Вам, тов. Жуков, Военные Советы были не нужны, вы их не хотели. Под вашим руководством было перебито столько невинных командиров и политработников, чем создавалась неуверенность у офицеров в завтрашнем дне! Сколько вы отменили приказов командующих округами, которые, якобы, были недостаточно тверды и требовательны. Приведу пример. Вы, Никита Сергеевич, знаете Лосева — командира дивизии, который дрался в армии Шумилина, который прошел всю войну, получил звание Героя Советского Союза. Несмотря на его заслуги тов. Жуков распорядился уволить его без пенсии. Я писал тов. Жукову — нельзя так расправляться с генералом, который прошел всю войну, имеет звание Героя Советского Союза.
Что же теперь этот генерал, кого он будет благодарить, он пойдет с Золотой Звездой наниматься дворником.
ХРУЩЕВ. Как, совсем без пенсии?
ГОЛОС. А убийце, который убил матроса, назначил пенсию.
ХРУЩЕВ. Безобразие.
ЧУЙКОВ. Вы хотели, товарищ Жуков, увековечить свой культ. Вы поручили написать историюе Великой Отечественной войны[192] Курасову. А кто такой Курасов, генерал, командир? Может ли он написать справедливую историю Отечественной войны? Несомненно, он возвеличит Жукова до предела, в 10 раз, но народ, партия будут вычеркнутый
ХРУЩЕВ. Теперь мне понятно, Василий Иванович, когда я был с товарищами на военных учениях у вас в Киеве, то Курасов получил задание от Жукова, чтобы восстановить, что Хрущев говорил, когда собирались там на обед, который был устроен Центральным Комитетом и Правительством Украины.
ЧУЙКОВ. Я понимаю, Никита Сергеевич, что Курасов не пользуется и никогда не пользовался авторитетом, хотя был начальником Академии Генерального Штаба. Это довольно шаткий подхалим.
Вас, товарищ Жуков, партия и правительство наградили одновременно Золотой Звездой и орденом Ленина, а мы знаем, что три Золотых Звезды — это бюст во Дворце Советов. Вы хотели поставить себе бюст, но теми же тяжелыми копытами, как на картинеi, которая нарисована известным художником. Вы боролись не за славу нашей партии, не за славу народа, вы имели свои далеко идущие цели.
Правильно тов. Игнатов говорил в отношении школ диверсантов, они спрятаны, но в военных округах хорошо знают такую тайну. А вы выбрали трех человек и сказали — я, ты и онa.
ХРУЩЕВ. По-моему, те школы и остались при округах, а то, что осталось — это для далеко идущих целей. Так что тут неправильно говорил Жуков. Об этих школах знали трое — Жуков, Штеменко и Мамсуров, но Мамсуров оказался не Штеменко, он пришел в ЦК и сказал нам.
ЧУЙКОВ. Я должен, товарищи, сказать следующее, что культ личности без подхалимов не может быть. Подхалим — это равносильно тому, как вы выражаетесь, Никита Сергеевич, что торфоперегнойный горшочек, на котором созревают соответствующие плоды. (Смех в зале). А их, таких людей, немало и в Министерстве обороны, и у нас. Мне кажется этих подхалимов, которые способны выращивать эти культы, их надо ликвидировать в первую очередь. Тогда будет меньше людей, которые возвеличивают себя. Теперь до чего дошло в Министерстве обороны и других учреждениях, связанных с военными организациями, там говорят — «так приказал Жуков», «так сказал Жуков», «так хочет Жуков», «так учит нас Георгий Константинович» и тому подобные подхалимные слова. А к чему это привело?
Товарищи, полевой устав, наставления по оперативной подготовке — это основа для работы высшего командного состава. Партия не может жить без устава, а вот армия живет без устава и наставления.
Почему? Вы думаете, не собирались по этому поводу, не говорили. Говорили и крепко. И что же? Росчерком пера, одним решением Жукова отметаются Bce в сторону. Комедия получилась. Вы говорите, тов. Жуков, что собирались расширенные совещания. Правильно, вы собирали. Я выступал на этих совещаниях не раз по поводу наставления, которое было предложено маршалом Соколовским, об организации Вооруженных Сил, о корпусной системе, когда все командующие округов выступали и все были за наставление, за оставление корпусной системы в наших войсках, потому что управлять 10–12 соединениями одному командарму в сложных условиях невозможно. Это показал опыт войны. Мы распустили корпусы, но к ним пришлось вернуться. Все до одного выступали за это. Выступили тт. Конев и Жуков — насмарку все наши предложения, все наши советы и т. п. Спрашивается, разве это не издевательство, не пощечина: вы болтали, дорогие товарищи, а я взял и решил.
У нас еще существует закон, товарищи, мы можем обсуждатьi до решения начальника, но как начальник решил, все должны подчиняться и пришлось подчинится и в дальнейших выступлениях уже обосновывать справедливость введения этой новой организации. Это ведь так? Работники генерального штаба говорили, доказывали, да и мы в том числе, нам необходимо это наставление по оперативной подготовке. Тов. Малинин говорил, что мы скоро разучимся понимать друг друга, потому что никто ничего определенного не говорит, как готовить наши Вооруженные Силы. Мы готовим их сейчас по случайным указаниям и высказываниям тов. Жукова то на одесском учении, то на белорусских маневрах, тов. Жуков сказал, тов. Жуков приказал и т. д., а целостного, как готовить наши Вооруженные Силы, до сих пор нет.
У меня большая просьба к Президиуму Центрального Комитета собрать поскорее по этим вопросам, как можно скорее до начала нового учебного года; ликвидировать столпотворение вавилонское, которое творится в наших округах; в наших войсках учат так, как кому в голову влезет.
Об организации противовоздушной обороны. Это у нас очень и очень слабое место. Много писали, в том числе через тов. Бирюзова. Нельзя так терпеть, когда у нас слоистая оборона, не связанная единым управлением, единым оповещением. К примеру сказать, что составляло бы разрешить киевской армии противовоздушной обороны иметь свои наблюдательные радиотехнические посты на берегу моря. По крайней мере до Турции включительно мы бы просматривали воздушную зону. Нет. Спрашиваю тов. Бирюзова, почему он не добивается. Он ответил: я пошел с этим предложением, такого дали жару, я закрылся и больше не вылезаю. Так ведь, тов. Бирюзов, было дело?
БИРЮЗОВ. Правильно.
ЧУЙКОВ. Что такое противовоздушная оборона? За ней в первое же мгновение будут драться все и разобьем противника или же он нанесет нам большие потери.
Нужно коснуться военно-научной работы. Товарищи, здесь тоже издевательство, хотя афишируют в этом отношении. Бывший министр нас собирал на 5—6-дневное совещание, мы отрабатывали семь докладов, совершенно разных, как говорится, по военным темам: доклад Маршала Соколовского, доклад Попова, доклад Чуйкова, доклад Голикова, доклад Руденко, доклад Фокина и доклад начальника Штаба ПВО, фамилию забыл.[193] Как мы их отрабатывали? Заслушали все вместе только доклад тов. Соколовского, а потом все разбрелись по родам войск.
Поймите, разве можно сейчас сказать, что один в поле воин? Разве могут сухопутные войска решать задачи без авиации, без противовоздушной обороны? тесное взаимодействие родов войск необходимо как воздух. Зачем такое искусственное разделение?
А в заключение на пленарном заседании, выступая, тов. Жyкoв сказал о том, что нужно и на этом закончились наши «великие научные достижения», соображения. Это тоже издевательство, в полном смысле этого слова. Не так нужноа проводить.
Что у нас получается с кадрами? Нужных офицеров-танкистов, радиотехнических офицеров, ракетчиков — у нас их нет. Мы только их начинаем готовить.
Но зато у нас есть инженеры-сапожники, инженеры-портные. Они есть, созданы специальные академии. Но ведь лучше русских сапог никто не мог раньшеc сшить.
ХРУЩЕВ. И не было никаких инженеров.
ЧУЙКОВ. Об обмундировании. Вот наше обмундирование, которое мы носим зимой и летом. Но попробуйте летом так походить под палящим солнцем. Для штабных работников в рубашках жарко, а как же офицеру под палящим солнцем терпеть в таком обмундировании?
