Артиллерия, зенитная артиллерия, особенно истребители, сейчас отживают свой век.

Ведь трижды противник облетал нашу территорию с юга, севера и запада, а наша зенитная авиация была поднята, но не могла сбить противника. Противник ушел. Почему? Высота, высота.

Сколько нужно сделать выстрелов зенитной артиллерии, чтобы сбить самолет?

Голоса. Нужно 450 снарядов в среднем.

ХРУЩЕВ. Говорят, в среднем нужно 450 снарядов. Я думаю, что это средняя брехня.

Почему? Во время войны, когда противник летал на 3 тысячи, а била вся зенитная артиллерия над Москвой, но ни одного самолета не сбила. А теперь противник будет летать на высоте 20–25 тыс. метров.

Надо все по-новому рассматривать. Поэтому зенитная артиллерия будет стрелять, а противник будет, как наш спутник, летать и посмеиваться. У нас уже есть ракета. Если нажмем на это дело, то можно создать нужное количество. Сколько нужно ракет на один самолет? Одна ракета. Одна ракета сможет вывести из строя максимум 1, 2. Вот Калмыков качает головой.

Голоса. Правильно.

ХРУЩЕВ. Так что же, мы будем иметь больше снарядов, будет больше шума, а противник будет безбоязненно летать над нашей страной.

Наши бомбардировщики хорошие — и дальние и средние — они не хуже американских, но сейчас нам долететь до Америки трудная задача. А вот когда у нас есть межконтинентальная ракета, то это абсолютное оружие. Мы первые послали ракету и она попала в заданный квадрат. Этим уже решена основная задача. А европейская ракета? Просто их надо делать и класть на склад. Если мы на ТУ—16 пошлем водородные снаряды, то сколько дойдет до цели? Неизвестно А если на этой ракете пошлем, будем уверены, что придут к цели, потому что удержать их невозможно, никаких сил нет их задержать.

Нам надо сейчас перестраиваться. А где эти предложения, тов. Жуков? Мы читали Ваши предложения. Разве там заложены основы нового? Нет. Вы не понимаете нового веяния, не видите того, что существует уже у нас, Вы держите кобылу за хвост, а не за уздцы.

Такое же положение с флотом. Нам предложили вложить во флот более 100 миллиардов рублей и строить старые катера и эсминцы, вооруженные классической артиллерией. Мы провели большую борьбу, сняли Кузнецова. Это павлин, а не коммунист. Он действительно красивый парень сам собой, как поют у моряков, в этом отношении он вне конкуренции, но думать, заботиться о флоте, об обороне он оказался неспособным. Это же факт.

Теперь у нас есть ракеты. Я спрашивал военных и других специалистов, какую роль при ракетах играет броня на кораблях. Они говорят: если будет пробоина, то корабль скорее дойдет до дна. Это верно. Ракету никакая броня не выдержит. Нужно будет членам ЦК показать нашу старую технику. 6–7 лет тому назад мы потопили крейсер — холостая ракета навылет пробила корабль. Понимаете, какая сила! И с этим надо считаться.

А наводящие ракеты сами идут на цель. Одна ракета и корабль идет ко дну. А сейчас сколько надо выпустить по крейсеру снарядов, чтобы пустить его ко дну?

ГОРШКОВ. 1200.

ХРУЩЕВ А что же он будет дураком сидеть и ждать, пока выпустим 1200 снарядов?

Нужно все оценивать по-новому. Надо строить флот, но прежде всего надо строить подводный флот, вооруженный ракетами. Вот мы ездили в Китай. Нас встретил Кузнецов, и мы пошли в море, где проводили военное учение. Конечно, сам командующий себя не обидит. Он сказал, где мы будем идти и где поставить подводные лодки. Начали нас атаковывать минами. Одна мина попала в корабль. Шума, гама, дыма много, но ни одна торпеда не попала не только в цель, но и близко к цели. Они знали, что присутствуют министр обороны, секретарь ЦК, тов. Микоян, а когда там будет сидеть враг, да к тому же будет стрелять, тогда и меткость будет совсем другая.

Надо сейчас торпедные катера вооружать другим, ракетами, с тем, чтобы на большие расстояния атаковывать и более метко бить самонаводящими ракетами. А сейчас у морской торпеды скорость такая, что Куц ее, пожалуй, обгонит. (Смех). Корабль может поэтому увернуться от нее. Разве это правильно в век атомной энергии, в век реактивной техники, в век такого высокого расцвета науки? Надо об этом думать. Никакой дурак сейчас с нами в штыки сходиться не будет. Поэтому надо делать автоматы, но надо иметь в виду, что наш главный враг сейчас — Америка, а она очень расчетлива, она не будет поливать кровью и устилать трупами нашу землю, а будет пользоваться стратегическими средствами, — она их имеет и будет иметь.

Наша ракетная техника буквально потрясла их: они ведь не спят, потому что мы, лапотники, как они считали нас, первые запустили баллистическую межконтинентальную ракету, первые запустили спутник Земли. А тов. Жукова больше занимает, как его рисуют на белом коне, как создается кинокартина, как редактируется дикторский текст. Нельзя ли было тов. Жукову, министру обороны, заняться вопросами обороны, а не чепухой, которой вы занимаетесь!

Голос с места. Правильно.

ХРУЩЕВ. Скажу свое мнение. Я, как член Центрального Комитета исключительно доволен, что Пленум Центрального Комитета единодушно понимает серьезность этого вопроса и правильно подходит к его решению. Нас это должно радовать, и то, что мы радуемся, не должно служить укором, что вот мы демогли сомневаться.

Наши командующие военными округами — и члены ЦК и не члены ЦК, которые здесь присутствуют, и те, которые высказались, и те, которые не высказались, имеют такое же понимание, как общее понимание на этом Пленуме.

Голоса с мест. Правильно.

ХРУЩЕВ. Многим товарищам хотелось бы высказаться, но я думаю, что мы свое единодушие покажем голосованием, покажем, что людям, которые нарушают партийные нормы и принципы, надо дать по рукам! (Аплодисменты).

Товарища Жукова, я думаю, выведут из состава Президиума и из состава ЦК, и это правильно.

Товарищ Жуков уже не молодой человек и мог бы по-другому кончать свою деятельность. Я говорю «кончать» потому, что мне тоже скоро будет 64 года, а Жукову — 61. По возрасту мы люди, которые, как говорят, едут с ярмарки, а не на ярмарку. Поэтому тов. Жукову надо было бы подумать, чтобы мы свою старость, время, когда мы едем с ярмарки, могли провести получше, чтобы оно украшало нашу жизнь и было примером для нашего подрастающего поколения. А Жуков пошел другим путем. Партия создала тебе славу, а партия — очень ревнива: она для своего любящего сына не пожалеет ничего, а того, кто отворачивается, она накажет. В этом и сила партии.

У нас много человеческого — это хорошо, но это человеческое чувство приводит к тому, что вспоминается, как два друга в опере «Евгений Онегин» пели — давно ли мы были друзьями? Так и мы можем сказать — давно ли мы вместе с Жуковым в Крыму купались в море? Но даже тогда, когда мы вместе купались и вместе ходили на оленей, я смотрел на тебя по-другому: я смотрел на тебя, изучая и удивляясь твоему вероломству. Ты скажешь, почему я не сказал тебе? Тов. Жуков, я бы сказал так, но надо знать, когда об этом сказать и кому сказать, а то скажешь и дураком будешь. Я не хотел быть дураком, потому что, если бы я сказал тебе, друг, это не помогло бы, ты мог бы насторожиться и наделать дел, а ты способен на это. Я считал, что соберется ЦК и посмотрит.

Если говорить, то я не случайно попал на охоту из Крыма в Киев. Я там ничего не убил, а я там охотился на политическую дичь. Я хотел встретиться с командующими округов, хотел их послушать, с ними поговорить, а потом в выступлении подбросить кое-каких ежиков. Я думаю, командующие меня более или менее правильно поняли. И я был, признаться, доволен, что тебя там не было, потому что ты вел себя не по-партийному.

Я думаю, надо принять решительные меры. Это должно быть предупреждением для каждого, кто захочет свое «я», какое бы оно не было в партии или народе, если оно не считается с интересами нашей партии, партия не пощадит никакую фамилию. (Аплодисменты).

Это должно быть законом.

Как мы условились, когда я закончу говорить, буду председательствовать.