Подобного взрыва в этом городе ещё не было. По силе вспышки он превзошел даже подрыв тех штурмовиков в аэропорту. Часть города была просто разрушена, погибло несколько сот хинков, и тридцать землян, скрывавшихся в соседних небоскребах. Этот взрыв смогли рассмотреть сквозь плотную пелену дыма даже с Лунной базы хинков. Через полчаса на ковер к Замину Ганну был вызван Микк Орк.

— Хорошо, я сейчас приду, — сказал он адъютанту адмирала.

Сказав это, ящер обернулся к привязанной к стене девушке. Она была голая, вся в крови. Хинк подошёл к ней вплотную, одним пальцем поднял подбородок девушки, и, поднеся к её лицу небольшую фотографию, спросил:

— Кто это?

Девушка с трудом открыла глаза, и, увидев знакомое лицо, с трудом прошептала:

— Папа…

Экстренное обучение земных пилотов управления инопланетных тарелок приносило свои плоды. Их было всего тридцать, этих истребителей с забавным, совсем не боевым видом. Их постарались более или менее равномерно распределить над всей планетой. Активизация тарелок не осталась незамечена ни для врагов, ни для друзей.

Циновка, заменяющая в землянке дверь затрещала, в помещение протиснулся Фам-Тай-Мин.

— Генерал, пришёл человек от Хоя, говорит, тарелки нанесли удар в соседней провинции. Они разбили как минимум шесть ромбов и разогнали полка два ящеров.

Седой человек в военной форме спросил его:

— Где вестник?

— Я его решил сначала накормить. Он пробирался по джунглям три дня.

— Хорошо, ты всё правильно сделал.

Через два часа, когда после длительных расспросов посланник был отправлен спать, генерал Хо-Лин-Ван расстелил карту, и надолго задумался. В прошлой войне, еще с американцами, он командовал сначала небольшим партизанским отрядом, затем полком регулярной армии, а в момент, когда войска северян одним ударом овладели Югом Вьетнама, уже командовал дивизией. Хо был уже давно на пенсии, когда началось вторжение этих проклятых ящеров. И, поневоле ему снова пришлось вернуться к тому, чему он начинал: собирать и командовать партизанским отрядом. Вьетнамцам пришлось вспомнить времена старого доброго дедушки Хо-Ши-Мина, снова селиться в пещерах, а на равнине копать бесконечные землянки, и ходы сообщения, маскируя все это сверху пальмовыми листьями. Но, в отличие от войны с американцами, им еще не приходилось атаковать своего врага. В этой войне им приходилось только прятаться и защищаться. Слишком беспощадна была поддержка завоевателей с воздуха, и это так мало походило на былые атаки американских «Фантомов». Эти чертовы ромбы зависали не хуже вертолетов, но удары их были мощней и беспощадней. Что было за вьетнамцев, это то, что хинки не торопились как можно быстрей отправить всех жителей тропиков в холодильники. Армия была практически уничтожена, крупные города превращены в пункты кормления, но малые деревни их пока не интересовали.

На следующее утро Хо-Лин-Ван собрал своих командиров, и сообщил им: — Пора нам переходить к активным действиям. Самая большая база ящеров у нас в городе Хо-Тинг. Отряд Ли выдвигается туда, и на рассвете производит обстрел аэродрома из миномёта. В момент взлета в этих ромбов защита не работает, так что попробуйте ударить по ним ещё из гранатометов и обстрелять из пулеметов. Рота Хо выдвигается вот сюда, и когда начнется обстрел, поджигает джунгли. Так, чтобы дым мешал ромбам рассмотреть то, что происходит на земле. Я с остальными бойцами выдвигаюсь к казармам и уничтожаю живую силу. В каждом отряде подготовить прикрытие из добровольцев. Они будут прикрывать нас, когда основные силы начнут отходить в джунгли.

Командиры досконально выполнили указания генерала, и нападение удалось на славу. Три ромба взорвалось на аэродроме, один удалось сбить на взлёте, а остальные шесть, хоть и поднялись в воздух, но больше походили на бестолковых утят, потерявшись свою мать-наседку. Ориентируясь только на тепловизоры, они начали долбить как своих, так и чужих. Тепловые тени щуплых вьетнамцев мало отличались от теней ханков, так что пилоты штурмовиков палили во всех подряд.

Как обычно это бывает, командование хинков бросило на помощь своим атакованным войскам эскадру штурмовиков из Бирмы. Джунгли уже не горели, взошло солнце, и вьетнамцам пришлось очень туго. Прикрытие не оправдало своих целей, и было уничтожено слишком быстро. Теперь целая стая из двадцати штурмовиков утюжила джунгли. Половина из них высадила десант, и теперь партизаны Хо-Лин-Вана подвергалась атакам как сверху, так и с земли. По обыкновению, густые, чёрные цепи равномерно прочесывали место боя, выжигая все перед собой плазменным оружием, поставленным в режим огнемета. Кто попадался им на пути живым, они добивали палашами. Когда бой достиг кульминации, и, казалось, до окончательной победы хинков осталось совсем немного, взорвался один из ромбов. Все, находящиеся на земле, и хинки и вьетнамцы, невольно оглянулись на это зрелище, и тут же увидели второй акт нового действие. Серебристое блюдце ударило в борт второго ромба куском плазмы, и тут же, пользуясь вспышкой взрыва, прыгнуло вверх, и пока пилоты ромбов приходили в себя, сбило ещё два ромба. Остальные бросились врассыпную. Хо-Лин-Ван понял всё преимущество создавшегося положение. Прокричав команду, он сам, первый, бросился в атаку. Хинки лихорадочно отстреливались, но в условиях одиночного боя, без прикрытия сверху, они потеряли свое преимущество. В густых зарослях их оружие оказалось очень неэффективно. Стволы лиан и деревьев принимали на себя удары плазмы, а когда они начали отступать в уже выжженный район, то на открытой местности густые очереди хорошо обученных солдат генерала выкашивали среди чёрных цепей целые гроздья.

Спустя четыре часа на огромном районе Вьетнама не оказалось ни одного живого хинка. Разгромив все, что возможно, партизаны забрали с собой оружие хинков и скрылись в джунглях. Через три дня отряд Хо-Лин-Вана восстановил свою численной за счет вьетнамцев из соседних районов. Слухи распространялись по джунглям не так быстро, как с помощью современных средств связи, но уже бесповоротно. У людей появилась надежда выиграть и эту войну.

— Слава богу, он вообще не охраняется, — прокричал Фазиль Фатахов на ухо Майклу Коэну. Тот поморщился: русский капитан первого ранга при разгроме поезда контузию, и плохо слышал.

— Откуда вы знаете? — спросил американец.

— Снег не тронут, снег тут как бумага, девственный. А прошел он три дня назад.

Действительно, вокруг военно-морской базы под Мурманском в конце апреля еще лежал снег.

— Подлетай поближе, — велел Фазиль, — чтобы издалека не таскать эти хреновины.

Майкл выполнил его пожелание, и посадил блюдце рядом с массивными железными воротами в скале. Опустившись, Майкл выпустил из тарелки десант, десять человек русских парней. Это были давние знакомы подводника по Холодильнику, его разведчики.

— Вперед, парни, вы не на субботнике! На себя работаем! — такими словами приободрил матросов Фазиль. Они бегом добежали до ворот, недолго возились с замками. Когда последний человек исчез в проеме ворот, Коэн тут же взлетел. День хоть и был облачный, но рисковать он не стал. В воздухе тарелку было обнаружить гораздо трудней, чем на земле. Лишь через час в наушниках его шлема раздался усталый голос Фатахова.

— Майкл, гони такси обратно, все готово.

Кроме десяти человек десанта в этот раз погрузили еще и двадцать герметично закрытых ящиков, размером более полутора метра каждый. Все участники работали быстро, бегом, хотя и с некоторым почтением к своему грузу. Теперь блюдце напоминало печально известную банку сардин в собственном соку. Ящики громоздились чуть-чуть не доставая до потолка, так что некоторым десантникам пришлось взгромоздиться на них лежа. Было уже не до соблюдений правил безопасности, и привязных ремней, буквально над головой пилота болтались чьи-то ботинки, время от времени задевая шлем Майкла своими жесткими подошвами.