А еще хуже, если Калдан узнает, что она потерпела неудачу…

— Достань мне быструю лошадь, — сказал Торисен Рябине, когда они повернули к воротам на Переднем Дворе.

— Я оседлаю всех коней в конюшне. На этот раз ты не оставишь нас в стороне, Черныш.

— И меня, и меня! — закричал вольвер, пританцовывая от возбуждения и пытаясь похлопать лапами.

— И меня, — процедила миледи Калистина сквозь свои прелестные белоснежные зубки, наблюдая за удаляющимися.

Она не проиграла. Еще нет.

Глушь: шестидесятый день весны

Платформа, кряхтя, опускалась. Джейм ехала на ней одна. Выбраться из окна лазарета и перемахнуть на этаж ниже было легко для нее, но невозможно для слепого Жура. Надувшийся Серод отказался даже пробовать.

Скрип, скрип, хрусть.

По чистой случайности девушка открыла, как летописцы переносят свои старые кости вверх и вниз по училищу с относительным комфортом. Хотя, приведя эту машину в действие, Джейм сильно сомневалась, сможет ли она заставить механизм остановиться. Мимо скользили канаты, связанные через равные интервалы загадочными узлами. Кендары-ремесленники и вправду были умны. Старейшие ученые, наверное, находят это устройство бесценным, но Джейм уже начала жалеть, что не идет пешком. Затянувшийся спуск оставлял слишком много времени для раздумий.

Из всех глупых вещей, которые он когда-либо творила, это, несомненно, было наиглупейшим, много хуже, чем рейд по Рестомиру. Там, по крайней мере, рядом была помощь, а враг имел склонность спотыкаться о собственные жирные ножки. Здесь, в Глуши, недруг совсем иной — Иштар и, может быть, сама матрона Рандира.

Несомненно, вражда может охватить несколько поколений. Говорила же Ранет Киндри, что ее месть бежит через него, — она верила, что он последний из крови Кинци.

Месть за что?

А Иштар, какую поддержку ему оказали тут? Что он рассказал остальным жрецам о ней? Джейм называла Общину Жрецов выгребной ямой, сточной канавой божественности, но здесь все-таки не было действующего храма. Может быть, беспокоиться и не о чем.

Может быть.

А натянувшиеся нервы и бурлящий желудок беспрерывно твердили: «Глупо, тупо, дура».

Платформа погрузилась в туман и будто растворилась. Джейм споткнулась о теплые каменные ступени и покатилась, как в первый раз, когда надела длиннющую узкую юбку, оказавшись в итоге почти бездыханной и в синяках у подножия лестницы в густой траве.

«Следи за последним шагом», — говорил Серод. Ух.

Гора Албан возвышалась над головой, заслоняя небо, нереальная, как луна в полдень. Окружившие девушку стены Глуши выглядели почти такими же призрачными, лесистые склоны проглядывали сквозь них, как через легкую дымку. Рассеянный свет омывал заросший травой бугорок, на котором стояла Джейм, нагревая разбросанные повсюду камни — останки древнего горного форта, вокруг которого строилась Глушь. С рухнувших глыб безмолвно кричали рты вырезанных иму. Девушка обвела пальцем один овал. У ее ног в зелени прятались хрупкие белые звездочки только что раскрывшихся цветов.

«Сегодня утро Кануна Лета, — подумала Джейм. — Кто знает, что еще может пробудиться здесь до полуночи?»

Пока она сбегала с холма, Глушь вокруг изменилась. Зеленый бугорок окаймляли плиты и гранитные стены с арками на востоке и западе. Выше, вдали, где виднелись заросшие деревьями склоны прежних лет, оказалась аллея, прорубленная в скале, уходящая прямо в затянутое облаками небо. Гора Албан исчезла. Сернисто-желтый свет, как дым, проникал сквозь стальные серые тучи. Колдует ли снова Ведьма Глуши? Что на этот раз?

Слабые тени облаков двигались по брусчатке между девушкой и восточной аркой. Одна из них, по форме напоминающая человека, вроде бы приостановилась.

Джейм почувствовала, как запнулось ее сердце. Милостивые Трое! Как она могла забыть? Это же возле Глуши на нее напал мастер-убийца и был наголову разбит Отравой. Неужто этот татуированный лишем наемник все еще пленник Отравы, его мул? А если они выбрались из предвестий здесь, в этих самых руинах, из которых она только что вышла?

Тень снова слилась с общим потоком.

Джейм перевела дыхание. «Нервы», — сказала она себе, а если нет, значит, еще один элемент в игре, уже безнадежно вырвавшейся из-под контроля. Планов, кроме как найти Киндри и как-нибудь вытащить его отсюда, не было. А что до остального… что ж, черт побери, она не может беспокоиться обо всем сразу.

Дорога взбиралась наверх, протискиваясь между высокими узкими зданиями. В отличие от Рестомира с его «округами», здесь каждый дом стоял сам по себе, ворота заперты, окна зарешечены — ну просто защищенный военный лагерь. Джейм не видела никого ни из охранников, ни из Общины. Слышался лишь звук падающей воды, становящийся тем громче, чем выше она поднималась. Забрал ли лорд Рандир всех своих людей на юг к Водопадам? Он мог это сделать, чтобы предотвратить беды Дома. Политика Рандира основывалась на соперничестве с так называемыми отравленными дворами Центральных Земель, переплетенных сетями интриг, вражды, убийства, — никто вне Глуши не знал и половины того, что происходит тут. Кроме всего прочего, Рандир считался Домом тайн.

Однако один секрет выскользнул отсюда. «Здесь правит не тот лорд», — перешептывались женщины в Готрегоре (о Рандирах говорилось только вполголоса и только в их отсутствие). Выбор старого лорда пал на одного из тех шаниров, которые, будучи рождены несомненно нормальными, изменились в процессе созревании. К тому времени как он заслужил солдатский шарф в Тентире, наследник Рандира переменился даже слишком. Ранет провозгласила лордом своего внука Кенана. Молва шептала, что она пыталась убить свергнутого лорда и, потерпев неудачу, послала по его следу наемников, — только что они могли сделать против отлично натренированного офицера, владеющего всевозможным оружием? Прошло более трех десятков лет, а контракт, говорят, все еще не закрыт.

«Еще одна ниточка между Глушью и Гильдией Теней Башти», — думала Джейм, подавляя желание оглянуться.

Тропа заканчивалась на высокой террасе почти в облаках, плиты на земле были мокры от брызг водопада, срывающегося с задней стены крепости и образующего внизу наполненный водой ров. Земля и воздух содрогались от непрерывного грохота. Лужи рябили. На фоне белой пены бурлящей воды чернела вздымающаяся башня Глуши. Мерцание наверху — это, должно быть, освещенные окна. А если Ранет действительно дома, размышляет, что предпринять для возвращения Киндри после провала своего демона? Все пропитывал зловещий ядовитый свет, не имеющий ничего общего с восходящим солнцем, хотя именно оно бросило тень башни прямо к ногам Джейм.

У юго-западной стены башни стояло нелепое плоское каменное здание размером со скромную конюшню. «Училище Жрецов», — подсказало Джейм ее шестое чувство. Умно. Большинство людей просто пройдут мимо, а те, кто должен знать, не найдут ничего угрожающего в таком непритязательном строении. Вдалеке от своего храмового оплота, в обществе, мирящемся с ними как с неизбежным злом, жрецы со всей мудростью предприняли необходимые меры предосторожности.

Но почему тогда они оставили двери широко открытыми?

Это касается Иштара, и в их руках Киндри-приманка, так что очень уж все смахивает на капкан. Однако есть ли у нее выбор, кроме как проглотить наживку?

И все-таки девушка медлила.

Иштар всего лишь один член этого сообщества, и негодяй к тому же. Джейм не любила Трехликого бога (а кому из кенциров он нравился?), но он (или она, или оно) создал Кенцират, и эти шаниры воспитаны, чтобы служить ему. Более того, она всегда смутно чувствовала превосходство над жрецами (а кто из кенциров не чувствовал?); но чем было ее полузабытое обучение за Темным Порогом, если не извращением Великого Танца, который тут используют по праву и необходимости? Кто она такая, чтобы смотреть на них сверху вниз? Поглядите, сколько горя она уже принесла Киндри из-за дурацкой предвзятости. Неужели она так же неразумна, как… как Тори в его слепой ненависти к шанирам?