<13 сентября 1919 Коктебель> Л. П. Гроссману В слепые дни затменья всех надежд, Когда ревели грозные буруны И были ярым пламенем Коммуны Расплавлены Москва и Будапешт, В толпе убийц, безумцев и невежд, Где рыскал кат и рыкали тиуны, Ты обновил кифары строгой струны И складки белых жреческих одежд. Душой бродя у вод столицы Невской, Где Пушкин жил, где бредил Достоевский, А ныне лишь стреляют и галдят, Ты раздвигал забытые завесы И пел в сонетах млечный блеск Плеяд На стогнах голодающей Одессы. 19 сентября 1919 Коктебель Сон Лишь только мир Скрывается багровой завесой век, Как время, Против которого я выгребаю днем, Уносит по теченью, И, увлекаем плавной водовертью В своем страстном и звездном теле, Я облаком виюсь и развиваюсь В мерцающих пространствах, Не озаренных солнцем, Отданный во власть Противовесам всех дневных явлений, — И чувствую, как над затылком Распахиваются провалы, И вижу себя клубком зверей, Грызущих и ласкающихся. Огромный, бархатистый и черный Змей Плавает в озерах Преисподней, Где клубятся гады И разбегаются во мраке пауки. А в горних безднах сферы Поют хрустальным звоном, И созвездья Гудят в Зверином Круге. А после наступает Беспамятство И насыщенье: Душа сосет от млечной, звездной влаги. ...Потом отлив ночного Океана Вновь твердый обнажает день: Окно, кусок стены, Свет кажется колонной, Камни – сгущенной пустотой... А в обликах вещей – намеки, Утратившие смысл. Реальности еще двоятся В зеркальной влаге сна. Но быстро крепнут и ладятся, И с беспощадной Наглядностью Вновь обступает жизнь Слепым и тесным строем. И начинается вседневный бег По узким коридорам Без окон, без дверей, Где на стенах Написаны лишь имена явлений И где сквозняк событий Сбивает с ног И гулки под уверенной пятою Полуприкрытые досками точных знаний Колодцы и провалы Безумия. 12 ноября 1919 Коктебель Сибирской 30-й дивизии В полях последний вопль довоплен, И смолк железный лязг мечей, И мутный зимний день растоплен Кострами жгучих кумачей. Каких далеких межиречий, Каких лесов, каких озер Вы принесли с собой простор И ваш язык и ваши речи? Вы принесли с собою весть О том, что на полях Сибири Погасли ненависть и месть И новой правдой веет в мире. Пред вами утихает страх И проясняется стихия, И светится у вас в глазах Преображенная Россия. 23 ноября 1920
«Был покойник во гробе трехдневен…» Был покойник во гробе трехдневен, И от ран почерневшее тело Зацветало червьми и смердело. Правил Дьявол вселенский молебен. На земле стало душно, что в скрыне: Искажались ужасом лица, Цепенели, взвившись, зарницы, Вопияли камни в пустыне. Распахнувшаяся утроба Измывалась над плотью Господней... Дай коснувшимся дна преисподней Встать, как Лазарь, с Тобою из гроба! 27 октября 1921 Феодосия Революция Она мне грезилась в фригийском колпаке, С багровым знаменем, пылающим в руке, Среди взметенных толп, поющих Марсельезу, Иль потрясающей на гребне баррикад Косматым факелом под воющий набат, Зовущей к пороху, свободе и железу. В те дни я был влюблен в стеклянный отсвет глаз, Вперенных в зарево кровавых окоемов, В зарницы гневные, в раскаты дальних громов, И в жест трагический, и в хмель красивых фраз. Тогда мне нравились подмостки гильотины, И вызов, брошенный гогочущей толпе, И падающие с вершины исполины, И карлик бронзовый на завитом столпе. 14 июня 1922 Коктебель Ангел смерти В человечьем лике Азраил По Ерусалиму проходил, Где сидел на троне Соломон. И один из окружавших трон: «Кто сей юноша?» – царя спросил. «Это Ангел Смерти – Азраил». И взмолился человек: «Вели, Чтобы в Индию меня перенесли Духи. Ибо не случайно он Поглядел в глаза мне». Соломон Приказал – и было так. «Ему Заглянул в глаза я потому, — Азраил сказал, – что послан я за ним В Индию, а не в Ерусалим». 25 ноября 1923 Коктебель Портрет Ни понизь пыльно-сизых гроздий У стрельчатых и смуглых ног, Ни беглый пламень впалых щек, Ни светлый взгляд раскосо-козий, Ни яркость этих влажных уст, Ни горьких пальцев острый хруст, Ни разметавшиеся пряди Порывом взмеенных кудрей — Не тронули души моей На инферальном маскараде. |
