Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Рассказы о Бинго Литтле

Перевод с английского Н. Трауберг

БИНГО И ПЕКИНЕСЫ

Один Трутень[75] показывал двум другим укушенную ногу, когда появился четвертый член клуба и, задержавшись у стойки, приблизился к ним.

— Что случилось? — спросил он.

Первый Трутень в третий раз поведал свою историю.

— Этот кретин Бинго зашел ко мне позавчера с бешеной собачкой. Пытался всучить.

— Сказал, что дарит на именины, — прибавил второй Трутень.

— Чушь какая! — подхватил первый. — У меня именины в июле, да и вообще мне не нужны кровожадные твари с острыми зубами. Стал я подгонять ее к дверям, а она — хапц! — и вцепилась. Спасибо, догадался вскочить на стол, но укусить она успела.

Новоприбывший Трутень попросил его опустить штанину. Такие зрелища опасны, если ты недавно завтракал.

— Я понимаю тебя, — сказал он, — но сейчас все объясню. Вчера я видел Бинго. Услышав его повесть, ты поймешь, что надо не судить, а жалеть. Tout comprendre, — прибавил Трутень, изучавший французский в школе, — c'est tout pardonner.[76]

Все мы знаем (сказал он), что Бинго — баловень судьбы. Он вкусно ест, крепко спит, состоит в счастливом браке с популярной писательницей, словом, жизнь для него — сладостная песня.

Но нет совершенства в этом мире. Денег у Бинго едва хватает на сигареты. Жене известно, что он ставит на лошадей, которые, если приходят к финишу, то в конце процессии; ей это известно и ей это не нравится. Прелестная женщина, ничего не скажешь, но спортивного духа в ней нет.

В то утро, с какого начинается повесть, Бинго сидел за столом, угрюмо глядя на яйца и ветчину. Шесть пекинесов резвились у его кресла, но он их не замечал, поскольку думал о том, что в 2.00 — бега, а играть он не может, ибо черствый букмекер отказался принимать вместо денег очарование манер.

Конечно, он мог попросить у жены, но особых надежд не питал. Кто-кто, а Бинго не утопист.

— Душенька, — начал он, — ты мне не дашь деньжат?

— Зачем? — спросила жена из-за кофейника, распечатывая письмо.

— Понимаешь, есть лошадь…

— Ну, что ты, заинька! Я не люблю азартных игр.

— Какие игры?! Пришел и забрал деньги. Эта лошадь. Прыщавый Чарли…

— Странная кличка.

— Да, очень. Но я видел во сне, что катаюсь на лодке по Трафальгарскому фонтану с Пуффи Проссером.

— Ну и что?

— Его настоящее имя, — тихо и строго сказал Бинго, — Александр Чарльз. Беседовали мы о том, не завещает ли он нации свои прыщи.

Рози мелодично засмеялась.

— Какой ты глупый! — нежно воскликнула она, а муж ее понял, что надежда, и без того достаточно слабая, угасла вконец. Если так относятся жены к откровениям свыше, говорить не о чем. Соответственно, он повел речь о предстоящем визите миссис Бинго к матери, на курорт.

Пожелав ей доброго пути, он вернулся к грустным думам, как вдруг услышал такой радостный крик, что уронил пол-яйца. Жена размахивала письмом, невероятно сияя.

— Кроличек! — вскричала она. — Это от Перкиса!

— От кого?

— От Перкиса. Ты его не знаешь. Он — владелец журнала «Мой малыш».

— Ну и что?

— Я не хотела тебе говорить, боялась сглазить. Ему нужен редактор. Конечно, я сказала, что у тебя нет опыта, но ты очень умный. Он обещал подумать. Вообще-то он хотел взять племянника, но на того подал в суд портной, и дядя решил, что он не подходит для такой ответственной должности. О, Бинго! Я чувствую, он тебя возьмет. Предлагает встретиться.

— Где? — оживился Бинго. — Когда?

— Сегодня он возвращается из Танбридж Уэллса. Будет ждать в двенадцать на Чаринг-Кросс, под часами. Ты можешь туда пойти?

— Могу, — отвечал Бинго. — Еще как могу!

— Ты его сразу узнаешь. Он в сером костюме и мягкой шляпе.

— Я, — не без гордости сказал Бинго, — буду в пальто и в цилиндре.

Поцеловав жену, он проводил ее до машины. Миссис Литтл едва сдерживала слезы. Боль разлуки усугублялась тем, что мать держала кошек, и пекинесов пришлось оставить дома.

— Ты будешь за ними присматривать? — спрашивала Рози, пока дворецкий оттаскивал собак от ее автомобиля.

— Как родной отец, — обещал Бинго. — В радости и в беде, до самой смерти.

Он не лгал. Он любил этих тварей, и они его любили. Они лизали ему нос, он почесывал им животик. Я — тебе, как говорится, ты — мне.

— Давай им на ночь сахар, обмокнутый в кофе!

— Естественно!

— Да, зайди к Боддингтону и Бигзу, они чинят поводок Пин-Пу. О, кстати! — миссис Литтл открыла сумочку. — Заплати сразу. Тогда мне не придется выписывать чек.

И, сунув мужу две пятерки, Рози уехала. Бинго махал ей «след. Я отмечаю это особо, поскольку, когда ты машешь, купюры шуршат, а когда они шуршат, вспоминаешь, что скоро заезд и победитель тебе известен. Словом, машина не успела скрыться, а змий уже нашептывал на ухо: «Ну как, старикан? Поставим?»

Конечно, честный Бинго ни за что не допустил бы, чтобы почтенная фирма лишилась законных доходов. Но тут, заметил змий, особый случай. О фирме беспокоиться незачем. Ставим 10 ф. на Прыщавого Чарли, а завтра — платим Боддингтону. Если, против очевидности, Чарли подкачает, перехватим у Перкиса, в счет жалованья. Редактор в цилиндре его очарует, сомнений нет. Словом, дело верное.

Так и случилось, что через час, посетив по дороге букмекера, Бинго подходил к вокзальным часам, чьи стрелки показывали без пяти двенадцать. Через пять минут туда явился плотный пожилой джентльмен в сером костюме.

— Мистер Литтл? — спросил он.

— Да. Здравствуйте.

— Здравствуйте. Какой денек!

— Великолепный.

— А вы точны!

— Как же иначе?

— Похвально, похвально.

Все шло лучше некуда; но тут, отирая губы, из буфета вышел Б.Б. Такер («Мужское белье», Бедфорд-стрит, Стрэнд), которому Бинго больше года был должен три фунта одиннадцать шиллингов четыре пенса.

Видите, как влияет радость на трезвенность ума. Узнав о предстоящей встрече, Бинго забыл о благоразумии и только сейчас припомнил, что ему нельзя и на милю подходить к Чаринг-Кроссу. Местность буквально кишела магазинами, которым он задолжал, и никто не мог поручиться, что их владельцы не заглянут в вокзальный буфет.

Бинго их знал. Он понимал, что, увидев его, они не пройдут мимо, но приблизятся и заговорят о деле. Если Перкиса испугали злоключения племянника, две минуты рядом с Б.Б. Такером сведут на нет все чары цилиндра.

Именно в это мгновенье Б.Б. свернул к ним.

— А, мистер Литтл! — начал он.

Сзади стояла вокзальная тележка и многие решили бы, что путь отрезан — многие, но не Бинго. Перепрыгнув через препятствие, он бросил:

— Я сейчас!

Выбежав к набережной, он подождал там, надеясь, что Б.Б. испарится, а потом вернулся под часы, чтобы продолжить беседу.

Такера действительно не было, равно как и Перкиса. Подумав, Бинго вспомнил, что тот смотрел как-то странно, по-видимому — считая странноватым его самого. Добра это не сулило. Вероятно, владельцы журналов не любят, когда редакторы прыгают через тележку.

Грустно сидя в кафе, он узнал, что Прыщавый Чарли не выиграл. Другими словами, Провидение обмануло его, и не в первый раз.

Назавтра пришло письмо от Перкиса, которое, по его словам, он разорвал на тысячу клочьев (я думаю — на восемь). Перкис решил взять другого редактора.

Мягко говоря, Бинго расстроился. Он знал, как трудно будет объяснить все это жене. Хватило бы и поводка, а тут еще такой провал, ему уже не стать «Гл. ред.»!.. В общем, расстроился. Пекинесы проводили его в библиотеку и сели кругом, дожидаясь сахара, но он не замечал бессловесных друзей, сосредоточившись на своих проблемах.

Но постепенно, понемногу, до него дошло, что с друзьями что-то не так. Нет, с виду они были такие, как обычно. Минутку, минутку… смотрим глубже… И тут он все понял.

вернуться

75

Клуб «Трутни» («Drones») — соответствует клубу «Щеголи» («Bucks»), находившемуся в 20–30 гг. на Клиффорд стрит, 18.

вернуться

76

Все понять — значит, все простить (франц.).

74
{"b":"111222","o":1}