<Май 1902> Портрет Я вся – тона жемчужной акварели, Я бледный стебель ландыша лесного, Я легкость стройная обвисшей мягкой ели, Я изморозь зари, мерцанье дна морского. Там, где фиалки и бледное золото Скованы в зори ударами молота, В старых церквах, где полет тишины Полон сухим ароматом сосны, — Я жидкий блеск икон в дрожащих струйках дыма, Я шелест старины, скользящей мимо, Я струйки белые угаснувшей метели, Я бледные тона жемчужной акварели. 1903 Москва «Пройдемте по миру, как дети…» Пройдемте по миру, как дети, Полюбим шуршанье осок, И терпкость прошедших столетий, И едкого знания сок. Таинственный рой сновидений Овеял расцвет наших дней. Ребенок – непризнанный гений Средь буднично-серых людей. 1903 «Сквозь сеть алмазную зазеленел восток…» Сквозь сеть алмазную зазеленел восток. Вдаль по земле таинственной и строгой Лучатся тысячи тропинок и дорог. О, если б нам пройти чрез мир одной дорогой! Всё видеть, всё понять, всё знать, всё пережить, Все формы, все цвета вобрать в себя глазами, Пройти по всей земле горящими ступнями, Всё воспринять и снова воплотить. 1904 Париж Письмо 1 Я соблюдаю обещанье И замыкаю в четкий стих Мое далекое посланье. Пусть будет он как вечер тих, Как стих «Онегина» прозрачен, Порою слаб, порой удачен, Пусть звук речей журчит ярчей, Чем быстро шепчущий ручей... Вот я опять один в Париже В кругу привычной старины... Кто видел вместе те же сны, Становится невольно ближе. В туманах памяти отсель Поет знакомый ритурнель. 2 Вот цепь промчавшихся мгновений Я мог бы снова воссоздать: И робость медленных движений, И жест, чтоб ножик иль тетрадь Сдержать неловкими руками, И Вашу шляпку с васильками, Покатость Ваших детских плеч, И Вашу медленную речь, И платье цвета эвкалипта, И ту же линию в губах, Что у статуи Таиах, Царицы древнего Египта, И в глубине печальных глаз — Осенний цвет листвы – топаз. 3 Рассвет. Я только что вернулся. На веках – ночь. В ушах – слова. И сон в душе, как кот, свернулся... Письмо... От Вас? Едва-едва В неясном свете вижу почерк — Кривых каракуль смелый очерк. Зажег огонь. При свете свеч Глазами слышу Вашу речь. Вы снова здесь? О, говорите ж. Мне нужен самый звук речей... В озерах памяти моей Опять гудит подводный Китеж, И легкий шелест дальних слов Певуч, как гул колоколов. 4
Гляжу в окно сквозь воздух мглистый. Прозрачна Сена... Тюильри... Монмартр и синий, и лучистый. Как желтый жемчуг – фонари. Хрустальный хаос серых зданий... И аромат воспоминаний, Как запах тлеющих цветов, Меня пьянит. Чу! Шум шагов... Вот тяжкой грудью парохода Разбилось тонкое стекло, Заволновалось, потекло... Донесся дальний гул народа; В провалах улиц мгла и тишь. То день идет... Гудит Париж. 5 Для нас Париж был ряд преддверий В просторы всех веков и стран, Легенд, историй и поверий. Как мутно-серый океан, Париж властительно и строго Шумел у нашего порога. Мы отдавались, как во сне, Его ласкающей волне. Мгновенья полные, как годы... Как жезл сухой, расцвел музей... Прохладный мрак больших церквей... Орган... Готические своды... Толпа: потоки глаз и лиц... Припасть к земле... Склониться ниц... 6 Любить без слез, без сожаленья, Любить, не веруя в возврат... Чтоб было каждое мгновенье Последним в жизни. Чтоб назад Нас не влекло неудержимо, Чтоб жизнь скользнула в кольцах дыма, Прошла, развеялась... И пусть Вечерне-радостная грусть Обнимет нас своим запястьем. Смотреть, как тают без следа Остатки грез, и никогда Не расставаться с грустным счастьем, И, подойдя к концу пути, Вздохнуть и радостно уйти. 7 Здесь всё теперь воспоминанье, Здесь всё мы видели вдвоем, Здесь наши мысли, как журчанье Двух струй, бегущих в водоем. Я слышу Вашими ушами, Я вижу Вашими глазами, Звук Вашей речи на устах, Ваш робкий жест в моих руках. Я б из себя все впечатленья Хотел по-Вашему понять, Певучей рифмой их связать И в стих вковать их отраженье. Но только нет... Продленный миг Есть ложь... И беден мой язык. |
