К ДозирЭ неожиданно явился порученец, который сообщил, что его хочет видеть либерий Ибабд, начальник Кадишской либеры, и что для этого молодому человеку следует явиться на внешнюю стену, в Восьмую башню.

ДозирЭ пожалел, что не имеет возможности одеться и вооружиться согласно своей воинской принадлежности и званию, но Идал и Кирикиль помогли ему неплохо экипироваться.

Внешняя стена Дати Ассавар была обращена к Темному океану и загораживала единственный проход в Алинойских горах, соединяющий побережье залива Обезьян с Междуречьем. Именно ее увидел ДозирЭ примерно полтора года назад на подходе к крепости, сопровождая Божественного в составе Белой либеры. Она поднималась в высоту на семьдесят мер и имела протяженность более четырех тысяч шагов, при этом шла двумя уступами. В ней располагались три ряда внутренних галерей, и венчали ее многочисленные очень высокие четырехугольные башни.

ДозирЭ и Идал изрядно вымотались, пока взобрались на вершину стомеровой Восьмой башни. Там, на верхней площадке, они застали внушительную группу высоких военачальников и порученцев, сосредоточенно вглядывающихся вдаль. Присутствовали здесь и Вишневые плащи. Помимо всех этих благородных мужей на площадке находились полсотни цинитов гарнизона, которые стояли подле заряженных метательных машин.

ДозирЭ, не сдержав любопытства, мимоходом глянул вниз, туда, куда были нацелены завороженные взоры всех собравшихся на башне, и с холодком в груди обнаружил на расстоянии всего полутора тысяч шагов от стены выдвигающийся из-за горизонта живой шевелящийся ковер. Это было похоже на полчища приближающейся саранчи, но, внимательно приглядевшись, ДозирЭ рассмотрел лошадей, повозки и людей — множество людей, тысячи и тысячи.

— Страшно? — К нему приблизился один из военачальников. — Это те самые пресловутые флатоны — великие воины Темного океана, беспощадные посланцы Фатахиллы. Сталкивался с ними когда-нибудь?

ДозирЭ оглянулся и увидел перед собой либерия средних лет, писаного красавца с какими-то удивительно добрыми смеющимися голубыми глазами. В отличие от большинства авидронов его нельзя было назвать «коротковолосым» — светлые вьющиеся волосы едва не касались плеч. Военачальник был в великолепных военных одеждах и сияющих доспехах тонкой работы. В глаза ударил завораживающий блеск его многочисленных наград. Молодой человек догадался, что перед ним начальник Кадишской либеры Ибабд.

— С флатонами? Один раз видел, — признался ДозирЭ, приложив пальцы ко лбу.

Либерий машинально ответил на приветствие.

— Так ты и есть прославленный ДозирЭ? — спросил он, хитро улыбаясь. — Тот, который в плену побил лучших иргамовских капроносов и посмел выкрасть из Дворца Любви самую прекрасную люцею?

Несколько заслуженных мужей подошли к ним поближе — все они были, видимо, из окружения Ибабда. ДозирЭ смутился и даже покраснел, но ответил утвердительно.

— Сегодня я случайно услышал твое имя в связи с поиском беглых маллов и сразу подумал: не тот ли?

Военачальник оглядел воина с ног до головы. Невоенный наряд молодого человека на секунду задержал на себе его взгляд, но он не показал своего удивления и посмотрел на эжина.

— А ты, наверное, его друг «на крови» Идал? — спросил он.

Идал кивнул.

— А где же ваш третий приятель? Тафилус, кажется…

ДозирЭ подивился осведомленности либерия и отвечал:

— Он в Иргаме. В партикуле «Неуязвимые».

— О, «Неуязвимые»! — понимающе кивнул Ибабд. — Что ж, ДозирЭ, — продолжил он, — я хотел видеть тебя, чтобы предложить место начальника моих телохранителей. Конечно, я мог бы всё решить один, но мне необходимо твое согласие. Здесь мне нужен воин именно такой, как ты, — беспримерно храбрый, молодой, удачливый. Так как?

— Позволь напомнить тебе, либерий, что я — айм Вишневых плащей, — отвечал озадаченный ДозирЭ.

— Это пустяк, с Вишневыми я договорюсь. Могу тебе также обещать, что в течение года ты станешь цинитаем и, между прочим, эжином, как твой благородный друг. Ну, а награды ты заслужишь сам — поводов для этого у тебя, думается мне, будет предостаточно. — И либерий указал в сторону приближающейся орды. — А может быть, тебя заботит плата?..

И начальник Кадишской либеры назвал сумму, превышающую вдвое ту, которую до сих пор получал ДозирЭ от Круглого Дома.

Смущенный молодой человек посмотрел на друга, потом подумал о непойманном Бредерое, о Сюркуфе, о далекой и желанной Андэль, которую не видел так долго, и еще вспомнил об обещании умереть в бою, которое дал Алеклии.

— Я не могу, прости меня, рэм. К тому же, мое поручение не терпит отлагательства…

К удивлению многих, Ибабд не выказал обиды, а лишь огорченно поджал губы и кивнул, будто другого ответа и не ожидал. Он повел рукой, что могло означать: присоединяйтесь к моей свите, если хотите, и, потеряв к продолжению разговора всякий интерес, отошел в сторону.

ДозирЭ и Идал еще раз огляделись. Вечерело. С высоты башни они увидели Дати Ассавар как на ладони: прямые улицы, зеленые сады и огороды, строгие ряды прямоугольных казарм и конюшен, храмы Инфекта и аккуратные строения, окружившие дворец гарнизонной власти из красного мрамора и темно-зеленого тектолита. Среди всех авидронских крепостей эта была единственной, которая не имела цитадели.

Над головой, медленно лавируя в воздушных потоках, проследовали матри-пилоги. Постепенно они выдвинулись далеко вперед и, держась на безопасной высоте, зависли над шевелящимися черными массами врагов.

Флатоны меж тем приблизились уже на тысячу с небольшим шагов, к тому месту, где возвышалась статуя громадного льва, и до верхней площадки башни донеслись обрывки мощного гула: ржание лошадей, скрип повозок, резкие гортанные вскрики, рокот множества голосов.

Островитян было такое несметное количество, что военачальники то и дело многозначительно переглядывались. Среди всех только Ибабд выглядел спокойным и даже отпустил по поводу посланцев Фатахиллы несколько непотребных шуток. В его окружении натянуто засмеялись.

Намерения флатонов не вызывали сомнений, но еще ни одна стрела не была ими выпущена, ни одним намеком они не выказали враждебности к тем, кто находился на стенах. Вскоре, однако, флатоны остановились (подвесные мосты над водоемами авидроны сожгли заранее) и стали разбивать шатры. Прошло еще немного времени, и вдруг весь гарнизон, находящийся на стенах, разом, одновременно ахнул: статуя авидронского льва покачнулась и медленно, словно еще пытаясь удержаться в привычном положении, рухнула на землю. Это флатоны опутали льва толстыми веревками, впрягли сотни лошадей и повергли эту скульптуру — гордость авидронов — на землю.

В то же мгновение раздались сигналы калатуш и раковин. Заиграли лючины. С воздушных шаров на головы врагов посыпались метательные снаряды. Хотя до противника было еще слишком далеко, в его сторону со стен крепости полетели стрелы и камни.

Флатоны выдвинули вперед специальные отряды, которые должны были очистить дорогу к крепости. Их воины, числом не меньше пятидесяти тысяч, принялись засыпать ямы, рвы и водоемы, выламывать частокол, выкорчевывать тесные ряды колючих кустов, подготавливая проходы для грядущего штурма. Увидев это, авидроны усилили обстрел, и вскоре плотный дождь метательных снарядов обрушился на головы воинов Темного океана. Сотни их гибли под стрелами, камнями и зангниями, но на месте убитых тут же появлялись их соплеменники и продолжали начатое.

Медленно, но дело у флатонов продвигалось. Появился первый убитый авидрон: в него попал камень, выпущенный противником из метательного механизма.

Стемнело. Флатоны разбили несметное количество шатров, и возле каждого шатра развели костер.

— Сколько же их? — не выдержал ДозирЭ. — Миллион?

— Миллион не миллион, но сотни тысяч, — отвечал Идал.

Лагерь пришельцев с острова Нозинги меж тем всё ширился: его огни бесконечным океаном разлились по равнине.

ДозирЭ и Идал, предполагая, что за ночь уже ничего не произойдет, покинули стену и отправились спать. Едва забрезжил рассвет, Кирикиль визгливыми возгласами разбудил своих благородных хозяев.