С приближение часа «Ч» напряжение во всех делах нарастало с геометрической прогрессией. Особенно много работы было у пилотов тарелок. К этому времени пилотами на них работали уже тридцать пять землян. Они не только вывозили людей из самых труднодоступных мест, но и сопровождали транспорты, забирающие людей из пунктов большого сбора. Это прикрытие выматывало не только тратой нервов, но и физических сил. Сменщиков было мало, и после того как одна из тарелок едва не разбилась, Коэн начал сажать в каждую из них два человека: одного пилота, второго стажёра. Задачей второго было не столько учиться, сколько контролировать состояние пилота. Проще говоря — будить его, если тот невзначай уснёт за штурвалом. При этом самые опытные из них, Коэн и Ветров временно не принимали участие в полётах. Майкл окончательно освоился со штабной работой, а вот Владимир на одной из лун Марса — Фобосе, учился управлять хинковским штурмовиком. Место он выбрал не случайно: на Марсе не было баз хинков, а обратная сторона Фобоса не должна была засекаться ни с Земли, ни с расположенного за орбитой Плутона флота хинков.

— Ну, а как тут включается активная защита, — спросил Ветров своего невольного инструктора.

Найкк Гросс коснулся одной из кнопок, и в углу экрана управления появился значок, напоминающий свернувшуюся в кольцо змею.

— Это в стационаре? — уточнил Ветров.

Ящер кивнул головой. Вообще, Найкк Гросс вёл себя удивительно покорно. Он сразу, с момента пленения начал активно помогать Ветрову в освоении ромба. К этому все потихоньку привыкли, и если раньше его охраняли как минимум трое десантников, то сегодня это был один, да и то старый знакомый Ветрова, и кандидат в пилоты Юрка Новиков.

— Почему мы там помогаешь? — спросил как-то ящера Ветров. — Мы же твои враги?

— Если я попаду к своим, то меня тут же выбракуют, как предателя.

— Я что-то не понял в этой вашей системе выбраковки. Зачем это надо, расстреливать своих солдат по мере определенного времени?

Хинк осклабился.

— Нас очень много, большой выбор, слишком большой. А это придает стимул воевать лучше. Если ты останешься в звании солдата по истечении одного цикла, то тебя выбракуют. Считается, что солдат уже потеряет к этому времени физическую силу и выносливость. Зато одна серебряная ящерка дает шанс прожить еще один цикл. Вторая — еще один цикл. Третья — на два цикла. Золотая ящерица увеличивает срок жизни на три цикла. Вторая и третья золотая — на четыре. Это максимальный цикл жизни. Больше мы не живем.

— И есть такие претенденты среди вас?

— А как же. Благословенный великим Ящером-создателем адмирал Третьего флота Атакующей Армады Великого Племени ящеров Великий Замин Ганн! Если он удачно завершит этот рейд, он получит право дожить до конца своих дней без выбраковки. Таких хинков в нашей истории было всего десять, и их имена заучиваются солдатами с детства. Это наш идеал. Наш адмирал должен стать одиннадцатым.

— М-да, порядки у вас еще те. Не хотел бы я служить в ваших рядах.

И вот теперь они летят бок о бок, и хинк так же услужливо помогает Ветрову освоить свой штурмовик.

— А стрельба? Как тогда работает защита?

— Она отключается автоматически. Нажимаешь гашетку, и первым делом отключается защита. Точно так же она потом включается. Правда, там есть три секунды, когда после залпа штурмовик не защищен.

— Проверим.

Ветров остановил ромб, затем резко опустил его носом вниз и дал залп из плазменной пушки по скалистой почве Фобоса. Хинк аж зарычал, не то от возмущения таким резким маневром, не то от восторга. Кто не был в восторге, так это Юрка Новиков. Хотя, как и оба пилота, он был привязан, но, во время маневра зевнул, и так резко мотнулся вперед, что чуть не задушился от чересчур высоко сидевших на его теле ремней безопасности. Когда Ветров выровнял ромб, Юрка обрушился на пилота:

— Не, Вовка, ты совсем охренел, что ли?! Я тут чуть не удушился. Предупреждать надо!

— А ты не зевай. Хочешь же стать пилотом? Тогда терпи.

Новиков поправил ремень, потом недовольно сказал: — Высокие эти ремни, не по нам.

— Конечно не по нам, по ним.

Ветров ткнул пальцем в сторону хинка. Юрка вспомнил про то, что является сегодня ещё и охранником, и недовольно крикнул хинку:- Ну, что, образина, что ещё есть такого особенного на вашей посудине?

— Тут много всего. Наш штурмовик — лучшее судно такого класса во всей вселенной. Если к нему ещё добавить невидимость — мы станем непобедимыми.

Ветров хмыкнул.

— Размечтался! Лучшее… Так мы вам и поверим. Наши блюдца бьют вашу защиту как яичную скорлупу. Хотя, слов нет, тачка у вас мощная, скоростная, вместительная.

— Перевозит за раз более сотни солдат, — с гордостью подтвердил хинк.

— Кстати, мощность вашего нижнего бластера такая же, как и носового? — спросил Ветров.

— Нет, он мощней. Его предназначение — работать по наземным целям.

— С такой мощностью силовых установок вы могли бы оснастить плазменными пушками и хвостовую часть и верх. Тогда бы ваш штурмовик точно был бы неуязвим.

— Стратегия хинков не предусматривает оборонительных боев, поэтому штурмовик вооружен так, что бы пилот видел свои цели визуально.

— Вот-вот, как раз из-за такой фигни войны и проигрываются. Придёт на ум генералам какая-нибудь доктрина, а нам за неё потом в бою кровью харкать приходится. А можно на вашей тачке закладывать виражи вдоль продольной оси? Ну, кувыркаться?

Ветрову пришлось показать руками этот маневр, чтобы объяснить его хинку.

— Зачем? — спросил тот.

— Да, просто так.

— Теоретически это запрещено, но у нас некоторые делали так. Они включали один горизонтальный двигатель, и один вертикальный.

— Что, и у вас бывают пилоты-хулиганы?

— Да, одного даже при мне разжаловали из капитанов в лейтенанты.

— Как это его не расстреляли? У вас же обычно с этим не церемонятся? Сам говорил — чуть что, и на выбраковку.

— К пилотам это не относится, пилотов трудно готовить. Мы элита армии, нам автоматически дают серебряную ящерицу. Только два процента хинков могут выносить вид звёздного неба.

— Да, это вам не повезло. У нас этим страдает один Симонов, — засмеялся Юрка.

— К тому же нужно много времени, полцикла, чтобы подготовить пилота.

— Десять лет? — спросил Ветров. — Ну, и у нас примерно столько же.

Новиков был не согласен.

— Не, я хочу быстрей, месяца за два. Я так на машине ездить научился, за два раза.

— Сравнил! Вспомни еще велосипед.

Они ещё полетали над каменистой поверхностью Фобоса, а потом Ветров развернул штурмовик к Земле. Но, стоило им было вывернуть из-за Фобоса в открытый космос, как тревожно запиликала звуковая сигнализация.

— Это ещё что такое? — спросил Ветров.

— Это система определения "свой-чужой", — подсказал хинк.

Ветров удивился. «Химики» установили на ромб свою систему определения «свой-чужой». Она работала так, что включалась только при приближении тарелок хасков. А если в поле зрения попадали ромбы хинков, у них должна была сработать её родная система. Найкк Гросс коснулся когтистым пальцем одной из клавиш, и на центральном экране высветились три светящихся точки.

— Это наши, — признался хинк. — Они определили нас как врагов, будут атаковать.

Ветров недоумевал.

— Но почему они определяют нас как чужих? Мы же не тронули вашу систему определения?

— Не знаю. Скорее всего, они просто сменили все коды.

— Это возможно?

— Возможно, хотя и трудно. Нужно заменить несколько тысячи блоков определения, на каждом ромбе.

Ветров тут же вспомнил, что в последнее время хинки действительно крайне мало летали. Между тем пилоты ромбов уже точно знали, что перед ними тот самый, пропавший штурмовик. За двое суток техники хинков сделали адскую работу. Они не стали заменять на всех восьми тысячах задействованных в боевых действиях ромбов блок определителя. Они к нему просто добавили ещё один, точно такой же, но с другой кодировкой. Это было не сложно, на каждую операцию уходила минута, но по общему времени получилось внушительно. Час назад была произведена замена определителя на последнем штурмовике, и после этого последовал приказ адмирала — переключится на новый блок, и уничтожать любой ромб, по иному реагирующий на запрос определителя. Ветров этого не знал, он давно уже отключил и радио и коммутатор хинков, считая, что это ему только мешает.