“Как много красавиц, а ты – один…”
Как много красавиц, а ты – один,
Один – против ста тридцати Кармен,
И каждая держит цветок в зубах,
И каждая просит – роли.
У всех лихорадка в глазах и лесть
На красных губах, и такая страсть
К мехам и духам, и невинны все,
И все они – примадонны.
Вся каторга рампы – вокруг юных глаз.
Но занавес падает, гром гремит,
В надушенный шелк окунулся стан,
И кто-то целует руки.
От гения, грима, гримас, грошей —
В кабак, на расправу, на страстный смотр!
И возглас в четвертом часу утра,
С закинутым лбом: – Любите!
19 февраля 1918
Плащ
Плащ – для всех, кто строен и высок,
Плащ – для всех, кто смотрит на Восток.
1. “Пять или шесть утра. Сизый туман. Рассвет…”
Пять или шесть утра. Сизый туман. Рассвет.
Пили всю ночь, всю ночь. Вплоть до седьмого часа.
А на мосту, как черт, черный взметнулся плащ.
– Женщина или черт? – Доминиканца ряса?
Оперный плащ певца? – Вдовий смиренный плат?
Резвой интриги щит? – Или заклад последний?
– Хочется целовать. – Воет завод. – Бредет
Дряхлая знать – в кровать, глупая голь – к обедне.
8 марта 1918
2. “Век коронованной Интриги…”
Век коронованной Интриги,
Век проходимцев, век плаща!
– Век, коронованный Голгофой! —
Писали маленькие книги
Для куртизанок – филозофы.
Великосветского хлыща
Взмывало – умереть за благо.
Сверкал витийственною шпагой
За океаном – Лафайет.
А герцогини, лучший цвет
Вздыхателей обезоружив,
Согласно сердцу – и Руссо —
Купались в море детских кружев.
Катали девочки серсо,
С мундирами шептались Сестры...
Благоухали Тюилери...
А Королева-Колибри,
Нахмурив бровки, – до зари
Беседовала с Калиостро.
11 марта 1918
3. “Ночные ласточки Интриги…”
Ночные ласточки Интриги —
Плащи, – крылатые герои
Великосветских авантюр.
Плащ, щеголяющий дырою,
Плащ вольнодумца, плащ расстриги,
Плащ-Проходимец, плащ-Амур.
Плащ прихотливый, как руно,
Плащ, преклоняющий колено,
Плащ, уверяющий: – темно...
Гудок дозора. – Рокот Сены.
Плащ Казановы, плащ Лозэна. —
Антуанетты домино.
Но вот, как черт из черных чащ —
Плащ – чернокнижник, вихрь – плащ,
Плащ – вороном над стаей пестрой
Великосветских мотыльков.
Плащ цвета времени и снов —
Плащ Кавалера Калиостро.
10 апреля 1918
“Закинув голову и опустив глаза…”
Закинув голову и опустив глаза,
Пред ликом Господа и всех святых – стою.
Сегодня праздник мой, сегодня – Суд.
Сонм юных ангелов смущен до слез.
Бесстрастны праведники. Только ты,
На тронном облаке, глядишь как друг.
Что хочешь – спрашивай. Ты добр и стар,
И ты поймешь, что с эдаким в груди
Кремлевским колоколом – лгать нельзя.
И ты поймешь, как страстно день и ночь
Боролись Промысел и Произвол
В ворочающей жернова – груди.
Так, смертной женщиной, – опущен взор,
Так, гневным ангелом – закинут лоб,
В день Благовещенья, у Царских врат,
Перед лицом твоим – гляди! – стою.
А голос, голубем покинув в грудь,
В червонном куполе обводит круг.
Март 1918
“Кровных коней запрягайте в дровни…”
Кровных коней запрягайте в дровни!
Графские вина пейте из луж!
Единодержцы штыков и душ!
Распродавайте – на вес – часовни,
Монастыри – с молотка – на слом.
Рвитесь на лошади в Божий дом!
Перепивайтесь кровавым пойлом!
Стойла – в соборы! Соборы – в стойла!
В чертову дюжину – календарь!
Нас под рогожу за слово: царь!
Единодержцы грошей и часа!
На куполах вымещайте злость!
Распродавая нас всех на мясо,
Раб худородный увидит – Расу:
Черная кость – белую кость.
Москва. 2 марта 1918
Первый день весны.
Дон
1. “Белая гвардия, путь твой высок…”
Белая гвардия, путь твой высок:
Черному дулу – грудь и висок.
Божье да белое твое дело:
Белое тело твое – в песок.
Не лебедей это в небе стая:
Белогвардейская рать святая
Белым видением тает, тает...
Старого мира – последний сон:
Молодость – Доблесть – Вандея – Дон.
24 марта 1918
2. “Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет…”
Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет.
И вот потомки, вспомнив старину:
– Где были вы? – Вопрос как громом грянет,
Ответ как громом грянет: – На Дону!
– Что делали? – Да принимали муки,
Потом устали и легли на сон.
И в словаре задумчивые внуки
За словом: долг напишут слово: Дон.
30 марта 1918
NB! мои любимые.
3. “Волны и молодость – вне закона…”
Волны и молодость – вне закона!
Тронулся Дон. – Погибаем. – Тонем.
Ветру веков доверяем снесть
Внукам – лихую весть:
Да! Проломилась донская глыба!
Белая гвардия – да! – погибла.
Но покидая детей и жен,
Но уходя на Дон,
Белою стаей летя на плаху,
Мы за одно умирали: хаты!
Перекрестясь на последний храм,
Белогвардейская рать – векам.
Москва, Благовещение 1918
– дни разгрома Дона —
“Идет по луговинам лития…”
Идет по луговинам лития.
Таинственная книга бытия
Российского – где судьбы мира скрыты —
Дочитана и наглухо закрыта.
И рыщет ветер, рыщет по степи:
– Россия! – Мученица! – С миром – спи!
30 марта 1918
“Трудно и чудно – верность до гроба…”
Трудно и чудно – верность до гроба!
Царская роскошь – в век площадей!
Стойкие души, стойкие ребра, —
Где вы, о люди минувших дней?!
Рыжим татарином рыщет вольность,
С прахом равняя алтарь и трон.
Над пепелищами – рев застольный
Беглых солдат и неверных жен.
11 апреля 1918
