Опытные следователи, которым нечего расследовать. Каков бы ни был принцип действия молотов-пистолетов, Роджер уже понял, что ни пуль, никаких других следов они не оставляют. А ревун зеленых уже в силу его природы невозможно исследовать после применения. И тела снова исчезли.

Только на этот раз это не тело зеленого, исчезнувшее в кустах, а человека, притом полицейского.

— Думаешь, Ференцо случайно угодил в переделку? — тихо спросил он у Кэролайн.

— Не похоже. Обе стороны изо всех сил стараются избежать огласки. По идее, они должны были сразу убежать, появись кто-нибудь, особенно полицейский.

— Если только не поджидали его нарочно, чтобы захватить живым или мертвым, — заметил Роджер. — На самом деле именно этим и мог быть озабочен Александр в парке. Возможно, как раз в тот момент он решал, как спрятать концы в воду.

— Возможно, — пробормотала Кэролайн. — Но если они сочли, что Ференцо знает слишком много, что о нас говорить?

Роджера охватил озноб.

— Но они же отпустили нас, — заметил он.

— Потому, что Смит следил за домом. Может, нам не выходить из квартиры?

— Или вообще переехать, — мрачно добавил Роджер. — К сожалению, обе стороны, похоже, находят нас без проблем в любое время.

— Да, — согласилась Кэролайн каким-то странным тоном.

Роджер взглянул на жену. Та напряженно смотрела перед собой.

— Что? — спросил он.

— Александр хочет убедить Меланту уничтожить серых, чтобы зеленые могли остаться на Манхэттене, — медленно проговорила она. — Так?

— Так. — Роджер не понял, куда она клонит.

— Сирил хочет принести Меланту в жертву, чтобы и зеленые, и серые могли остаться на Манхэттене, — продолжала она. — В любом случае оба хотят остаться на Манхэттене.

— Александр объяснил почему. — Роджер почувствовал нетерпение. К чему повторять очевидное? — Им нужен корабль.

— Верно. А зачем тогда Николос предложил пожертвовать Мелантой и переехать?

Роджер наморщил лоб; от нетерпения не осталось и следа.

— Он ведь действительно так сказал, — согласился он. — Он говорил, что надо пожертвовать Мелантой и отступить на север штата Нью-Йорк.

— Я бы поняла, если бы это предложил кто-нибудь помоложе, — продолжала Кэролайн. — У них нет такой ненависти к серым, как у их родителей, они не так привязаны к месту, куда бежали от войны. Но Николос принадлежит к первому поколению переселенцев.

— Да. — Роджер потер щеку. — Я не очень силен в военном искусстве, но, по-моему, хороший тактик не столько бежит от чего-то, сколько стремится к чему-то. Интересно, можно как-то узнать, нет ли у него своих интересов на севере штата?

— Если ты имеешь в виду интерес в сфере недвижимости, то, конечно, можно. Я подниму базу данных в конторе.

— Сведения по всему штату? — поднял брови Роджер. — Я думал, у тебя данные только по городу.

— Нет, я могу узнать все по целому штату. Но конечно, если Николос зарегистрировал собственность на чужое имя, нам ее не найти никогда.

— Они держатся за фамилию Грин, даже когда набиваются по тридцать человек в одну квартиру, — напомнил Роджер. — Думаю, можно смело предположить, что он не зарегистрируется под вымышленным именем.

— Видимо, да, — согласилась Кэролайн. — Когда начнем? Завтра утром?

Роджер оглянулся. Поблизости никого не видно, но с зелеными и серыми это мало что значит.

— Давай сейчас, — неожиданно решил он. — Возьмем машину из гаража и начнем прямо сейчас.

— Машину? — удивленно отозвалась она. — Я думала, тебе не нравится ездить по Манхэттену по субботам.

— Еще меньше мне нравится быть убитым в собственной постели, — мрачно ответил Роджер. — Кроме того, если мы действительно что-нибудь найдем, надо будет сразу туда ехать. Надеюсь только, что не забыл заправить бак, когда ставил машину.

У Кэролайн ушло два часа на то, чтобы составить полный список Гринов, владеющих крупными земельными участками в радиусе двухсот миль от города. Потом еще два часа они пробивались через безумные субботние пробки, пока, наконец, не выбрались за пределы города. Нашли скромный мотель неподалеку от Тарритауна, взяли у регистраторши два набора туалетных принадлежностей и уселись изучать список.

Через полчаса они нашли то, что искали.

— Вот, — объявил Роджер, постучав пальцем по строчке с записью об участке в двести акров, расположенном на холмах между Шандакеном и Бушнеллсвиллем. — «Э. и Н. Грин ассошиейтс». «Э» — Элимас, «Н» — Николос.

— Очень похоже на то, — согласилась Кэролайн. — Хотя я до сих пор не представляю, что мы там найдем.

— Я тоже, — признался Роджер. — Может быть, это всего лишь запасной район, который Николос создал на экстренный случай, когда они только прибыли. Но все-таки хочется узнать, что он там затеял. — Он бросил взгляд на часы. — Пожалуй, пора ложиться. Утром придется ехать еще часа два, надо встать как можно раньше.

— Да. — Кэролайн вдруг сникла. — Роджер… ты ведь не думаешь, что ревуны и молоты-пистолеты так напугали Ференцо, что он просто сбежал, а?

— Ну почему, возможно, и так. — Роджер ободряюще сжал ее руку. По правде говоря, такое ему и в голову не приходило. Да она и сама в это не верит. — Но что бы ни случилось, сейчас мы уже ничего поделать не можем, — добавил он. — Пойдем спать.

Первое, что заметил Ференцо, когда сознание стало к нему возвращаться, был какой-то рассеянный свет. Второе — что привычный шум города доносился приглушенно, но все же не так, как у него дома.

Наконец он почувствовал, что замерз.

Он осторожно открыл глаза. Свет остался таким же рассеянным — какое-то кремовое свечение, казалось, заполняло небо. Несколько раз моргнув, Ференцо неуверенно вытянул руку вверх.

Пальцы инстинктивно отдернулись, наткнувшись на что-то мягкое и пружинящее. Он снова моргнул, и зрение неожиданно прояснилось. Он лежал под какой-то тканью, натянутой наискось, как скат палатки.

Ференцо повернул голову, и шею пронзила острая боль. Нет, не палатка, просто навес, прикрепленный справа верхним краем к грубой бетонной стене на высоте около трех футов. Он опустил взгляд: стена упиралась в плоскость, покрытую кровельным материалом, на которой он и лежал.

— Очнулся? — послышался знакомый голос. — Как самочувствие?

Подняв голову, Ференцо заметил, что он до подмышек закрыт тонким одеялом того же цвета, что и тент. Иона сидел у тента, прислонясь к бетонной стене.

— Получше, — ответил Ференцо. — Мне кажется, или тут действительно холодно?

— По большей части кажется. Когда тебя бьет ревун, то одно из удивительных последствий заключается в том, что реакция тела на боль непредсказуема. В трех случаях из пяти тебя тошнит, а потом несколько часов знобит. Если надо, могу дать еще одно одеяло.

— Да нет, все в порядке. — Ференцо повернулся на правый бок и подпер щеку рукой.

Теперь, когда он уже окончательно проснулся и начал шевелиться, ощущение холода отступило. Полицейский поднял руку и взглянул на часы: третий час, воскресенье. Он проспал почти восемнадцать часов.

— Где я?

— На крыше в китайском квартале. Отсюда мне приказано следить за зелеными в парке Сары Рузвельт и смотреть, не появится ли Меланта.

— Вот как. — Ференцо украдкой потрогал нагрудный карман и с облегчением услышал хруст бумаги. Стало быть, рисунки при нем. — А кто приказал?

— За разведку и укрепленные пункты здесь отвечают Хафдан и его сыновья. — Иона натянуто улыбнулся. — Тебе это хоть что-нибудь говорит?

— Вполне достаточно, — почти искренне ответил Ференцо. — На самом деле о зеленых и серых в Нью-Йорке мне известно все. — Он со значением поднял брови. — Иона Грей, не так ли?

На лице Ионы ни один мускул не дрогнул.

— Неплохо. На самом деле я не Грей. Это зеленые демонстрируют всему миру свою национальную принадлежность. А мы уже несколько десятилетий живем, принимая новые имена.

— Но ты же серый?

— Да, хотя сильно сомневаюсь, что ты понимаешь, что это значит.