Будут споры... и уступки,
(Ах, нельзя без них!)
И коснутся чьи-то губки
Башмачков твоих.
Подрастающей
Опять за окнами снежок
Светло украсил ель...
Зачем переросла, дружок,
Свою ты колыбель?
Летят снежинки, льнут ко всем
И тают без числа...
Зачем, ты, глупая, зачем
Ее переросла?
В ней не давила тяжесть дней,
В ней так легко спалось!
Теперь глаза твои темней
И золото волос...
Широкий мир твой взгляд зажег,
Но счастье даст тебе ль?
Зачем переросла, дружок,
Свою ты колыбель?
Волшебник
Непонятный учебник,
Чуть умолкли шаги, я на стул уронила скорей.
Вдруг я вижу: стоит у дверей
И не знает, войти ли и хитро мигает волшебник.
До земли борода,
Темный плащ розоватым огнем отливает...
И стоит и кивает
И кивая глядит, а под каждою бровью – звезда.
Я навстречу и мигом
Незнакомому гостю свой стул подаю.
“Знаю мудрость твою,
Ведь и сам ты не друг непонятным и путаным книгам.
Я устала от книг!
Разве сердце от слов напечатанных бьется?”
Он стоит и смеется:
“Ты, шалунья, права! Я для деток веселый шутник.
Что для взрослых – вериги,
Для шалуньи, как ты, для свободной души – волшебство.
Так проси же всего!”
Я за шею его обняла: “Уничтожь мои книги!
Я веселья не вижу ни в чем,
Я на маму сержусь, я с учителем спорю.
Увези меня к морю!
Посильней обними и покрепче укутай плащом!
Надоевший учебник
Разве стоит твоих серебристых и пышных кудрей?”
Вдруг я вижу: стоит у дверей
И не знает, уйти ли и грустно кивает волшебник.
Первая роза
Девочка мальчику розу дарит,
Первую розу с куста.
Девочку мальчик целует в уста,
Первым лобзаньем дарит.
Солнышко скрылось, аллея пуста...
Стыдно в уста целовать!
Девочка, надо ли было срывать
Первую розу с куста?
Исповедь
Улыбаясь, милым крошкой звали,
Для игры сажали на колени...
Я дрожал от их прикосновений
И не смел уйти, уже неправый.
А они упрямца для забавы
Целовали!
В их очах я видел океаны,
В их речах я пенье ночи слышал.
“Ты поэт у нас! В кого ты вышел?”
Сколько горечи в таких вопросах!
Ведь ко мне клонился в темных косах
Лик Татьяны!
На заре я приносил букеты,
У дверей шепча с последней дрожью:
“Если да, – зачем же мучить ложью?
Если нет, – зачем же целовали?”
А они с улыбкою давали
Мне конфеты.
Девочка-смерть
Луна омывала холодный паркет
Молочной и ровной волной.
К горячей щеке прижимая букет,
Я сладко дремал под луной.
Сияньем и сном растревожен вдвойне,
Я сонные глазки открыл,
И девочка-смерть наклонилась ко мне,
Как розовый ангел без крыл.
На тоненькой шее дрожит медальон,
Румянец струится вдоль щек,
И видно бежала: чуть-чуть запылен
Ее голубой башмачок.
Затейлив узор золотой бахромы,
В кудрях бирюзовая нить.
“Ты – маленький мальчик, я – девочка: мы
Дорогою будем шалить.
Надень же (ты – рыцарь) мой шарф кружевной!”
Я молча ей подал букет...
Молочной и ровной, холодной волной
Луна омывала паркет.
Мальчик-бред
Алых роз и алых маков
Я принес тебе букет.
Я ни в чем не одинаков,
Я – веселый мальчик-бред.
Свечку желтую задую, —
Будет розовый фонарь.
Диадему золотую
Я надену, словно царь.
Полно, царь ли? Я волшебник,
Повелитель сонных царств,
Исцеляющий лечебник
Без пилюль и без лекарств.
Что лекарства! Что пилюли!
Будем, детка, танцевать!
Уж летит верхом на стуле
Опустевшая кровать.
Алый змей шуршит и вьется,
А откуда, – мой секрет!
Я смеюсь, и все смеется.
Я – веселый мальчик-бред!
Принц и лебеди
В тихий час, когда лучи неярки
И душа устала от людей,
В золотом и величавом парке
Я кормлю спокойных лебедей.
Догорел вечерний праздник неба.
(Ах, и небо устает пылать!)
Я стою, роняя крошки хлеба
В золотую, розовую гладь.
Уплывают беленькие крошки,
Покружась меж листьев золотых.
Тихий луч мои целует ножки
И дрожит на прядях завитых.
Затенен задумчивой колонной,
Я стою и наблюдаю я,
Как мой дар с печалью благосклонной
Принимают белые друзья.
В темный час, когда мы все лелеем,
И душа томится без людей,
Во дворец по меркнущим аллеям
Я иду от белых лебедей.
За книгами
“Мама, милая, не мучь же!
Мы поедем или нет?”
Я большая, – мне семь лет,
Я упряма, – это лучше.
Удивительно упряма:
Скажут нет, а будет да.
Не поддамся никогда,
Это ясно знает мама.
“Поиграй, возьмись за дело,
Домик строй”. – “А где картон?”
“Что за тон?” – “Совсем не тон!
Просто жить мне надоело!
Надоело... жить... на свете,
Все большие – палачи,
Давид Копперфильд”... – “Молчи!
Няня, шубу! Что за дети!”
Прямо в рот летят снежинки...
Огонечки фонарей...
“Ну, извозчик, поскорей!
Будут, мамочка, картинки?”
Сколько книг! Какая давка!
Сколько книг! Я все прочту!
В сердце радость, а во рту
Вкус соленого прилавка.
Неравные братья
“Я колдун, а ты мой брат”.
“Ты меня посадишь в яму!”
“Ты мой брат и ты не рад?”
“Спросим маму!”
“Хорошо, так ты солдат”.
“Я всегда играл за даму!”
“Ты солдат и ты не рад?”
“Спросим маму!”
“Я придумал: акробат”.
“Не хочу такого сраму!”
“Акробат – и ты не рад?”
“Спросим маму!”
Скучные игры
Глупую куклу со стула
Я подняла и одела.
Куклу я на пол швырнула:
В маму играть – надоело!
Не поднимаясь со стула
Долго я в книгу глядела.
Книгу я на пол швырнула:
В папу играть – надоело!
Мятежники
Что за мука и нелепость
Этот вечный страх тюрьмы!
Нас домой зовут, а мы
Строим крепость.
Как помочь такому горю?
Остается лишь одно:
Изловчиться – и в окно,
Прямо к морю!
Мы – свободные пираты,
Смелым быть – наш первый долг.
