— Позвонить? А что я скажу?

Флора мягко улыбнулась и, встав с кресла, поцеловала свою дочь, как целовала десятки дочерей с тех пор, как ей пришлось перейти на новые роли.

— Не волнуйся, я позвоню, — сказала она. — Чего-чего, а слов мне всегда хватает. Прикинем так: он — художник, тонкая натура, а тебе нужен сильный, надежный муж. В общем, вы — как брат и сестра, ты желаешь ему счастья. Вопросы есть?

— Ах, мама! — сказала дочь.

Джерри тоже плохо спал в эту ночь. Он думал.

Проблема, которую он пытался решить, весьма популярна в разделах «Советы влюбленным». Он думал о том, что делать человеку, когда он обручен с девицей А. и вдруг встречает девицу Б., предназначенную ему от начала времен.

Живи он в Америке, он бы посоветовался с матушкой Эбби или с доктором Джойсом, но в Лондоне знал только «тетушку Филлис», толстого мужчину лет пятидесяти, питавшего слабость к пиву, и консультации с ним боялся.

Утром, куря после завтрака трубку, он подвел итоги. Ситуация неприятна, но просвет в ней есть. Он обещал Вере поговорить в «Савое» с дядей и поговорил бы, если бы не Бернадетта. Дядя Уилл так резвился и радовался, что вынул бы ручку из кармана, как вынимает фокусник кролика, и последнее препятствие к браку с Верой, единственной дочерью Чарльза Апшоу и Флоры Фэй, исчезло бы. При одной мысли об этом Джерри задрожал от макушки до шлепанцев.

Однако ангел-хранитель догадался послать к ним Берни, вызвав тем самым искреннюю благодарность своего подопечного. Тот с удовольствием бы похлопал его по спине; но ангелы застенчивы, замкнуты, и общаться с ними трудно.

Да, просвет был; но такой трезвый человек, как Джерри, не скрывал от себя, что до счастливого конца далеко-. Ангел ангелом, а многое придется сделать самому. Что ни говори, с Верой он еще помолвлен и, если не принять срочных мер, вскоре он пойдет к алтарю во фраке и в парадных брюках, которые, скажет она, надо бы выгладить.

Он долго и напряженно думал об опасности, пока взгляд его не упал на газету и он не увидел, что сегодня — среда, день серьезный. Пришлось встать из-за стола, побриться, принять душ и одеться поприличней. Сделав все это, он взял свою папку и вышел.

Именно по средам карикатуристы обходят газеты и журналы. Когда у дверей, за которыми сидит заведующий оформлением, наберется штук десять нервных художников, голова без тела вызывает их по одному. Атмосфера очень похожа на ту, которая царит в приемной зубного врача.

Обычно приходится обойти многих — заведующего оформлением, как королеву Викторию, рассмешить нелегко; но судьба пожалела Джерри и благородно решила хоть как-то его подбодрить. Начал он с той газеты, где печатался тетя Филлис, и у него сразу взяли там все рисунки, вроде бы даже огорчаясь, что больше ничего нет.

Такое событие надо отпраздновать. Разрезвившись, как дядя Уилл со своей миниатюрой, Джерри решил покутить на славу и, по здравом размышлении, выбрал ресторан знаменитого отеля «Баррибо».

Войдя в это лежбище магарадж и миллионеров, он сразу ощутил, что для полного блаженства ему чего-то не хватает. Все сидели парами; все — но не он. Вот если бы здесь была возлюбленная незнакомка!

Она здесь была, пила кофе за столиком у самой двери.

Он застыл на месте. Миллионер, идущий за ним, толкнул его в спину, но он едва это заметил, глядя на свою мечту, как глядел Гомер на Веру, с той только разницей, что Гомер не сомневался в ее материальности, а Джерри полагал, что перед ним — мираж или астральное тело. Тут она подняла взор, улыбнулась и помахала ему кофейной ложечкой.

Джерри рухнул на стул рядом с ней. Кто-то бил в барабан, но вскоре он понял, что это всего лишь сердце.

— Поразительно! — сказал он. — Я думал, вы у тети.

— Я там и есть, — отвечала она. — Приехала по делу.

— И уедете?

— Да.

— Это плохо. Давайте позавтракаем.

— Я позавтракала.

— Ну, еще раз.

— Нет, спасибо. А вы ешьте, мешать не стану.

— Помешать мне невозможно. Я кучу. И не говорите: «Вот свинья!» У меня большая удача. Что вы знаете о жизни карикатуристов?

— Очень мало.

— По средам они обходят журналы и газеты. Спасибо, если продадут один рисунок.

— Но сегодня?..

— Вот именно. Сегодня я продал все в первом журнале.

— Как хорошо!

— Замечательно.

— Естественно, вы кутите. Хоть бы и мне так повезло!

— В чем?

— В том деле, из-за которого я приехала. Как вы думаете, что это значит, когда тебя приглашает юрист?

— Деньги, наверное.

— Хорошо бы, а то я тоже раскутилась.

— Когда вы получили письмо?

— Сегодня утром.

— Я думаю, это — наследство.

— Вроде не от кого.

— У вас никто не умер?

— Нет. Да и вообще, они все бедные.

— Школьная подружка, которой вы помогли на хоккейном поле?

— Зачем им умирать? Они молодые.

— Да, действительно. Это тайна.

— Тетя говорит, ловушка.

— Какая?

— Ну, белые рабыни. Заманят, усыпят — и в Южную Америку.

— Почему именно вас?

— Надо же кого-нибудь.

— Как по-вашему, похоже это на правду?

— Если тетя так думает, значит — непохоже.

— А кто этот юрист? Не из портовых районов?

— Нет, с Бедфорд-роуд. Звучит солидно: «Скроп, Эшби и Пембертон». Мой — Уиллоуби Скроп, такая подпись.

— А, черт! Простите.

— Почему вы ругаетесь?

— Он — скорей мой, чем ваш. Мой дядя.

— Да? А какой он?

— Высший сорт.

— Девиц не усыпляет?

— Ни в малейшей мере.

— Это хорошо.

Пока они говорили, Джерри ел, а теперь закурил сигарету, предложив другую даме.

— И еще хорошо, что тети нет, — сказала она, выпуская дым.

— Не любит, чтоб курили?

— Да. От курения бывает бессонница, мигрень, астма, бронхит, гастрит, близорукость, ревматизм, радикулит, ишиас и сыпь.

— Хотел бы я познакомиться с вашей тетей. Какой ум!

— Ничего не выйдет, вы — художник.

— О да, русские княгини! Строгая женщина. Почему вы к ней едете?

— Надо. Да, кстати, насчет ресторана.

— Я жду — не дождусь.

— Придется подождать еще.

— А, черт! Простите. Почему?

— Я забыла, что у тети день рождения. Может, в субботу?

— Хорошо, но «А, черт!» я прибавлю.

— Значит, здесь, в шесть часов?

— Вот именно.

— Ну, я пошла, а то опоздаю на лучший поезд. Далеко эта контора?

— Не очень близко.

— Тогда посадите меня в такси.

Такси уехало. Джерри пошел домой пешком. Он сильно поистратился, а шоферы не довольствуются очарованием манер. Но он и так прогулялся бы. Ему надо было обдумать проблему со всех сторон, а он лучше думал на ходу.

Проблема требовала размышлений. Недавняя встреча окончательно убедила его в том, что жениться он может только на одной девушке. Как же увернуться от другой? Поистине, тупик из тупиков! Царь Соломон или Бригем Янг не сочли бы это проблемой; они не сочли бы — но он счел.

Размышлял он и дома. Ему припомнилась комедия, где герой говорит девице, напомнившей о помолвке: «Ах, забыл сказать! Ее нет» — и он позавидовал прыти комедийных героев, когда зазвонил телефон. Прелестный голос возможной тещи очень удивил его, она не болтала с ним по телефону, мало того — вообще избегала бесед с возможным зятем.

— Джеральд? — сказала она. — Добрый день. Я не помешала?

— Нет. Я в среду не работаю.

— Бывают же счастливые люди! У меня как раз по средам — утренний спектакль. Вы слышали, как актриса идет мимо рыбной лавки? Рыбы смотрят на нее, точь-в-точь — зрители, а она думает: «Вспомнила! У меня утренний спектакль». Но я звоню вам не для того, чтобы рассказывать анекдоты. Я проводила Веру в Брюссель, и она дала мне печальное поручение.

— Мне вас очень жаль.

— Пожалейте себя, — проворковала кавалерственная дама.

Что-что, а слово держать она умела. Обещала любимой дочери объяснить ее жениху, что свадьбы не будет, — и объяснила со свойственным ей искусством.