Эдден сопроводил Трента в комнату, я вошла следом. Помедлив в коридоре, я поправила воротник платья, заткнула за ухо выбившуюся прядь, подтянула сумку на плечо, крепче стиснула сверток с фокусом и пожалела, что нельзя в туалет забежать.

— Лавка амулетов, — напомнил Дженкс с моего плеча, и я невежливо фыркнула.

На появление Трента все отреагировали некоторым оживлением, что явно не облегчало мне задачу. Зная, что Айви уже там, я расправила плечи и вошла.

Осмотрев помещение, я поняла, почему возникло слово «Камелот»: круглый стол и шесть стульев в полукруг у правой стены большой прямоугольной комнаты. Между столом и прозрачным с одной стороны зеркалом слева от меня — простран­ство, похожее на сцену. Вдали справа мойка и кухонный стол с пятнами кофе, а на нем все, что нужно для презентации: захва­танные руками скоросшиватели, поцарапанные папки для док­ладов, дыроколы на три дырки и массивный нож для разреза­ния бумаг — такой, что им дрова колоть можно.

Пискари с Айви сели возле кухонного стола, Стриж в строгом черном деловом костюме со своей худощавой грацией оста­новилась за ними в подчиненной позе. Меня пронизала струйка тревоги, за которой почти сразу нахлынуло острое недовольство собой. Я собиралась платить за защиту тому вампиру, который изнасиловал Айви и выдал Кистена кому-то на смерть — как чаевые за мелкую услугу. Но какой у меня выбор? Фокус дол­жен принадлежать кому-то из сильных, и не важно, нравится мне это или нет, если это сохранит жизнь мне и Кистену и пре­дотвратит войну за власть во Внутриземелье — в масштабе все­го мира.

Двое вервольфов сидели около середины стола напротив двери. Увидев меня, миссис Саронг дернула мистера Рея и заставила его сесть, пока он не успел себя поставить в глупое положение. Трент сидел возле двери, за его спиной нависал Эдден. Наручников на эльфе уже не было. Напротив них стоял, скрестив руки на груди, Квен, и в своем фраке-мундире выгля­дел отлично.

Я перевела взгляд на Ала. Просто воплощение элегантнос­ти в этом черном фраке, спиной ко мне перед зеркальным стек­лом. Демон дышал на стекло, чтобы на нем появился туман, и рукой в перчатке рисовал на нем лей-линейные символы, ко­торых я не понимала. Представлять себе страх тех, кто наблю­дал снаружи, мне даже не хотелось.

Ал обернулся, просиял из-под круглых дымчатых очков.

—   Рэйчел Мариана Морган! — протянул он, и хотя он был похож на  Ли, акцент выдавал Алгалиарепта. — Как ты надела наручники на Трента — это было  потрясаающее  зрелище. Ка­кой следующий номер нашей программы?

Насупившийся возле миссис Саронг мистер Рей буркнул:

—   Может, она кролика из задницы достанет?

Квен подавил усмешку, и я вышла вперед — сапоги отсту­кивают по полу, платье развевается, Дженкс с тихим жужжани­ем взмыл с плеча к потолку. Только Квен и Ал проводили его взглядом — остальные даже не догадывались, насколько он может быть опасен. В этом платье я чувствовала себя дурой, но здесь вообще все были не в меру разнаряжены. Стоя у стола за несколько мест до Айви, рядом с Трентом (по другую сторону от него стоял Ал), я попыталась привлечь ее внимание, но она не подняла глаз — глядела в никуда с пустым лицом. Стриж не скрывала своей ненависти, но я эту утонченную, привлекатель­ную, светловолосую вампирессу попросту игнорировала.

Положив на стол сверток и сумку, я сдвинула их вместе, собираясь с мыслями.

—   Спасибо, Пискари, за то, что согласился здесь со мной встретиться, — начала я, заставив себя убрать руку от ноющего плеча. — Более  бесчестного создания,  чем ты,  я просто никог­да не видела, но я надеюсь прийти с тобой к определенному соглашению.

Господи, какой же я лицемер!

Пискари улыбнулся, потрепывая Айви по руке, но тут Ал набрал воздуху что-то сказать, и я обернулась.

—А ты заткнись, — велела я, и он закрыл рот и выдохнул — но я видела, что ему это все было отличным развлечением. — Вы все здесь свидетели, и только.

Все как-то заерзали, кроме Квена, но поняли мои слова. Я дотронулась до своих вещей, выложенных на стол, стараясь не думать о переполненном пузыре.

—О'кей, — сказала я, и Трент улыбнулся, видя, как я нервничаю. — Как вы все, вероятно, уже догадались, фокус все еще у меня.

Мистер Рей привстал, рука миссис Саронгу него на запяс­тье сжалась.

—Фокус у меня, — повторила я, когда Рей сел на место. — Каждый из вас хочет его получить. — Я посмотрела направо. — Тебе, Трент, как я понимаю, он нужен ради борьбы за власть — поскольку ты за него предложил мне безумные деньги.

Ну, еще трех вервольфов убил, но зачем сейчас поднимать этот вопрос?

—   Мы дадим вдвое против того, что он предлагает, — отчетливо сказала миссис Саронг, и Трент открыто засмеялся — язвительно и насмешливо. Повернулся новой гранью, не слишком привлекательной. Женщина побагровела, а мистер Рей сгорбился, будто ему очень стало неуютно.

—   Не продается, — ответила я, пока больше никто не перебил, и обратилась к Пискари: — Ты хочешь моей смерти по вполне очевидным причинам. Как, вероятно, и Трент теперь.

—   И меня не забудь, милая. — Ал повернулся от зеркала ко мне. — Я всего-то хочу тебя на час. Всего час — и ситуация разрешится.

Дженкс затрещал крыльями в предупреждении, и я заставила себя успокоиться.

—Нет, — ответила я, хотя у меня живот слегка заболел. Час

с ним растянется на вечность.

Мистер Рей освободил руку от хватки миссис Саронг.

—Отдай его мне, или я затравлю тебя, как животное, и отберу его сам...

Тут он дернулся, что навело меня на размышления о том, что именно сделала с ним под столом миссис Саронг. С потол­ка посыпалась золотистая пыльца, вервольф вдруг оказался в луче солнечного света и посмотрел вверх удивленно. Он явно забыл про Дженкса.

Подумав про себя, не посыпал ли сейчас его Дженкс особо­го сорта пыльцой, я подавила усмешку.

—Да, — ответила я сухо, — мне, это известно. Именно по­этому я обращаюсь к Пискари, а не к вам.

Секунда молчания, и потом круглая морда вервольфа заполыхала красным:

—Нет! — заревел он. — Ах ты пигалица мерзкая, вздумала отдать его этому недодохлому сукину...

Поток слов резко прекратился, когда Квен протянул руку и толкнул его на стул.

—Закройте рот, — велел Квен.  —  Сперва  послушайте, а потом разворачивайте боевые порядки, иначе союзники вам станут противниками.

У-тю-тю, какие высокие слова.

Но зато хотя бы тихо стало. Переступив с ноги на ногу, я глянула на Ала — который начинал уже соответствовать мис­сис Саронг по степени выведенности из себя, на Трента, кото­рый сейчас лихорадочно думал, и наконец на Пискари. Нежи­вой вампир улыбался, как благожелательный бог — которым себя и считал. Медового цвета рука лежала на мраморно-бледной руке Айви, и я предположила, что он ждет от меня, чтобы я стала выменивать фокус на нее и на Кистена. Я бы хотела, но Кизли прав: она должна уйти от него сама, иначе никогда не будет свободна.

—Я его отдам Пискари, — сказала я, чувствуя текущую по хребту струйку пота. — Но я хочу кое-чего взамен.

Все глаза смотрели на меня. Пискари улыбнулся шире, об­нял Айви за плечи и бережно привлек к себе. В ее карих глазах еле-еле светилась жизнь.

—Айви моя, — сказал он.

Я выдохнула — выдох получился дрожащим.

—Айви сама своя. А от тебя я хочу, чтобы ты отменил пере­дачу крови Кистена в дар, принял его обратно в камарилью и дал мне свою защиту от себя самого и этих йэху, — мотнула я головой, показывая на всех присутствующих в комнате. — Я также хочу, чтобы мне вернули мою церковь и дали гарантии свободного ведения моего бизнеса без вмешательства.

Трент замер. Квен разнял скрещенные руки и принял бо­лее сбалансированную позу. Ал перестал рисовать на прозрач­ном зеркале лей-линейные символы и обернулся ко мне. Пискари заморгал от неожиданности: