Далее – право отвода. Тут мы поспорим. Я считаю, что у нас на местах, несмотря на то, что военное ведомство обобрало губернию и уезд, есть работники, которые стоят десятью головами выше самих себя, какими они были год-полтора назад, – люди, которые знают прекрасно, что делают и почему делают, люди, которым нужно дать побольше самостоятельности в их работе. Если спросите меня, я скажу, в какой губернии первоклассные военкомы, а в какой – послабее; а на месте этого не видно. Поэтому, когда в какой-нибудь губернии аппарат налажен и работает хорошо, а в другой губернии, с малым количеством сознательного элемента среди населения, работа идет плохо, мы говорим: необходимо перевести такого-то комиссара. Скажем, прекрасный комиссар тульский или рязанский, перевести его в такую-то губернию. Но если ставится комиссар послабее, хотя и хороший работник, то начинаются с мест упреки. Тут известные права комиссариату предоставить совершенно необходимо, и я стою за то, чтобы не назначать губвоенкома против воли местных советов, но чтобы совет не имел права отвода. Тут мы поспорим, потому что противоположная точка зрения противоречит элементарнейшим интересам дела.

Я ни в коем случае не могу стать на точку зрения тех товарищей, которые этот вопрос пытались сочетать с взаимоотношениями пролетариата и крестьянства. Главки и центры, вертикальное строительство, столбики – это, дескать, проявление пролетарской диктатуры, а горизонтальное строительство – это засилье крестьянства над пролетариатом и его диктатура. Я могу заявить перед лицом секции Всероссийского Съезда Советов, как и перед лицом Всероссийского Съезда Советов, что наша диктатура есть рабоче-крестьянская диктатура (аплодисменты), что все наши учреждения, весь наш режим построен на теснейшем содружестве во властвовании и в творчестве пролетариата и беднейших крестьян, при содействии крестьян-середняков. Если мы будем строить наш аппарат, исходя из каких-либо других соображений, это не будет наш рабоче-крестьянский, советский аппарат. Вопрос о столбиках, о вертикальном и горизонтальном строительстве не нужен тут в вопросе о взаимоотношении пролетариата и крестьянства. Вопрос о столбиках и о горизонтальном строительстве есть вопрос о технике. У нас есть по этому поводу разногласия, но классовое разногласие тут не при чем. Одни отражают местные изгибы, а другие – центральный изгиб.

Как происходят трения между пролетариатом и крестьянством, так здесь происходят трения между центральными и местными работниками по вопросу о том, как слить необходимость широкой местной инициативы – производственной, организационной – с необходимостью централизовать социалистический учет. Поэтому людям центра необходимо прежде всего выслушать голоса с мест, ибо я уверен, что эти два проекта являются все-таки несовершенными набросками. Но значение имеет для центра то, что в этих двух проектах, – лучше или хуже, это вопрос второстепенный, – находит выражение голос с мест, который говорит: товарищи, помните, что мы выросли, мы тверже стоим на своих ногах; так не заглушайте нас чрезмерным централизмом, а давайте, выработаем в деловом порядке регламент, что нам делать, куда центру не нужно соваться, а что останется его неотъемлемым правом. (Аплодисменты.)

Стенографический отчет VII Всероссийского Съезда Советов раб., крестьянск., красноарм. и каз. депутатов, стр. 228 – 230.

На VII Съезде Советов принято решение относительно организационного сближения трестированных предприятий с местными совнархозами[121] с целью так или иначе использовать трестированное предприятие в строго определенных рамках для местных нужд, с другой стороны, привлечь местные совнархозы и исполкомы ко всяческому содействию означенному предприятию. Со стороны некоторых товарищей раздавались возражения против этого, как против утопического и дезорганизаторского предложения. Несмотря на постановление Съезда Советов, такие возражения раздаются еще и сейчас в отдельных случаях против уже состоявшегося постановления Съезда Советов. Необходимо подобрать фактические, строго проверенные материалы относительно того, в каких формах и в каких пределах местной хозяйственной жизни можно использовать, прямо или косвенно, трестированные предприятия, не нарушая их хозяйственных планов. К примеру скажу, инструментальная мастерская Тульского патронного завода могла бы обеспечить необходимыми инструментами предприятия местного значения в известных пределах без сношения с центром, т.-е. без волокиты. Я бы очень просил вас вместе с заведующими соответственными отделами выяснить, в какой мере и в какой форме осуществима уже сейчас такого рода система, в каких именно отраслях. Тут особенно важны конкретные указания на ваш московский опыт. Ответ желательно иметь в течение завтрашнего дня.

Председатель Комиссии по трудовой повинности Л. Троцкий.

9 января 1920 г.

Архив.

(К VIII Съезду Советов)[122]

Капиталистическое хозяйство работает без плана. Однако, общество не может существовать без известного единства в области производства необходимых для жизни материальных благ. Это единство, постоянно нарушаемое и снова восстанавливаемое, достигается при капитализме спросом и предложением, повышением и понижением цен, приливами и отливами «свободного» рынка.

Социалистическая организация хозяйства начинается с ликвидации рынка, а стало быть, и с упразднения его регулятора, т.-е. «свободной» игры законов спроса и предложения. Необходимый результат – соответствие производства потребностям общества – должен достигаться единством хозяйственного плана, который, в принципе, охватывает все отрасли производства.

Одним из первых действий Советской власти явилось создание Высшего Совета Народного Хозяйства. По замыслу он должен был явиться средоточием всей хозяйственной жизни страны как в области производства, так и в области распределения. Комиссариаты продовольствия, земледелия, путей сообщения, финансов, внешней торговли должны были явиться лишь отделами Высшего Совета Народного Хозяйства. Организация последнего сразу намечалась и отчасти строилась в расчете на такого рода всеохватывающие задачи. Однако, поставленная цель не была достигнута. Причины этому двоякого рода: материально-хозяйственные и формально-организационные.

Если бы мы переняли капиталистический механизм на полном ходу, наши задачи в организационно-техническом смысле были бы несравненно легче. Мы имели бы налицо известное относительное равновесие между основными отраслями хозяйства. Главный двигатель хозяйственного прогресса – индустрия попала бы в наши руки в процессе своего «нормального» развития. Возрастающее господство индустрии над всем хозяйством страны нашло бы свое естественное выражение в организации Высшего Совета Народного Хозяйства. Основываясь на унаследованной от капитализма взаимозависимости разных отраслей производства, ВСНХ сразу выдвинул бы единый план, главной частью которого было бы энергичное и непрерывное развитие промышленности.

Но этот гипотетический случай совершенно исключается действительным ходом общественного развития, борьбой классов и потребностями пролетарской революции. Мы приняли капиталистическое наследство после войны в состоянии величайшего беспорядка. Военная промышленность в корне нарушила ту относительную и неустойчивую пропорциональность, которую капиталистическое общество вырабатывало посредством механики вольного рынка между разными отраслями хозяйства. Пролетарская революция, приняв форму гражданской войны и отвлекая в наиболее острые периоды рабочих от производства, сама стала фактором дальнейшего разрушения старых производственных связей и отношений и даже их технических баз, т.-е. промышленных центров, отдельных заводов с их машинным оборудованием и пр., и пр.