— Лиззи, надеюсь, ты не расположена препятствовать своему мужу в исполнении его супружеского долга?

— Я расположена воспрепятствовать подобным вопросам, мама.

— Поступай, как знаешь. Я только желаю быть тебе полезной.

— Благодарю, но мне не требуется ничья помощь.

— Куда же запропастилась Мэри? Пойду погляжу, она, наверное, все еще в своей комнате.

Дверь за миссис Беннет закрылась, но ее досадливая болтовня еще несколько минут висела в воздухе.

Элизабет подошла к окну. Был прохладный ясный летний день.

Она оглянулась через плечо на вошедшего в комнату Дарси и опять отвернулась к окну. Он стоял очень близко к ней.

— Может случиться, у нас никогда не будет сына, Фицуильям, и вообще не будет детей.

— Может, и не будет, хотя прошел только год и два месяца с тех пор, как мы…

«Он продолжает считать!» — подумала Элизабет.

— Фицуильям, если все обернется именно так, ты будешь сокрушаться?

— Для меня это будет большим ударом. Кроме того, для меня невыносима мысль, что тебя прогонят из нашего дома, если мне суждено умереть раньше тебя. Но глагол «сокрушаться» подразумевает, что у меня есть власть изменить нашу судьбу.

— Я имею в виду… я боюсь, ты станешь сокрушаться, что… — Слова зависли в воздухе.

— Ну же, Элизабет, сокрушаться — что..?

— Ничего. Так, ничего существенного.

— Ты обдумывала тот случай, когда я стану сокрушаться, что женился на тебе?

Она повернулась к нему. Ее глаза потемнели от горестных мыслей. Она не спрашивала его ни о чем, но вопрос был там, в ее сосредоточенном и настороженном взгляде.

— Как такое могло прийти тебе в голову? После всего, что произошло между нами, ты по-прежнему не слишком веришь в меня?!

— Нет, любимый, не это. Я верю тебе, я верю в тебя. На свете нет никого, кто был бы более достоин моего доверия.

— Тогда доверяй мне. Ты — свет моей жизни. Я не понимал значения этих слов, пока я не узнал тебя. Я не умел смеяться, пока не встретил тебя.

— Прости меня.

Дарси передернул плечами:

— Я постоянно стремлюсь узнать твои чувства, поэтому я должен с благодарностью принимать любой твой откровенный рассказ о том, что ты чувствуешь.

Она улыбнулась, потом снова отвернулась к окну. Он обнял ее за плечи, и они стали вместе разглядывать открывающийся вид на озеро и дальше, до вершины холма. Карету характерного синего цвета нельзя было не узнать.

— Это Джейн! — воскликнула Элизабет. — Я уже думала, что она никогда не приедет!

Расширение семейного круга послужило настоящим подарком для Элизабет. Ей больше не приходилось проводить столько времени с матерью и Мэри. Восторг миссис Беннет от общения с Джейн и Китти вернул Элизабет часть ее свободы. Она часами беседовала с отцом, а пока он дремал у камина в библиотеке, упивалась своими долгими прогулками или наслаждалась музыкой вместе с Джорджианой.

Мэри проводила время по-своему. Элизабет подарила ей красивое шелковое платье, единственным недостатком которого, на взгляд Мэри, был вырез. Миссис Беннет поспешила ворваться в комнату дочери, оценить ее роскошный наряд.

— Ох, какая же ты хорошая девочка, Мэри! Вот это настоящее платье. Правда, вырез немного глухой. Как ты считаешь, Лиззи?

— Слишком глубокий, мама! Я намерена закрыть его кружевами, — заспорила Мэри.

— Закрыть кружевами! Детка, что такое ты напридумывала? Если мужчинам предоставить выбор: мельком взглянуть на грудь или выслушать назидательную речь, ни один из них не выберет назидание.

Мэри осталась непреклонна.

— Я знаю, на свете есть джентльмены, которые выше подобных вещей.

Мистер Дарси подарил Мэри ожерелье и серьги. Она едва ли могла позволить, чтобы драгоценные камни делили место с ее крестом, но Элизабет упросила ее посчитаться с чувствами зятя. Таким образом она получила возможность выглядеть довольно мило, не нарушая своей высоконравственной морали. Она чопорно поблагодарила мистера Дарси, когда он сделал ей комплимент. Миссис Беннет одарила Мэри свирепым взглядом, когда та добавила:

— Правда, ничто лучше не украшает женщину, чем простой крест.

Удовольствия того летнего пребывания в Пемберли примирили мистера Беннета с женой. Вид троих замужних дочерей, явно счастливых в браке, заставил его испытать некоторое сострадание к своей самой младшей. Он даже начал думать о поездке в Ньюкасл. Отказ от посещения Лидии мог бы возобновить пересуды, которые поутихли после успешного замужества ее сестер.

Возможно, Лидия уже поплатилась за все своим браком с таким негодяем. И к тому же мистер Беннет… не в состоянии заставить навсегда замолчать внутренний голос, который говорил, что его младшая дочь, возможно, никогда не оказалась бы на той сомнительной дорожке, будь у нее более добросовестный родитель.

Как раз тогда, когда мистер Беннет был склонен согласиться с предложением своей супруги, миссис Беннет получила письмо от Лидии, которая в самых неясных выражениях отговаривала их от поездки в это время. В связи с приближением войны жизнь в Ньюкасле стала совсем не такой веселой. Кроме того, Лидия писала, что недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы принимать гостей.

— Я должна немедленно ехать к ней, — категорично заявила миссис Беннет, внезапно вообразив себя превосходной сиделкой. — Где же Китти? Может, она знает, какая болезнь у ее сестры?

И с этими словами миссис Беннет, засуетившись, направилась искать Китти.

Джейн не смогла скрыть своего глубочайшего волнения.

— Джейн, что случилось? — спросила Элизабет.

— Лиззи, миленькая, все это, может быть, пустое.

— Лидия серьезно нездорова? — подскочила с места Элизабет. — Ты что-то скрываешь от меня, Джейн. Как ты можешь?

— Я не хочу волновать тебя зря, Лиззи.

— Расскажи мне, дорогая, и я обещаю, что выдержу бремя этого известия.

— У Лидии, когда она была у нас в Рашли, появилась ужасная сыпь на теле. Аптекарь давал ей какое-то лекарство, как я предполагала, и все прошло.

— И что?

— Гнойнички опять появились. Я послала за врачом, и хотя Лидия вела себя очень скрытно, я видела, что она принимала ртутный препарат. — Элизабет сидела не шелохнувшись. Джейн продолжила свой рассказ: — Ты же знаешь, как трудно разозлить Чарлза. Но тут он пришел в ярость и назвал Уикхема… мерзавцем и подлецом!

— Ох! — Элизабет торопливо подошла к окну.

— Я бы все сделала, лишь бы оградить тебя от этого, Лиззи.

— Дорогая Джейн, ну почему ты должна страдать в одиночку? Наша сестра заразилась сифилисом?

— Мы думаем, что, должно быть, все обстоит именно так. Я понимаю, все острые симптомы болезни скоро исчезнут, после чего наша бедная сестра никогда не сможет знать наверняка, излечилась ли она полностью или нет. Если нет, ее ждет конец, которого она не заслужила.

— Нет конечно, — согласилась Элизабет. — Это слишком жестокое наказание за ее провинности. — Элизабет помолчала немного. — Как нам оградить наших родителей от этого? Если ей повезет, болезнь больше никогда не вернется к ней. А если же вернется со всеми тяжелыми последствиями, это вполне может произойти уже после их кончины, и им никогда не суждено будет знать это.

— Мы должны отговорить маму от поездки в Ньюкасл. Тем не менее ничто не могло лишить миссис Беннет ее материнских чувств, и они с мистером Беннетом уехали в Ньюкасл на следующий же день.

Джейн и Элизабет с тревогой ждали новостей, страшась появления каждого посыльного. Они получили только одну короткую записку от их матери, в которой та торжествовала, описывая крепышей близнецов. Везение Лидии снова не подвело ее, и, на ее счастье, она оправилась от приступа болезни к тому моменту, когда приехали родители. И, того лучше, недавний выигрыш мужа в карточной игре позволил им продемонстрировать себя как молодую семью, умеющую обходиться небольшим доходом. Миссис Беннет была в восторге от внуков и дала Лидии денег на новую одежду и игрушки для них. После этого Беннеты вернулись на юг, чтобы погостить в Рашли-Мэйнор.