1902 Париж Allee d'Observatoire[2] Когда время останавливается 1 Тесен мой мир. Он замкнулся в кольцо. Вечность лишь изредка блещет зарницами. Время порывисто дует в лицо. Годы несутся огромными птицами. Клочья тумана – вблизи... вдалеке... Быстро текут очертанья. Лампу Психеи несу я в руке — Синее пламя познанья. В безднах скрывается новое дно. Формы и мысли смесились. Все мы уж умерли где-то давно... Все мы еще не родились. Июнь 1904 2 Быть заключенным в темнице мгновенья, Мчаться в потоке струящихся дней. В прошлом разомкнуты древние звенья, В будущем смутные лики теней. Гаснуть словами в обманных догадках, Дымом кадильным стелиться вдали. Разум запутался в траурных складках, Мантия мрака на безднах земли. Тени Невидимых жутко громадны, Неосязаемо близки впотьмах. Память – неверная нить Ариадны — Рвется в дрожащих руках. Время свергается в вечном паденьи, С временем падаю в пропасти я. Сорваны цепи, оборваны звенья — Смерть и Рожденье – вся нить бытия. <Июль 1905> 3 И день и ночь шумит угрюмо, И день и ночь на берегу Я бесконечность стерегу Средь свиста, грохота и шума. Когда ж зеркальность тишины Сулит обманную беспечность, Сквозит двойная бесконечность Из отраженной глубины. <1903> 4 По ночам, когда в тумане Звезды в небе время ткут, Я ловлю разрывы ткани В вечном кружеве минут. Я ловлю в мгновенья эти, Как свивается покров Со всего, что в формах, в цвете, Со всего, что в звуке слов. Да, я помню мир иной — Полустертый, непохожий, В вашем мире я – прохожий, Близкий всем, всему чужой. Ряд случайных сочетаний Мировых путей и сил В этот мир замкнутых граней Влил меня и воплотил. Как ядро, к ноге прикован Шар земной. Свершая путь, Я не смею, зачарован, Вниз на звезды заглянуть. Что одни зовут звериным, Что одни зовут людским — Мне, который был единым, Стать отдельным и мужским! Вечность с жгучей пустотою Неразгаданных чудес Скрыта близкой синевою Примиряющих небес. Мне так радостно и ново Всё обычное для вас — Я люблю обманность слова И прозрачность ваших глаз. Ваши детские понятья Смерти, зла, любви, грехов — Мир души, одетый в платье Из священных, лживых слов. Гармонично и поблекло В них мерцает мир вещей, Как узорчатые стекла В мгле готических церквей... В вечных поисках истоков Я люблю в себе следить Жутких мыслей и пороков Нас связующую нить. — Когда ж уйду я в вечность снова? И мне раскроется она, Так ослепительно ясна, Так беспощадна, так сурова И звездным ужасом полна! 1903
Коктебель II. AMORI ARASACRUM[3] Маргарите Васильевне Сабашниковой «Я ждал страданья столько лет…» Я ждал страданья столько лет Всей цельностью несознанного счастья. И боль пришла, как тихий синий свет, И обвила вкруг сердца, как запястье. Желанный луч с собой принес Такие жгучие, мучительные ласки. Сквозь влажную лучистость слез По миру разлились невиданные краски. И сердце стало из стекла, И в нем так тонко пела рана: «О, боль, когда бы ни пришла, Всегда приходит слишком рано». Декабрь 1903 Москва «О, как чутко, о, как звонко…» О, как чутко, о, как звонко Здесь шаги мои звучат! Легкой поступью ребенка Я вхожу в знакомый сад... Слышишь, сказки шелестят? После долгих лет скитанья Нити темного познанья Привели меня назад... <1903> «Спустилась ночь. Погасли краски…» Спустилась ночь. Погасли краски. Сияет мысль. В душе светло. С какою силой ожило Всё обаянье детской ласки, Поблекший мир далеких дней, Когда в зеленой мгле аллей Блуждали сны, толпились сказки, И время тихо, тихо шло, Дни развивались и свивались, И всё, чего мы ни касались, Благоухало и цвело. И тусклый мир, где нас держали, И стены пасмурной тюрьмы Одною силой жизни мы Перед собою раздвигали. |
