Подходя к строительству общественного хозяйства на новых основах общественной солидарности, т.-е. на основах коммунизма, мы с самого начала уперлись в вопрос о милитаризации. Целый ряд статей, собраний, речей и дискуссий стоит у нас под лозунгом милитаризации. Некоторые товарищи, в том числе – и на первом месте – некоторые виднейшие работники профсоюзов, высказываются по этому поводу в том смысле, что мы-де не против милитаризации, но мы до сих пор не поняли, что это собственно значит. По этому поводу недавно была в «Правде» – нужно сказать, что в «Правде» нередко наряду с правильными статьями тов. Бухарина печатаются неправильные статьи его добрых друзей – небезынтересная, но принципиально неправильная статья тов. Вл. Смирнова,[81] посвященная вопросу о милитаризации труда. Основная мысль следующая: поскольку мы перешли теперь к широкой мобилизации крестьянских масс, во имя задач, требующих массового применения труда, постольку милитаризация является безусловно необходимой и неизбежной. Мы мобилизуем при помощи нашего военного аппарата крестьянскую силу и формируем из этой мобилизованной силы трудовые части, которые приближаются по типу к воинским частям. Мы придаем им командно-инструкторский состав, мы оказываемся вынуждены включать туда коммунистические ячейки, чтоб эти части не были бездушны, а были бы одухотворены стремлением работать в интересах целого. Стало быть, мы имеем здесь полное приближение к военной форме организации. Здесь слово «милитаризация», как видим, вполне уместно. Но, – говорит тов. Смирнов, – если мы перейдем в область промышленности, в область квалифицированного труда, где имеются профессионально-производственные организации рабочего класса, – там нет никакой надобности применять военный аппарат для формирования частей, там нет, стало быть, и речи о милитаризации в указанном смысле слова. Там есть профсоюзы, и они выполняют задачу организации труда. Товарищи! В такой постановке вопроса сказывается полное непонимание существа того хозяйственного перелома, который происходит в настоящее время. Разумеется, разница между пролетарской рабочей силой, организованной в профсоюзы, и между крестьянской рабочей силой, изымаемой из деревни военным аппаратом, огромная. Милитаризация в одном случае будет проводиться не теми путями, что в другом. Тем не менее сводить вопрос о квалифицированной рабочей силе к факту существования профсоюзов, думать, что союзы, как таковые, самым фактом своего существования разрешают – без милитаризации – трудовые задачи в отношении обученных квалифицированных рабочих, – это значит не понимать самого существа вопроса. Пролетарская рабочая сила, и в том числе квалифицированная, покупалась при капитализме на вольном рынке – и она передвигалась с места на место по течению цен, по законам спроса и предложения. Это называлось вольнонаемным или «свободным» трудом. Профсоюзы выросли на объединении этого «вольного» труда, на стремлении путем борьбы в форме стачек и т. д. отвоевать для наемного труда наиболее благоприятные хозяйственные условия. Нынешние задачи профсоюзов в корне отличны. Кто сейчас распределяет рабочую силу, кто ее направляет туда, где она необходима для выполнения хозяйственных задач строящегося социалистического общества? – Профсоюзы по соглашению с советскими хозяйственными органами. Какие методы и приемы имеются в распоряжении союзов, для того чтобы рабочий, направленный в определенное место, пошел именно в это место и там работал? – Методы и приемы милитаризации труда, методы приказа и исполнения. Рабочий передвигается сейчас у нас с фабрики на фабрику, с завода на завод не «по своей воле», как это называлось при капитализме, т.-е. не под давлением безличного хозяйственного принуждения, не под ударом голода, как это было при царстве капитала, – он направляется и должен направляться на определенную работу по указанию союза, в соответствии с единым хозяйственным планом, проводимым соответствующими органами рабочего государства.

Стало быть, рабочие сейчас прикреплены к заводам и фабрикам и перемещаются только по наряду, по приказу. Разумеется, один рабочий это прикрепление испытывает как общественную службу, которую он выполняет по своему внутреннему убеждению, в интересах поднятия народного хозяйства, а другой не разбирается еще в этом; третий, наиболее отсталый, испытывает сегодня новый режим, как голое принуждение, и противится этому. Такие есть, и их немало; об этом лучшим свидетельством является статистика профессионального движения. В важнейших отраслях промышленности у нас значится занятых 1.150.000 рабочих, а на самом деле их – 850.000; так было месяца полтора-два тому назад. Куда девались 300.000? – Они ушли. Куда? – В деревню, в другие области, в другие отрасли промышленности, в спекуляцию. 300.000 – на 800.000, – это огромный процент. Как это называется по отношению к солдатской среде? – Дезертирством. Что с этим делать? – В армии есть соответствующий аппарат, который пускается в действие для принуждения солдат к исполнению своих обязанностей. То же должно быть в том или другом виде и в области трудовой. Ибо если мы серьезно говорим о плановом хозяйстве, которое охватывается из центра единством замысла, при чем рабочая сила распределяется в соответствии с этим хозяйственным планом, в таком случае рабочая масса не может быть бесформенно-текучей массой, бродячей Русью. Она должна быть прикрепляема, перебрасываема, назначаема, командируема. Это и есть милитаризация труда, – не ее юридическая форма, а ее хозяйственная основа, и без этого ни о какой промышленности на новых основаниях серьезно говорить в условиях переходного периода, в обстановке разрухи, голода, холода, мы не можем. Кто же выполняет эту работу распределения и принуждения? – Основную часть работы выполняют профессиональные союзы. Ясно, однако, что новые задачи и приемы союзов в корне отличаются от прежних. Тов. Томский, в качестве председателя совета профессиональных союзов при капитализме, где он отстаивал интересы рабочих против капитала, и тот же Томский, в качестве председателя профессионально-производственных союзов в рабочем государстве, – ведь это же два разных исторических явления. При господстве капитала профсоюзы охраняют рабочих от его гнета и от гнета государства. Нынешнее государство не менее союзов заинтересовано в охране рабочего класса. Отсюда совершенно новая роль союзов. Они вместе с опирающимся на них Комиссариатом труда и рука об руку с соответствующими хозяйственными органами перебрасывают рабочих с завода на завод и применяют кару, т.-е. прибегают к соответственному государственному органу для кары по отношению к тем рабочим, которые не выполняют их плановых нарядов. Это и есть милитаризация рабочей силы, основа милитаризации промышленности.

Ставить вопрос, как делает тов. Смирнов, – значит скользить по поверхности явлений. По отношению к крестьянам тов. Смирнов признает милитаризацию; там, – говорит он, – это понятно, у крестьян нет профессиональных союзов; но по отношению к рабочим, профессиональный союз заменяет милитаризацию. В корне неверно. Союз не заменяет милитаризацию, а проводит ее, является ее организованным выражением. Если в деревне, при трудовой мобилизации крестьян, действует военное ведомство, ибо другого аппарата для этой цели там нет, – губернский, уездный, волостной комитеты по трудовой повинности естественно опираются на военный аппарат, – то по отношению к рабочей силе промышленности, к пролетариату, таким мобилизационным аппаратом является прежде всего профессиональный союз. Но этот союз вынужден присваивать себе, в условиях переходной эпохи, такие права по отношению к своим членам, какими раньше пользовалась только военная организация. Я спрашиваю далее, кто будет по отношению к мобилизуемым для труда крестьянам активным носителем этой мобилизации? – Очевидно, передовые рабочие. Только они – строители хозяйства через профессиональные союзы – могут милитаризовать, дисциплинировать крестьянские массы, привлекаемые к труду на основании трудовой повинности. Такая милитаризация, однако, немыслима без внутренней милитаризации самих профессиональных союзов, без установления в них такого режима, при котором каждый рабочий – в сознании всей глубины хозяйственного разорения – чувствует себя солдатом труда, который не может собой свободно располагать, но должен до конца оставаться на посту, чтобы не погибла советская страна. Если дан приказ работать не 8, а 10 часов – он работает, ибо тем спасает будущность своего класса. Он переходит с завода на завод, когда этого требуют интересы социалистического хозяйства. Если он не выполнил приказа, – он дезертир и подлежит каре. Кто проводит это через сознание пролетариата? – Профессиональный союз. Он создает новый режим суровой исполнительности. Это и есть милитаризация рабочего класса.