорная местность, находящаяся за горами справа от нас, называется Дезе; она населена морави, являющимися одним из племен манганджа. Верховный вождь Кабамбе живет в мире и довольстве, так как сюда никогда не доходила война. Козы и овцы тучнеют, несколько южнее у женщины-вождя Ньянго есть также стада рогатого скота.

Считают, что здесь холодно из-за того, что эта местность является возвышенной. Большие, покрытые травой равнины лишены деревьев. Морави храбрые и хорошие стрелки из лука; но по всей пройденной нами стране огнестрельное оружие дает возможность торгующим племенам побеждать тех, кто занимается сельским хозяйством и производством.

Когда мы поднимались по Гоа, или долине Гова, туман рассеялся, и горы стали видны совсем отчетливо. Вдоль рек тянулись густые темно-зеленые деревья; там стрекотали рои цикад; в некоторых местах их трескучий хор поднимал такой шум, как будто что-то жарилось на пятидесяти сковородах. Сильный ливень, прошедший незадолго до нашего прихода, очистил воздух и содействовал размножению насекомых.

Дойдя до конца долины, как раз напротив которого находилась гора Мваи, мы оглянулись, чтобы запечатлеть в памяти красоты огромной долины. Солнце палило невыносимо, и Мазико, видя, как оно изнуряет людей, предложил послать на судно за гамаком, чтобы нести на нем слабых. Он был действительно очень добрым и заботливым. После утомительного перехода д-р Ливингстон заснул в хижине; через отверстие в крыше лучи солнца падали ему на голову, и у доктора страшно разболелась голова, и он оглох. Пока доктор был почти без сознания, он чувствовал, как Мазико несколько раз укладывал его обратно на постель, с которой он скатывался, и укрывал его.

Двадцать четвертого октября мы снова очутились в Банда, деревне Часунду, откуда была отчетливо видна знойная долина, по которой течет Шире, и за ней к юго-востоку от нас горы Манганджа. Вместо того чтобы идти по той дороге, по которой мы пришли сюда, мы решили направиться на юг вдоль реки Лезунгве, которая берет начало у Зундже. Зундже – вершина, находящаяся в той же горной цепи, что и Мваи, составляющей часть хребта Кэрка, которая ограничивает землю морави с запада от нас. Дальше этого места португальские местные торговцы почти не заходят, да и сюда они стали доходить лишь недавно, идя по нашим следам. Маловероятно, чтобы они пошли дальше на север, так как Чесунду сообщил нам, что бабиза продают товары дешевле, чем агенты из Тете. Он пробовал завязать с ними торговлю, когда они только что появились здесь, но агенты предлагали лишь 10 морских саженей коленкора за клык, в то время как бабиза давали 20 и в придачу немного пороху. Нам постоянно предлагали купить слоновую кость. По-видимому, ожидали, что мы будем платить один ярд коленкора за фунт кости, а может быть, и больше. Как правило, продавец и покупатель, прежде чем сторговаться, тратят много времени, стараясь обмануть друг друга.

Мы нашли, что Лезунгве у своих истоков является прекрасной рекой; в том месте, где в нее впадает Лекудзи, текущая из страны морави, она имеет ширину около 40 футов и около фута глубины. Берега и склоны над ними сухие и каменистые. Почва имеет обильные примеси распавшегося гнейса и слюдяного сланца и не так плодородна здесь, как повсюду в этой стране.

Гнейс и слюдяной сланец были смещены в восточном направлении гранитными массами, образующими хребет Кэрка.

Население страдает от невольничьей торговли, проводимой торговцами из племени аджава и из Тете. Действительно, на Лезунгве в это время находилась партия последних, возглавляемая белым португальцем, вероятно одним из солдат – каторжников губернатора.

Здесь водились в изобилии цесарки, но зерна нельзя было купить, так как население выращивало кукурузу и тыкву только в низинах вдоль берегов.

Со времени нашествия работорговцев и уничтожения запасов туземцев прошло слишком мало времени, чтобы они могли вырастить урожай зерна на прилегающих землях. Если бы мы попытались купить у них несколько початков кукурузы, то это было бы покупкой голодного у голодающего, поэтому мы поспешно, насколько позволяла сильная жара, отправились на юг.

Жара была такой нестерпимой, что в середине дня идти было невозможно; но мы не могли идти и ночью, так как, если бы встретили кого-нибудь из жителей, нас бы приняли за разбойников.

Однажды, уклонившись вместе с Масего с дороги в поисках цесарок и буйволов, мы увидели нескольких женщин, работающих на кукурузных полях. Мы уселись под деревом. Женщины принесли нам воды и вступили с нами в оживленную беседу. Вскоре в испуге прибежал один из мужей и пытался затеять с нами драку. Забавно было наблюдать, как Масего спокойно разговаривал с драчливым мужем, который занял оборонительную позицию на склоне, примерно в 50ярдах от того места, где мы отдыхали в тени. «Женщины, – сказал Масего, – прекрасно поняли нас, когда мы вежливо попросили принести нам воды, так как нам нечем было достать ее самим, а у них была посуда; но если он настаивает на драке, пусть позовет всех своих друзей и выйдет на бой. Сейчас светло, и все увидят, кто трус, а кто – нет».

Замбези и ее притоки

Карта

Сначала драчливый муж снял с тетивы стрелу и положил ее рядом с луком, затем он засунул ее в колчан. Хотя он и продолжал говорить и оправдывать свой испуг, он слушал, что ему говорили, затем подсел к нам, а потом последовал за нами на некотором расстоянии и неожиданно оказался очень полезным проводником. Позднее он объяснил, что накурился гашиша и что гашиш-то и был причиной его безумного поведения.