- Н-но главным были вы, - проговорил Паульсон. Его голос стал тверже. -- Я и вас с собой утащу, вы, сукин сын, если вы меня не поддержите. Я все о вас расскажу!

Сизер почувствовал, как закипает его гнев. Как смеет этот человек угрожать ему, угрожать всему, над чем они работали, чтобы спасти свою жалкую шкуру? Паульсон был всего лишь профессиональным бюрократом, кабинетной крысой, чьими главными способностями были обвинение других и списывание на других же своих ошибок.

- Думаю, все согласятся, что даже мне иногда нужно спать, - ответил Сизер. Он уже сделал достаточно большую ошибку, оставив Паульсона без наблюдения так надолго. Капитан все еще мог соскочить с этого крючка.

"Но не в этот раз", - мрачно подумал Сизер. Он подошел к Паульсону, во взгляде которого читались отчаяние и агрессия. Паульсон прекратил расхаживать по шаттлу, встав спиной к двери шлюза.

- Вам лучше поддержать меня, - повторил он, - или будет хуже.

- Да, вы правы, - расслабляющим тоном сказал Сизер, - я тоже в какой-то степени в этом виноват. -- Он улыбнулся. -- Но, думаю, прощение возможно. Вам лучше знать.

Паульсон нервно улыбнулся в ответ -- ему не понравился тон Сизера, но он готов был схватиться за любую соломинку.

- Вы так думаете? Что же со мной будет?

- О, - проговорил Сизер, - думаю, вас переведут. Скорее всего, командиром куда-нибудь в глубокий космос. В очень глубокий космос...

Он левой рукой протянул Паульсону кипу бумаг; тот инстинктивно посмотрел вниз и взял их. Сизер взмахнул правой рукой, и из потайного кармана в рукаве выскочил его лазерный нож. Одним ловким движением Сизер раскрыл и включил его. Паульсон как раз успел сложить бумаги в руках, когда Сизер перерезал ему горло.

Кровь из перерезанной артерии хлынула фонтаном, забрызгав самого Сизера, богато отделанные кресла, переборки, пол и потолок. Паульсон, с пораженным выражением на лице, уронил бумаги и поднял руки к шее. Поток пузырьков вырвался из его трахеи, когда он попытался закричать. Сизер услышал только сдавленное шипение, когда Паульсон упал на колени. Он сделал шаг вперед и открыл внутреннюю дверь шлюза. Грудь Паульсона потяжелела, когда тот попытался дышать, но вдохнул только кровь.

Запищал сигнал тревоги, когда Сизер нажал кнопку ручного открытия. Дверь открылась. Сизер схватил Паульсона за волосы и швырнул его в шлюз, затем быстро закрыл его и нажал кнопку "Немедленная очистка". Открылась внешняя дверь, и Паульсон вместе с остатками атмосферы в шлюзе вылетел в открытый космос.

- Вот видите, - сказал Сизер, - я вас уже простил.

Тело Паульсона с застывшей на лице жуткой гримасой агонии несколько секунд дрейфовало рядом с шаттлом, но затем пропало из виду, когда автопилот слегка изменил курс.

Сизер повернулся и оглядел шаттл. Помещение стало больше похоже на бойню. Он посмотрел на свои руки, нож и одежду -- все было в крови. Сизер решил уведомить Петранову о том, как он поступил с Паульсоном, но затем передумал. Людмилу Петранову, командира Третьего флота, он уважал не слишком, особенно после выволочки, которую она ему устроила из-за выходки Паульсона. Она узнает о судьбе Паульсона из слухов. Это напомнит ей о ее статусе внутри Проекта.

Сизер пожал плечами, положил нож назад в потайной карман и пошел готовить шаттл к прыжку.

Сенатор Джеймс Таггарт склонился над баром. Его сенаторский плащ лежал, небрежно брошенный на спинку кресла, рядом с молоточком, который обозначал его статус как Главы Ассамблеи этого года. Молоточек не давал каких-то особых прав за пределами Большого Зала, но его присутствие в маленьких комитетских комнатах придавало ему определенный вес и уважение, которыми обычно не обладали недавно избранные сенаторы.

Встреча Комитета Способов и Методов прошла достаточно успешно, по крайней мере, не более безумно и хаотично, чем обычно. Комитет решал, каким программам дать жизнь, а какие лучше свернуть; какие военные базы нужно закрыть; какие планеты заслуживали финансовой поддержки; насколько увеличить налоги, и с кого эти налоги взимать. Это был ключевой комитет и желанное назначение. В то же время он был главной головной болью.

Таггарт вздохнул. Он подозревал, что его и его коллег неизбежно назовут "Войском Божьим", но у них просто не было денег даже для того, чтобы покрыть основные затраты, не говоря уж о том, чтобы финансировать все те проекты, которые просили обдумать сенаторы. Его уважаемые коллеги временами дрались, словно собаки над кучей мусора -- интересы каждого из них сходились в смертельной схватке за немногочисленные ресурсы.

К сожалению, многие программы действительно заслуживали внимания. Столько планет отчаянно нуждались в помощи, а сейчас, когда упали налоговые сборы, им даже нечего было дать. Главной задачей комитета было подняться над болтовней и найти проекты, эффект от которых во много раз превзойдет финансирование... а не наоборот.

Проблемы с финансированием и Комитетом Способов и Методов не слишком способствовали улучшению отношений с политиками, которые построили свои карьеры на выжимании ресурсов из своих родных планет, или же с теми из них, кого ожидали перевыборы, и они отчаянно пытались дать своему электорату – множеству беспокойных и безработных людей -- хоть какое-то доказательство того, что их усилия не пропадают даром. Угрозы и взятки со стороны таких вот вновь избираемых сенаторов текли рекой.

"Ох, Паладин, мальчик мой, - осадил Таггарт себя, - другие просто пытаются сделать все, что могут, для народа своих родных планет".

Ему повезло, что в отличие от бюрократов, наводнивших Ассамблею, ему не нужно было под кого-то ложиться, чтобы помочь своей планете. Его родина, Альтаир, была солдатской колонией. Альтаирцам нравилась солдатская речь – чем грубее и проще она была, тем лучше. Он обещал соотечественникам только попробовать добиться улучшения их участи. Он чувствовал, что действительно гордится своей службой им, гордится тем, что они вверили ему свои судьбы.

Таггарт провел пальцем под губой. "Куда я подевал эту замечательную бутылочку?"

В дверь позвонили.

- Войдите.

Вошел Джеффри Толвин в повседневной униформе. Таггарт обратил на это внимание, равно как на спокойное выражение лица и прямую спину. Толвин редко приходил в Сенат не в парадном мундире с регалиями, и то для того, чтобы обращаться к целым комитетам. То, что он решил посетить одного из сенаторов в его офисе, свидетельствовало о том, что произошло что-то серьезное.

Толвин оглядел небольшую комнату и удовлетворенно кивнул.

- Вы неплохо устроились, Паладин -- ваш кабинет очень близко к Залу Собраний.

- Живу потихоньку, адмирал, - с улыбкой ответил Таггарт. -- Чем обязан столь приятному сюрпризу?

Пришел ли Толвин, чтобы поглумиться? Он получил весь свой оборонительный бюджет, точнее, почти весь, в жесткой борьбе с фракцией Таггарта, который настоял на расширении торгового флота и субсидиях на строительство новых гражданских кораблей. Его эзотерические аргументы в пользу большего количества коммерческих судов, перевозящих больше грузов, не помогли против прямолинейных обращений Толвина -- что урезание оборонительного бюджета практически равняется оскоплению вооруженных сил.

Толвин выглядел чем-то обеспокоенным.

- Я должен завтра представить мой двухнедельный доклад Комитету Обороны, - сказал он. -- Я подумал, что лучше сначала представлю его лично вам.

Таггарт знаком пригласил его сесть.

- Ох, это о ваших новых суперносителях?

- Нет, - ответил Толвин, - мы ускорили процедуру их завершения. "Везувий" будет готов для первых тестовых вылетов примерно через неделю. Команда хочет, чтобы вы лично окрестили корабль. Сенатор, это их очень вдохновит.