Без ладони – лащенный,

За глаза – целованный!

Даль – большая вольница,

Верстовым – как рученькой!

Велика раскольница

Даль, хужей – прилучница!

Сквозь замочну скважину

В грудь – очьми оленьими.

Через версты – глаженный,

Ковыли – лелеянный!

За турецким за морем

Дом с цветными стеклами.

От меня – к незнамому

Выскох – ух! – высоконький!

Сверх волны обманчивой

В грудь – дугою лютою!

Через хляби – нянчанный,

Берега – баюканный...

Таковы известьица

К Вам – с Руси соломенной!

Хороша словесница:

Две руки заломлены!

Не клейми невежею

За крыло подрублено!

Через копья – неженный,

Лезвия – голубленный...

Mapт 1922

Знакомец! Отколева в наши страны?

Которого ветра клясть?

Знакомец! С тобою в любовь не встану:

Твоя вороная масть.

Покамест костру вороному – пыхать,

Красавице – искра в глаз!

– Знакомец! Твоя дорогая прихоть,

А мой дорогой отказ.

Москва, 18 марта 1922

Без повороту и без возврату,

Часом и веком.

Это сестра провожает брата

В темную реку.

Без передыху и без пощады

.......................………………

Это сестра оскользнулась взглядом

В братнюю руку.

“По Безымянной

В самую низь.

Плиты стеклянны:

Не оскользнись.

Синее зелье

Всвищет сквозь щели.

Над колыбелью —

Нищие пели:

Первый – о славе,

Средний – о здравье,

Третий – так с краю

оставил:

Жемчугом сыпать

Вслед – коли вскличут”...

Братняя притопь.

Сестрина причеть.

28 марта 1922

Божественно и безоглядно

Растет прибой

Не губы, жмущиеся жадно

К руке чужой —

Нет, раковины в час отлива

Тишайший труд.

Божественно и терпеливо:

Так море – пьют.

<1922>

Есть час на те слова.

Из слуховых глушизн

Высокие права

Выстукивает жизнь.

Быть может – от плеча,

Протиснутого лбом.

Быть может – от луча,

Невидимого днем.

В напрасную струну

Прах – взмах на простыню.

Дань страху своему

И праху своему.

Жарких самоуправств

Час – и тишайших просьб.

Час безземельных братств.

Час мировых сиротств.

11 июня 1922

Лютая юдоль,

Дольняя любовь.

Руки: свет и соль.

Губы: смоль и кровь.

Левогрудый гром

Лбом подслушан был.

Так – о камень лбом —

Кто тебя любил?

Бог с замыслами! Бог с вымыслами!

Вот: жаворонком, вот: жимолостью,

Вот: пригоршнями: вся выплеснута

С моими дикостями – и тихостями,

С моими радугами заплаканными,

С подкрадываньями, забарматываньями...

Милая ты жизнь!

Жадная еще!

Ты запомни вжим

В правое плечо.

Щебеты во тьмах...

С птицами встаю!

Мой веселый вмах

В летопись твою.

12 июня 1922

Так, в скудном труженичестве дней,

Так, в трудной судорожности к ней,

Забудешь дружественный хорей

Подруги мужественной своей.

Ее суровости горький дар,

И легкой робостью скрытый жар,

И тот беспроволочный удар,

Которому имя – даль.

Все древности, кроме: дай и мой,

Все ревности, кроме той, земной,

Все верности, – но и в смертный бой

Неверующим Фомой.

Мой неженка! Сединой отцов:

Сей беженки не бери под кров!

Да здравствует левогрудый ков

Немудрствующих концов!

Но может, в щебетах и в счетах

От вечных женственностей устав —

И вспомнишь руку мою без прав

И мужественный рукав.

Уста, не требующие смет,

Права, не следующие вслед,

Глаза, не ведающие век,

Исследующие: свет.

15 июня 1922

Ищи себе доверчивых подруг,

Не выправивших чуда на число.

Я знаю, что Венера – дело рук,

Ремесленник – и знаю ремесло.

От высокоторжественных немот

До полного попрания души:

Всю лестницу божественную – от:

Дыхание мое – до: не дыши!

18 июня 1922

Ах, с откровенного отвеса —

Вниз – чтобы в прах и в смоль!

Земной любови недовесок

Слезой солить – доколь?

Балкон. Сквозь соляные ливни

Смоль поцелуев злых.

И ненависти неизбывной

Вздох: выдышаться в стих!

Стиснутое в руке комочком —

Что: сердце или рвань

Батистовая? Сим примочкам

Есть имя: – Иордань.

Да, ибо этот бой с любовью

Дик и жестокосерд.

Дабы с гранитного надбровья

Взмыв – выдышаться в смерть!

30 июня 1922

Руки – и в круг

Перепродаж и переуступок!

Только бы губ,

Только бы рук мне не перепутать!

Этих вот всех

Суетностей, от которых сна нет.

Руки воздев,

Друг, заклинаю свою же память!

Чтобы в стихах

(Свалочной яме моих Высочеств!)

Ты не зачах,

Ты не усох наподобье прочих.

Чтобы в груди

(В тысячегрудой моей могиле

Братской!) – дожди

Тысячелетий тебя не мыли...

Тело меж тел,

– Ты, что мне пропадом был двухзвёздным!..

Чтоб не истлел

С надписью: не опознан.

9 июля 1922

Удостоверишься – по времени! —

Что, выброшенной на солому,

Не надо было ей ни славы, ни

Сокровищницы Соломона.

Нет, руки за голову заломив,

– Глоткою соловьиной! —