...О, самозванцев жалкие усилья!

Как сон, как снег, как смерть – святыни – всем.

Запрет на Кремль? Запрета нет на крылья!

И потому – запрета нет на Кремль!

Страстной понедельник 1918

– Марина! Спасибо за мир!

Дочернее странное слово.

И вот – расступился эфир

Над женщиной светлоголовой.

Но рот напряжен и суров.

Умру, – а восторга не выдам!

Так с неба Господь Саваоф

Внимал молодому Давиду.

Cтрастной понедельник 1918

Андрей Шенье взошел на эшафот,

А я живу – и это страшный грех.

Есть времена – железные – для всех.

И не певец, кто в порохе – поет.

И не отец, кто с сына у ворот

Дрожа срывает воинский доспех.

Есть времена, где солнце – смертный грех.

Не человек – кто в наши дни живет.

17 апреля 1918

Не узнаю в темноте

Руки – свои иль чужие?

Мечется в страшной мечте

Черная Консьержерия.

Руки роняют тетрадь,

Щупают тонкую шею.

Утро крадется как тать.

Я дописать не успею.

17 апреля 1918

Не самозванка – я пришла домой,

И не служанка – мне не надо хлеба.

Я – страсть твоя, воскресный отдых твой,

Твой день седьмой, твое седьмое небо.

Там на земле мне подавали грош

И жерновов навешали на шею.

– Возлюбленный! – Ужель не узнаешь?

Я ласточка твоя – Психея!

Апрель 1918

Страстный стон, смертный стон,

А над стонами – сон.

Всем престолам – престол,

Всем законам – закон.

Где пустырь – поле ржи,

Реки с синей водой...

Только веки смежи,

Человек молодой!

В жилах – мед. Кто идет?

Это – он, это – сон —

Он уймет, он отрет

Страстный пот, смертный пот.

24 апреля 1918

Ходит сон с своим серпом,

Ходит смерть с своей косой —

Царь с царицей, брат с сестрой.

– Ходи в сени, ходи в рай!

– Ходи в дедушкин сарай!

Шли по рекам синим,

Шли мы по пустыням,

– Странники – к святыням.

– Мы тебя не при – имем!

– Мы тебя не при – имем!

– Я Христова сирота,

Растворяю ворота

Ключиком-замочком,

Шелковым платочком.

– И до вас доплелась.

– Проходи! – Бог подаст!

– Дом мой – немалый,

Мед мой – хваленый,

Розан мой – алый,

Виноград – зеленый...

Хлеба-то! Хлеба!

Дров – полон сад!

Глянь-ка на небо —

Птички летят!

25 апреля 1918

Евгению Багратионовичу Вахтангову

Серафим – на орла! Вот бой! —

Примешь вызов? – Летим за тучи!

В год кровавый и громовой —

Смерть от равного – славный случай.

Гнев Господень нас в мир изверг,

Дабы помнили люди – небо.

Мы сойдемся в Страстной Четверг

Над церковкой Бориса – и – Глеба.

Москва, Вербное воскресенье 1918

С вербочкою светлошерстой —

Светлошерстая сама —

Меряю Господни версты

И господские дома.

Вербочка! Небесный житель!

– Вместе в небо! – Погоди! —

Так и в землю положите

С вербочкою на груди.

Вербное воскресенье 1918

Коли в землю солдаты всадили – штык,

Коли красною тряпкой затмили – Лик[32],

Коли Бог под ударами – глух и нем,

Коль на Пасху народ не пустили в Кремль —

Надо бражникам старым засесть за холст,

Рыбам – петь, бабам – умствовать, птицам – ползть,

Конь на всаднике должен скакать верхом,

Новорожденных надо поить вином[33],

Реки – жечь, мертвецов выносить – в окно,

Солнце красное в полночь всходить должно,

Имя суженой должен забыть жених...

Государыням нужно любить – простых[34].

3-ий день Пасхи 1918

Это просто, как кровь и пот:

Царь – народу, царю – народ.

Это ясно, как тайна двух:

Двое рядом, а третий – Дух.

Царь с небес на престол взведен:

Это чисто, как снег и сон.

Царь опять на престол взойдет —

Это свято, как кровь и пот.

7 мая 1918, 3-ий день Пасхи

(а оставалось ему жить меньше трех месяцев!)

Орел и архангел! Господень гром!

Не храм семиглавый, не царский дом

Да будет тебе гнездом.

Нет, – Красная площадь, где весь народ!

И – Лобное место сравняв – в поход:

Птенцов – собирать – сирот.

Народ обезглавлен и ждет главы.

Уж воздуху нету ни в чьей груди.

Архангел! – Орел! – Гряди!

Не зарева рыщут, не вихрь встает,

Не радуга пышет с небес, – то Петр

Птенцам производит смотр.

7 мая 1918,

третий день Пасхи

Змея оправдана звездой,

Застенчивая низость – небом.

Топь – водопадом, камень – хлебом.

Чернь – Марсельезой, царь – бедой.

Стан несгибавшийся – горбом

Могильным, – горб могильный – розой...

9 мая 1918

Плоти – плоть, духу – дух,

Плоти – хлеб, духу – весть,

Плоти – червь, духу – вздох,

Семь венцов, семь небес.

Плачь же, плоть! – Завтра прах!

Дух, не плачь! – Славься, дух!

Нынче – раб, завтра – царь

Всем семи – небесам.