– И каково, а? Африка! – мужчина поцокал языком. Не дождавшись ответа, пояснил: – Очень жарко.

– Скажите, я похожа на дауна? – не выдержала пассажирка.

– На дауна? Нет.

– Тогда почему вы считаете, что я не способна без вашей помощи заметить погодные условия, пусть и выбивающиеся из климатической нормы, но все-таки вполне стандартные для этого времени года?

Шофер поморгал пластмассовой куклой и в молчаливом отчаянии переключил внимание на дорогу. Его понурый вид взывал к жалости, или хотя бы сочувствию. Но Марину такими детскими трюками было не провести. Отвернулась, уставившись на мелькавшие в окне дома. Тринадцать лет назад, когда она прилетела в Москву поступать в институт, частокол из взмывавших в небо зданий угнетал искусственной кирпичной мощью. Девочка из глубинки долго боролась с чувством подавленности, которым мегаполис одаривает большинство не приспособленных к его ритму гостей. Теперь же многочисленные высотки – серые, белые, красные – успокаивали, как успокаивает дачника вид прополотых грядок и кустов малины.

– Здесь, пожалуйста, – попросила остановить за пару кварталов. Шофер, раздраженный от несостоявшегося диалога, резко надавил на педаль тормоза. Марина чудом не стукнулась головой о лобовое стекло. Хлопнула дверцей и направилась к офису. Через пятьдесят метров заматерилась на собственную глупость: импровизированная прогулка на 10-сантиметровых шпильках – оригинальная, но не очень умная затея.

На ресепшине кивнула охраннику, поднялась на третий этаж, зашла в кабинет и рухнула в кресло. Сняла под столом туфли, размяла ступни. Секретарша уведомила о посетителе.

– Доброе утро!

– Вы? – устало выдохнула девушка. – Я же в прошлый ваш визит объяснила, что нашей компании не представляется возможным сотрудничество с вами. Вряд ли сегодня я скажу что-то новое.

Бывают же такие непонятливые люди! Мужчина – бездарный продюсер бездарной группы – уже вторую неделю атаковал Марину «деловыми предложениями». Заключались они в том, чтобы «Холидей рекордс» выпустила альбом и провела масштабную пиар-акцию. Его энтузиазм и вера в качество предлагаемого материала подкупали. И девушка честно отслушала записи. После чего сказала твердое «нет». Но продюсер не сдавался.

– Не делайте поспешных решений. Как вы не видите выгоды? Мы не просим платить нам. Мы вам сами заплатим.

– За то, чтобы на сомнительной продукции стоял лейбл известной звукозаписывающей компании? Избавьте.

Мужчина склонился над столом и заговорщицки подмигнул:

– Сколько?

– Что «сколько»?

– Сколько знаков в условных единицах простимулирует вас лично?

– Прошу вас покинуть кабинет, – топнула о пол босой пяткой, сверкнула глазами, словно оскорбленная неприличным предложением девственница.

– Как бы вы не пожалели, – продюсер медленно поднялся со стула. – Вы уверены, что не хотите договориться?

– Да! – рявкнула и указала пальцем на дверь.

– Что ж… Сами виноваты.

Едва посетитель вышел, девушка выбежала в приемную. Секретарша говорила по телефону. Марина выхватила трубку и положила на аппарат.

– Леночка, у тебя, случаем, нет амнезии?

Молоденькая рыжеволосая сотрудница бросила на начальницу испуганный взгляд. Та повторила:

– Я спросила, у тебя нет амнезии?

– Нет, – с сомнением в голосе протянула Леночка.

– Я тебя предупреждала, что не желаю видеть господина, который только что изволил уйти. Это было чертовски трудно запомнить?

– Простите.

– Бог простит, – Марина прикусила язык, чтобы не сказать гадость, и вернулась в кабинет. Она никогда не была образцом непогрешимости, и львиную долю ее доходов составляла вовсе не зарплата. Дополнительную прибыль при обширных связях в шоу-бизнесе легко обеспечить. Способов масса, причем относительно законных. Что касается взяток – она принципиально их отрицала. Не из-за страха быть пойманной и не из-за болезненной честности. Сии понятия не то чтобы были чужды, но мысли не занимали. Дело в том, что девушка всем сердцем презирала людей, считавших, что за деньги можно купить и уважение и популярность. Меньше всего ей хотелось быть причастной к выведению на эстраду коллективов, унижавших публику самим своим существованием.

В музыкальной тусовке всегда с одобрением принимали новинки от компании «Холидей рекордс», ибо знали: внутренняя цензура госпожи Летовой откровенное дерьмо в свет не выпустит. Чего уж скрывать: это льстило, доставляло тщеславное удовлетворение. Марина открыла Outlook Express и принялась разгребать свежую почту.

В два часа по корпоративной линии позвонил Виктор Стеблин, позвал обедать. Заместитель, толковый парень, понимавший ее с полуслова, был единственным человеком в компании, который никогда не раздражал Марину. Умел когда нужно – высказать мнение, когда не нужно – промолчать. Однажды она обязательно походатайствует о его повышении. Когда надумает сменить работу. Стеблин на такое заманчивое обещание делал сердитое выражение лица и театрально восклицал:

– Без тебя мы тут загнемся, даже не мечтай оставить нас на произвол судьбы!

С трагизмом несколько переигрывал, но это по малолетству. Зато в его интонациях была искренность.

– Нет, Вить, иди обедать один, у меня аппетита нет, – бросила критичный взгляд на слегка выпиравшую складочку на боку. Неделю-две придется посидеть на диете. – Кроме того хочу поискать-таки идею для обложки «Арктики». А то дизайнер скулит.

– Без тебя прямо нигде вода не освятится, – пошутил Стеблин. – Поберегла бы себя. От работы кони дохнут.

– Если бы кони не дохли, любители колбас из конины убивались бы от горя.

– Прекрати думать о других, мать Тереза.

– О’кей, иди ужо. Потом загляни, по сборнику перетрем.

Открыла в Интернете ссылку фото-сайта. Не может такого быть, чтобы из тысяч снимков не нашлось того самого, идеального. Через полчаса тщетных поисков зарябило в глазах. Чтобы успокоить зрительные нервы, нажала на блеклый по сравнению с работами остальных художников, снимок. Вошла на страничку автора, где были представлены все его творения. От фотографий северной природы, выдержанных в бледной розоватой и голубоватой гамме, веяло спокойствием и теплом, вопреки изображенным на них снежным бурям среди ледяных торосов. Именно такое настроение должно быть на обложке альбома!

Поочередно увеличивала снимки, пристально всматривалась, затем с сожалением закрывала окошко. Увы, на одном настроении далеко не уедешь. Фотографии были великолепны. Но в каждой из них не хватало чего-то неуловимого. Крохотной детали, которая бы взорвала сознание, приковала взор и не отпускала, подобно руке маньяка, сжимающей горло жертвы. «В любом случае, фотограф хороший, – резюмировала и добавила ссылку в „Избранное“. – На досуге скачаю для заставки на компьютер».

День тянулся чудовищно медленно. Время, словно некая одушевленная субстанция, специально максимально снизило темп, дабы оценить выносливость офисных сотрудников, алчущих вечера, а вместе с ним – и эфемерной прохлады. Марина успела переделать кучу дел. Даже тех, которые откладывала на потом. Казалось, прошла целая неделя, прежде чем вечер все-таки наступил.

Позвонила приятельница Светлана, пригласила на премьеру разрекламированного фильма, заманивая vip-билетом на двух персон. Желания не было, посему отказалась. Подруга, умудрявшаяся не пропускать ни одного более-менее интересного светского мероприятия, не унималась. Продолжала твердить, что будет весело. Отвязаться от Светки, пропагандирующей принцип «жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно скучно», чрезвычайно сложно. Надо признать: любое мероприятие, на которое Марина отправлялась с ней вместе, превращалось в позитивное, благодаря ее умению стебаться над всем и вся без разбору.

– Летова, не тупи, душа моя. Жду тебя у Пушкинского в 21.00.

– Я не успею заехать домой переодеться, – озвучила последнюю отговорку.

– Не позорься, Летова. Ты умная баба, а родила тупейшую отмазку. Ты же на работу как на подиум наряжаешься! Шевелись!