Такие же операции были и на других участках фронта. Эти вылазки, как правило, были успешными Это подтверждало наши предположения, что у противника на флангах войск мало и что есть возможность сосредоточить силы, вклиниться в глубь фронта немецких войск и окружить сталинградскую группировку, которой командовал Паулюс.

Имея эти данные, мы с тов. Еременко написали И.В. Сталину записку, в которой изложили свое мнение. Мы написали, что если бы были войска, то можно на раде участков фронта легко пройти в тылы немецких армий, стянутых к Сталинграду, выйти к Дону и даже форсировать Дон.

Тов. Малиновский, который тогда командовал армией, входившей в состав Донского фронта, также написал тов. Сталину свои соображения о возможности окружения немецких войск под Сталинградом. Я уверен, что такие предложения вносили тов. Рокоссовский, который командовал тогда Донским фронтом, и тов. Ватутин, который командовал тогда Воронежским фронтом.

Таким образом, командующие фронтами и армиями, которые находились на этих участках, приходили к выводу о возможности прорыва фронта и окружения противника. Этот вывод был основан на результатах успешных операций прощупывания противника боем, которые проводились на этих участках.

В результате обобщения этих предложений был разработан план Сталинградской операции по окружению и разгрому немецких войск, которыми командовал фельдмаршал Паулюс.

Теперь тов. Жуков приписывает все себе, утверждает, что план этой операции был разработан Жуковым и Василевским. Я не отрицаю, что возможно товарищи Жуков и Василевский высказывали такие же соображения. Они пользовались теми предложениями, которые поступали от командующих фронтами, которые соприкасались с войсками противника на этом направлении. Поэтому нельзя приписывать себе того, что являлось плодом коллективного труда в результате операций, которые проводились командующими фронтами и командующими армиями.

Сталинградская операция стала исторической. При жизни И.В. Сталина говорили, что Сталин разработал план этой операции. Понятно, что он имел отношение к этой операции как Верховный Главнокомандующий. После смерти Сталина стали говорить, что план Сталинградской операции разработали Жуков и Василевский. Нельзя, товарищи, так извращать исторические факты, принижать роль других, выпячивая роль одного или двух, хотя и достойных людей, которые тоже участвовали в разгроме врага и отличились при этом.

Тов. Жуков, по-моему, был в Сталинграде один раз. Побыл у нас немного и больше в Сталинграде не появлялся. Он приезжал, когда было уже принято решение провести эту операцию. Он знакомился, как идет подготовка к операции. Я помню, мы тогда с тов. Жуковым выезжали юго-западнее Сталинграда и на месте знакомились с обстановкой, слушали командира полка. Мы выезжали как раз на то направление, на котором должен быть наш главный удар по окружению войск противника. Вот, по-моему, на этом в основном и кончилось посещение тов. Жуковым Сталинграда.

Тов. Василевский приезжал в Сталинград вместе с Маленковым. С ними была целая свита военных. Они приезжали в то время, когда противник подверг жесточайшей бомбардировке Сталинград, весь город буквально был в огне. И Василевский, и Маленков, и другие приехавшие с ними генералы пробыли в Сталинграде несколько дней, увидели тяжелейшую обстановку. Они, видимо, пришли к выводу, что создалось такое положение, которое трудно поправить, и, очевидно, считали, что противник захватит Сталинград.

Посидели они тогда у нас немного, поговорили и наверное гнусную телеграмму написали тов. Сталину, потому что после их приезда Сталин просто рычал на нас. Помню однажды звонит он мне и говорит:

— Почему у вас идет эвакуация Сталинграда?

Отвечаю ему, что никто из Сталинграда не эвакуируется, так как по вашему указанию эвакуация запрещена. После разговора со Сталиным звоню тов. Чуянову и спрашиваю его:

— Вы что-нибудь вывозите? Он отвечает мне: нет, ничего не вывозим. Мне, — говорит тов. Чуянов, — звонил тов. Сталин, буквально обругал меня и бросил трубку. Был тогда там Меркулов, я его спрашиваю: звонил ли Вам тов. Сталин? Он сказал, что и ему Сталин звонил, тоже выругал. И Малышева, который также там был, Сталин обругал.

Прошло некоторое время. Снова звонит Сталин и говорит: — Эвакуируйте город, вывозите оборудование заводов, все что можно.

Я ответил ему, что теперь, тов Сталин, ничего уже сделать нельзя. Не только станки вывозить не на чем, но и патроны, боеприпасы подвозим с большим трудом. Такова была обстановка.

Василевский и Маленков уехали в Москву, а мы остались с тов. Еременко и небольшим количеством офицеров из штаба Сталинградского фронта. Штаб фронта, который до этого находился на реке Царичанка, был перемещен на правый берег Волги, а через некоторое время обстоятельства сложились так, что штаб фронта надо было перенести на левый берег.

Когда противник прорвался к Волге севернее Сталинграда и разрезал Сталинградский фронт, тогда были предприняты усилия, чтобы разбить группировку немцев, которая прорвалась к Сталинградскому тракторному заводу и к Волге, с тем, чтобы восстановить сплошной фронт и отбросить немцев от Волги.

Для проведения операции из района севернее Сталинграда против группировки немецких войск, которые прорвались к Волге, приехали Жуков и Маленков. Непонятно было, зачем прислали Маленкова, ведь это беспомощный человек. Чем кончилась эта попытка, вы знаете, тов. Жуков. Вы теперь говорите, что не имели поражений, что если вы брались за какую-либо операцию, то вы ее выигрывали. Но это не соответствует исторической правде. Об этом говорят факты, и в частности проведение этой операции. Там были действительно подтянуты свежие войска. К сожалению, эта операция неумело проведена под вашим, тов. Жуков, руководством вместе с Маленковым, и она закончилась безуспешно. Положили там наших сил очень много, а противника так и не выбили.

Получилось так, что когда тов. Василевский уехал из Сталинграда, он считал Сталинград обреченным, а теперь говорят, что Жуков и Василевский одни спасли Сталинград. Это же глупость.

Я хочу рассказать о таком эпизоде. После того, как Василевский и Маленков уехали из Сталинграда, через день или два к нам с Андреем Ивановичем Еременко звонит Сталин и спрашивает:

— Как идут у вас дела? Можете ли вы хотя бы день-два продержаться, пока мы организуем с севера удар и отбросим немцев, с тем, чтобы восстановить фронт. Мы должны, — сказал он, — предпринять со своей стороны усилия для воссоединения этого разрыва наших войск, которого немцы достигли на этом направлении. Я тогда сказал:

— Товарищ Сталин, мы думаем, что продержимся не только день-два, а значительно больше. Трудно сейчас сказать, сколько, дней мы продержимся, это во многом будет зависеть от усилий противника, у нас силы небольшие, но у нас есть уверенность, что борьба будет затяжной. Не хочу теперь казаться самым умным, я, конечно, не говорил тов. Сталину, что мы возьмем Паулюса за уши Через некоторое время Сталин снова позвонил и говорит

— Войска под командованием Жукова движутся к вам, отбрасывают немцев. Мне Жуков доносит, что они продвинулись, как будто бы уже соединились с войсками вашего фронта. Вы со своей стороны помогите соединиться. Отвечаем тов. Сталину:

— Нет, тов. Сталин, не видим никакого продвижения войск Жукова. Потом, когда стали уточнять, куда Жуков продвинулся, то оказалось, что это продвижение было только на карте, а не на местности, донесение это оказалось ложным. Эта операция у вас, тов. Жуков, не вышла.

Вы помните, тов. Жуков, когда мы с тов. Еременко были у вас в Ивановской балке, когда готовился этот удар по немецким войскам, разгорелись кровопролитные бои. Сколько тогда потеряли людей, тов. Жуков? А ведь вы были тогда представителем Верховной Ставки. Чего достигли этими боями? Ничего. Наши войска ни на сколько не продвинулись на местности. Конечно, в донесениях, наверное, сообщалось о значительном продвижении.

ЖУКОВ. Никакого донесения не было, это выдумка. Можно проверить документы.