— Эй, вы, там, наверху! — Заорал потерявший терпение Коэн. — Вы можете не ерзать, и не стучать мне по голове своими копытами?

— О чем это он? — добродушно спросил Сашка Симонов, затягиваясь своей ужасной сигаретой, и стряхивая пепел на все тот же шлем Коэна.

— Да, черт его знает! — ответил его сосед, Юрка Новиков. — Наверно радуется, что удалась такая славная операция.

В этот момент в разговор вмешался еще один десантник, из штатских, бородатый мужик лет сорока.

— А действительно здорово! Это так напомнило мне Афган, как мы уходили от душманов на вертушках. Только тихо слишком, не хватает запаха керосина и грохота моторов.

— Эй, вы, там, наверху! — снова заорал Коэн, учуяв в воздухе табачный запах. — Вы что там, с ума сошли, курить на таком грузе? Мы же взорвемся!

— Да не дрейфь, Мишка, все будет хорошо, — ответил каперанг, разобрав в голосе пилота тревогу, — они же просто так не взрываются, так что долетим как надо.

В голову Фазиля так же упирались чьи-то берцы, но тот совершенно не обращал на это внимания. Через полчаса они были уже на базе, и, вытащив свой громоздкий груз, Фатахов поспешил докладывать об успехе в штаб. А там кипели словесные баталии.

— Генерал, я понимаю, что вас, китайцев было больше всего на земном шар! — Кричал Андрей Столяров, заменивший Боброва в представительстве России после его смерти. — Но это не значит, что эта пропорция сохраниться в будущем. Мы вывезем все нации настолько, насколько они будут соответствовать своей квоте.

— Вы сами придумали эти квоты, — шипел от ненависти Чай Сен. — Но в отличие от всех вас, мы производим отбор в когорту спасаемых, а не тащим всех подряд. У нас нет ни спидоносцев, ни сифилитиков, ни стариков.

— При таком отношении страдают малые народности, такие как голландцы, или, мы, шведы, — возражал майор Мальмстрем. — У нас осталось в живых не более десяти тысяч шведов, и мы хотим, чтобы их спасли всех.

— Половина ваших шведов давно пенсионеры, — хмыкнул сидевший рядом с ним итальянец. — У нас же старики добровольно остаются на планете, благословляя в долгий путь своих детей и внуков именем Иисуса Христа.

Приход Фатахова на время прервал этот спор.

— Ну, что, удалось? — спросил Столяров, увидев в прозрачных дверях кабинета коренастую фигуру кавторанга.

— Да, похоже, эти твари не придали боеголовкам особого значения. Они ведь сравнительно маломощные.

— Слава богу! Когда сможете их подготовить к работе?

Фазиль машинально глянул на часы, прикинул что-то в уме.

— Часа через три все будут готовы.

— Хорошо, начинайте. Как подготовитесь, сразу вылетайте.

— Можно я тогда снова возьму Майкла? — попросил Фатахов. — Нравиться мне этот парень. Он рулит своим блюдцем так, словно носился на нем по московским дорогам на маршрутном такси.

— Хорошо, бери.

Спустя десять часов они снова летели над открытым морским пространством. Фатахов позевывал, да поглядывал на своего соседа. Тот же был как никогда прежде сосредоточен. Капитану это не понравилось, и он подтолкнул его локтем. Фатахов неплохо говорил по-английски.

— Майкл, ты чего сегодня такой строгий? Тебе присвоили звание генерала?

— Да, нет, просто груз у нас такой, что я не сильно радуюсь.

— Да ладно тебе, не парься. Даже если эта штука взорвется без нашего разрешения, то мы этого уже никогда не узнаем. Не успеем.

Он покосился на ящик рядом с собой. В нем покоилась ядерная боеголовка к российской крылатой противокорабельной ракете типа «Москит». Она была полностью снаряжена, кроме того, к корпусу боеголовки была привязана связка толовых шашек с часовым механизмом.

Наконец впереди показался берег, красивый силуэт с мощным потухшим вулканом, нависшим над большим, живописным городом.

— Неаполь! — ласково пропел Фазиль. — Был я здесь лет пятнадцать назад, еще лейтенантом с эскадрой черноморского флота. Какой красивый город!

— Сейчас тут практически нет людей, — напомнил Майкл, — зато два миллиона ящеров.

— Я знаю. Сейчас мы им устроим последний день Помпеи.

Тарелка поднялась к самой вершине Везувия и нырнула в сам кратер. Тут Фатахов поднялся, натянул на руки перчатки, прицепил фал своего пояса к поручню одного из кресел, и, поместив заряд в самый центр люка, кивнул Майклу. Тот снял невидимость, и открыл люк. Заряд начал медленно опускаться вниз. Теперь Майкл смотрел в зеркало только на поднятую руку каперанга. Когда же тот махнул рукой, он отключил невидимую лебедку и закрыл люк. После этого Коэн закрыл выход, включил невидимость, и рванул блюдце вверх. Хоть вся операция и заняла всего двадцать секунд, но американец опасался появление штурмовиков хинков. Они снова помчались в сторону моря. Усевшиеся рядом с пилотом Фатахов перевел дух, а потом попросил.

— Куда ты так несешься, Майкл? Давай посмотрим, удалось нам подорвать эту штуку, или нет?

— И как тебе это не надоест, Фази?

Выучить, а тем более вымолвить имя своего напарника Коэн был не в силах. Каперанг на это не обижался.

— Ты что, такое зрелище! Да когда еще понимаешь, что сделал это своими руками, то просто чувствуешь себя просто господом богом.

— Ну, хорошо, — согласился Майкл, останавливая тарелку. Он поколдовал на панели, и на экране обзора было уже не море, а то, что осталось за кормой судна — берег. Они сидели, и ждали, а каперанг все нетерпеливо посматривал на часы. Лицо его при этом сменило несколько выражений, от нетерпения, до недоумения, и, наконец, жуткой досады. Наконец он выругался, и предложил Коэну.

— Майкл, полетели обратно. Похоже, эта штука не сработала. Все сроки уже прошли.

— Даже не уговаривай, я не хочу подорваться на собственном снаряде.

— Но Майкл…

Что хотел сказать русский, Майкл никогда уже не узнал. Потому что в это время со стороны берега резанула вспышка, а затем в вверх поднялся характерный силуэт ядерного гриба. Он был небольшой, довольно скромный. Но, этот взрыв пробил вековые пробки из застывшей лавы, и вверх рванула вырвавшаяся из-под гнета литосферы магма. Густой черный дым на несколько километров поднялся над подсевшим конусом Везувия, огненные столбы взрывающейся магмы разрезали его как ножом.

— Неплохо, — сказал Фатахов, а потом добавил. — Но Фудзияма мне понравился больше. Она рванула как лимонка под задницей шахида.

— Ты заелся, Фази. Ты и так работаешь за господа бога, а еще и привередничаешь. Ладно, полетели дальше. Нас ждет Этна и все вулканы Исландии.

Но именно в Исландии они чуть было не погибли. Фазиль там приглядел один из свежих вулканов на небольшом, свежеорганизованном самим вулканом островке. Все было как обычно: они опустили боеголовку, потом драпанули как можно дальше от острова. В этот раз они даже не останавливались на «смотрины», и как раз это их спасло. Сначала был обычный взрыв боеголовки, а потом рвануло так, словно взорвалась, как минимум водородная бомба. Впервые природные силы планеты смогли швырнуть тарелку хасков с такой ужасающей легкостью. До этого ни ураганы, ни грозы не были для нее помехой. Перегрузки вжали обоих землян в кресло, никто из них не мог даже шевельнуть рукой. Майкл думал о том, какие же силы был этот удар, если даже система поглощения перегрузок не может компенсировать эту чудовищную силу. Потом нагрузки начали слабеть, они смогли дышать.

— Майкл, мы что, попали в склад ядерных боеголовок? — прохрипел Фатахов.

— Не знаю, Фази, но если бы мы были на обычным самолете, то нас бы просто размазало по креслу, как джем.

Майкл осмотрел приборы, и, выругавшись, простучал по кнопкам клавиатуры, а потом крепче схватился за штурвал управления.

— Ты чего? — не понял каперанг.

— У нас вышла из строя система невидимости.

— Тогда ныряй.

— Куда!

Фазиль посмотрел на экран обзора, и присвистнул. Под ними по океану шла чудовищных размеров цунами. Волна высотой тридцать метров и шириной во всю Атлантику неслась со скоростью самолета.

— Ни хрена себе. Если она такая на глубине…