— Миссис Дарси, я собирался съездить в Хартфордшир, чтобы познакомиться с вами, но Дарси отговорил меня.
— И правильно сделал, — прервал его отец. — Какой толк был бы мистеру Дарси от показа такого говоруна и пустомели перед его новыми родственниками?
— Я должен возразить, сэр! — воскликнул сын. — Говорун, возможно, и правильное определение, но я совсем не пустомеля. — Он повернулся к Элизабет: — Мне еще представится возможность убедить вас в моей рассудительности, поскольку я имею честь отвести вас к столовую.
По знаку своей невестки старший из мужчин направился к леди Кэтрин, чтобы сопроводить ее в столовую.
Предлагая Элизабет руку, сын сказал:
— Я высоко ценю возможность пожертвовать эту честь моему благородному родителю.
Элизабет была слишком умна, чтобы не понять иронии.
Узкая длинная столовая, богато украшенная лепниной (старика невозможно было убедить что-нибудь переделать), была хорошо освещена. Свет от выставленных в канделябры свечей дополнялся искрящимися бликами от столового серебра. Под приглушенный гул многочисленных голосов и позвякивание ножей Элизабет отвлекла мистера Фоксуэлла от темы ухаживания Дарси.
Вместе со сменой приборов после первой перемены, как это всегда бывает, разговор плавно перетек в другое русло.
— Неохотно, но я смиряюсь с необходимостью удовлетворить любопытство наших соседей, — сказал ей мистер Фоксуэлл. — Разрешите мне представить их вам?
После представления и обмена любезностями Фоксуэлл снова вернулся к волнующей его теме ухаживания мистера Дарси, на сей раз с участием более широкой аудитории.
— Матримониальные вопросы не следует улаживать в глубинке, вдали от доброжелательного, но неусыпного ока друзей.
— Хартфордшир не слишком уж глубинка, мистер Фоксуэлл.
— Давайте не переходить на споры по вопросам географии, моя дорогая миссис Дарси. Я всего-то хочу немножко попробовать на вкус ваши секреты. Вы можете довериться мне.
— Довериться вам, да, да! Не сомневаюсь, что, попробовав на вкус, вы позже захотите, чтобы это блюдо подали на обед.
Смех, который эта острота вызвала у соседей, подтвердил проницательность Элизабет.
— Дарси, — вскричал Фоксуэлл, заставив замолчать всех за столом, — твоя жена всегда так бессердечна?
— Боюсь, что да, Фоксуэлл, если того требуют обстоятельства.
— Ее нельзя назвать бессердечной, мистер Фоксуэлл, — пробудилось чье-то остроумие. — Она вышла замуж за Дарси. Это, если хотите, явный акт милосердия.
— Кто бы сомневался, — проговорил Дарси с улыбкой.
Новый взрыв смеха и возглас «Красиво сказано, сэр!» почти заглушили категоричное «Гм!» с той половины стола, где сидела леди Кэтрин.
Когда миссис Фоксуэлл встала, подав сигнал дамам удалиться, Дарси бросил взгляд на Элизабет. В гостиной, где будут одни дамы, ей придется выдерживать противостояние его тетушки. Она ответила ему своей мимолетной загадочной улыбкой. Никогда раньше он не оставался на портвейн с такой неохотой.
Войдя в гостиную, леди Кэтрин тут же потребовала поставить ей кресло у камина. Элизабет не спеша направилась к фортепьяно, намереваясь взглянуть на ноты. Ее перехватила миниатюрная дама, которая сидела около нее во время обеда.
— Миссис Дарси, я с таким наслаждением беседовала с вами за столом. Умоляю, давайте выпьем кофе вместе и еще немного поговорим.
— С превеликим удовольствием, миссис Куртни, — согласилась Элизабет, и они, взяв чашки с кофе, уселись на небольшой диванчик.
Раньше Элизабет не доводилось вести беседу с подобными женщинами — ироничными и серьезными одновременно, с дивным озорным обаянием, которое умеряло колкость их слов. Другие дамы подсаживались к ним, привлеченные остроумием обеих собеседниц. Только немногие женщины постарше, возможно, не все искренне, продолжали оказывать внимание леди Кэтрин.
Войдя в гостиную, Дарси нашел Элизабет занятой оживленной беседой и совсем позабывшей о присутствии его тети. К тому же она уже могла представить мужу свою новую знакомую — миссис Куртни.
Со своей стороны леди Кэтрин могла утешить себя тем, что другой племянник, гостивший у нее в Лондоне, не смог принять приглашение на этот прием. Она сомневалась, что ей удалось бы удержать полковника Фицуильяма вдали от жены его кузена. Она обратила свой холодный негодующий взгляд на Элизабет.
— Миссис Дарси, похоже, отлично поладила с миссис Куртни, — заметила одна из ее собеседниц. — Миссис Куртни — обворожительна! И какой контраст с ее тетушкой, маркизой.
Леди Кэтрин медленно повернула свою величественную голову к говорившей, и та нервно замерла.
Старший мистер Фоксуэлл провожал леди Кэтрин до холла. Ее милость остановилась на лестничной площадке и повернулась к нему.
— Я беседовала с вашим старшим сыном сегодня, сэр. Я сказала ему, что приход, который я могу счесть подходящим для передачи вашему младшему сыну, мистеру Реджиналду Фоксуэллу, может стать вакантным в любую минуту.
— Конечно, ваша милость, он не замедлил передать мне ваши слова. Само собой разумеется, мы сверх всякой меры благодарны вам за ту огромную доброту, которую вы проявили по отношению к моему мальчику.
— Я еще никак не проявила своей доброты, мистер Фоксуэлл. Я только сказала, что есть приход, который я могу счесть возможным отдать.
— Леди Кэтрин, что касается этого прихода, — мистер Фоксуэлл-старший тщательно подбирал слова, — мы с вами давно условились считать это определенной договоренностью между нами. Моему сыну уже почти двадцать четыре года, и он добился значительных успехов на этом поприще. Ему уже поздно искать себе иное применение.
— Это ничего не будет для меня значить, если появится более благодарный кандидат.
— Реджиналд признателен вам и всегда превозносит вашу доброту.
Леди Кэтрин стукнула палкой в пол:
— Но что его семья, сэр?! Мне не нравится видеть в домах, до посещения которых я снисхожу, своего племянника, который опозорил дом Мэддерсфилдов. Не воображаете же вы, что мой брат, лорд Мэддерсфилд снизойдет до него теперь?
— Мне так жаль, мадам, что я самостоятельно не занимался этим вопросом. Я не имел никакого намерения доставить вам огорчение. Приглашение людей, о которых вы ведете речь, явилось совершенным недоразумением. Я смиренно прошу вашего прощения. Этого никогда больше не повторится.
Леди Кэтрин выпрямилась во весь свой весьма внушительный рост и изрекла:
— Этого больше не повторится, поскольку ваш сын никогда больше не станет признавать свое знакомство С этим… джентльменом…
Мистер Фоксуэлл побледнел.
— Они дружат с самого детства. Эти узы не слабее братских чувств. Разве мы не можем прийти к какому-то компромиссу?
— Мистер Фоксуэлл! Вы забыли, кто я? Я никогда не иду на компромиссы. Представьте мне доказательство нашего решения до завтрашнего вечера. Спокойной вам ночи, сэр.
Вскоре уехала и чета Дарси.
— Вечер удался, Элизабет, — довольно вздохнул Дарси, когда они уже сидели в карете.
— Мне тоже все очень понравилось. Скажи, мистер и миссис Фоксуэлл связаны только браком?
— Ты права, они очень похожи. Они кузены, и с самого рождения были предназначены друг для друга.
— Все как у тебя?
— Да. Среди моих близких друзей только Бингли женился по собственному выбору.
— А Фоксуэллы счастливы, как ты считаешь?
— По-своему, да, как мне кажется. Фоксуэллы пришлись тебе по душе?
— Да, хотя я несколько озадачена.
— Чем же? — Он словно подтрунивал над ней. Или ей это показалось из-за бликов света, бросаемых в карету уличными фонарями?
— Мистер Фоксуэлл кажется мне немного… неортодоксальным. Как так случилось, что вы с ним столь близко подружились?
— Мы знакомы с самого первого дня в школе, всего через несколько недель после кончины моей матери. Он был единственным, из-за кого я сумел вытерпеть тот первый семестр. — Он взял ее руку и продолжал: — Фоксуэлл может показаться несколько эксцентричным, если бы он извинил мне это слово. Однако я настолько привык к его стилю общения, что мне кажется порой, будто я реагирую на его душевные порывы, а не на сказанные им слова. Еще будучи ребенком, он был способен на большую доброту.