— О нет, — выдавил Лютый, когда грохот утих. — Это предвестья. Тори, слушай: замок вольверов защитит нас, если мы успеем добраться до него прежде, чем ударит шторм, — а он будет необычным, сверхъестественным. Теперь тебе придется пойти со мной, если, конечно, ты не хочешь плыть всю обратную дорогу до Водопадов, а то и дальше. Тори, пожалуйста!

Торисен на миг прикрыл глаза.

— И все-таки как похоже на Рестомир, — удивленно сказал он. — Калдан уже, наверное, прибыл. Мы не должны идти туда, Лютый.

— И не пойдем, — ответил вольвер, беря друга за руку. — Обещаю. А сейчас поспешим. Мы почти дома.

Рестомир: пятьдесят восьмой день весны

— Слушай, — в десятый раз повторила Джейм, — ну почему бы вам всем не отправиться домой? С нами все будет в порядке.

И в десятый раз услышала все тот же упрямый, терпеливый ответ:

— Леди, я не могу оставить тебя здесь. Ты же видишь.

Джейм вздохнула. Да, она отлично понимала затруднительное положение кендара. Бросить сестру Верховного Лорда у самого порога его злейшего врага было немыслимо, но промедление означает, что рисковать будут все подчиненные кадеты.

А те сгрудились на южном склоне горы — шесть мужчин, три женщины, — там их не заметит острый взгляд Каинрона. Только одна кадет, по имени Рута, была ниже Джейм, хотя девочка явно тяжелее высокорожденной на добрых тридцать фунтов. Самый высокий, глава пятерки Вант, был почти вровень со своим десятником. Все были вооружены для охоты — длинные ножи и короткие луки из оленьего рога, которые дождь привел в полную негодность. Но, вопреки росту и оружию, для Джейм все они выглядели горсткой испачканных щенков.

— Ради предков, убери их, пусть уходят! — обратилась она к командиру, понизив голос. — Они не готовы к этому.

Железный Шип уставилась на нее. А ты? Девушки-высокорожденные изолированы и избалованы, но речи этой приводят в замешательство, словно она опирается на свой опыт. Шип намеревалась ответить спокойно и твердо, как полоумному ребенку. Вместо этого она обнаружила, что горячо возражает:

— Леди, если только ты объяснишь мне, что намереваешься делать!

Джейм колебалась. Кадет подумает, что она сумасшедшая, но, демон побери, это тупик, препираться — только время зря терять.

— Хорошо. — И она рассказала все.

Шип моргнула, раз, другой. Норф чокнутая. Кендары у Водопадов перешептывались об этом, когда она внезапно появилась посреди поля битвы, а затем была заперта Верховным Лордом во внутренней комнате палатки, после чего со всяческими предосторожностями осмотрительно отослана домой в закрытом паланкине. «Вот жалость-то», — говорили Каинроны друг другу, усмехаясь.

— Не вмешивайся и не препятствуй, кадет, — сказала беглая лунатичка, твердо глядя в упор на собеседницу. — Это дело чести и долга.

Долгую секунду кендар рассматривала высокорожденную без всякого выражения, потом махнула рукой, соглашаясь:

— Честь есть честь, и долг бесспорен. Я не могу остановить тебя, леди, так что я должна идти с тобой.

— Леди, — выпалил Вант, — ты должна знать: десятник сама из людей Каинрона.

— Была! — бросила Рута.

«Ага», — подумала Джейм. А она-то размышляла, отчего ей так знаком голос высокого кадета. Сидя в шатре брата у Водопадов, она волей-неволей слышала, как он снаружи призывает на службу новых кендаров. Одна из них говорила точно так же — внятно, но бесстрастно, школа маскировки Каинрона.

«Берешь кендаров другого Дома, — сказал после Торисену Харн-Удав. — А потом услышишь от кого-нибудь, что ты захватчик». — «Это неизбежно. Но будь я проклят, если позволю Калдану сломать кого-то подобного этой женщине — хотя бы ради ее матери». — «Угу. Если не вспоминать о старых долгах, ты выхватил у Каинрона из-под носа настоящее сокровище. Милорд Калдан будет в ярости».

От любопытства Джейм усы Жура подрагивали — и тогда, и сейчас. По крайней мере очевидно одно: после Серода и ее самой последняя, кому следует посещать Рестомир незваной, — это вот эта бывшая Каинрон. Она так и сказала.

— И тем не менее, — отрезала кендар голосом тверже железного дерева.

— …И так достаточно неприятностей, — тихо и сердито спорил Вант с остальными кадетами. — Верховный Лорд не поблагодарит нас за то, что мы потворствовали этому, этому…

Он почувствовал на себе взгляд сестры лорда и осекся. Ну а какое слово подобрать тут, и корректное, и достаточно сильное, чтобы выразить абсурдность ситуации? Конечно, он живет, чтобы служить высокорожденным. Как и любые целеустремленные кендары. Но и они в свою очередь должны вести себя прилично, сохраняя и свое, и его достоинство. Он насмехался над южанкой-десятником при малейшей возможности. Теперь же, однако, кадет негодовал, что она совершенно не контролирует происходящее.

— Мы и так уже на несколько дней опоздали в Тентир, — упрямо твердил он, не встречая ничьих глаз. — Вы хотите дать коменданту повод лишить нас шарфов?

— Если идет десятник, — решительно бросила Рута, — то и мы тоже.

— Нет! — хором отозвались Шип и Джейм.

— Я согласен с Рутой, — сказал другой кадет, спина его была согнута — то ли в знак уважения к вышестоящим, то ли просто от усталости. — Если мы останемся в стороне, люди будут вспоминать нам это всю оставшуюся жизнь. В любом случае подумайте, какая это возможность! У нас не было шанса проявить себя у Водопадов, но поход на Рестомир — об этом же будут говорить лет пятьдесят!

— О, как минимум, — сухо ответила Джейм. — Особенно если там с вас заживо сдерут кожу. Вы действительно хотите пойти на риск пролить кровь таким образом?

— Ну, леди, ты знаешь, что они скажут: «Истинная проверка посылается, а не ищется».

Шип и Джейм переглянулись. Обе знали это изречение и помнили, какой из него следует вывод: «Откажись от одного испытания, и у тебя уже никогда не будет никакого другого». Тут речь идет о самой чести.

И все-таки Вант сделал еще одну, последнюю, попытку:

— Десятник, я предупреждал тебя. Может, это и не уничтожит нас, во всяком случае себя-то я постараюсь спасти, но тебя-то — наверняка.

— В таком случае, — ответила Шип, поднимаясь и нависая над ним, тот, несмотря на свой рост, весь как-то сжался, — тебе есть на что надеяться, не так ли?

Полчаса спустя десятка, сомкнув ряды, поспешила к Рестомиру, словно торопясь найти пристанище на ночь. Бесчисленные звезды, усыпавшие небо, — только на севере тьма поглотила крохотные огоньки, — освещали им дорогу. Оттуда же, с севера, доносился слабый скрежет, и земля иногда содрогалась под ногами.

«Много странностей на этом пути», — подумала Джейм.

Она наступила на пятку идущему впереди кадету и упала бы, если бы ее не подхватили. Шип засунула ее в середину строя, где черная одежда превращала девушку практически в невидимку. А белые волосы Киндри, наоборот, как маяк, бросались в глаза — он шагал впереди. Кадеты крепко держали его под руки, будто подгоняя пленника, но на самом деле они поддерживали его, взяв на себя весь вес его тела, так что босые ноги даже не касались земли.

Отряд подошел к маленькому недостроенному зданию на южном берегу притока у западного края крепости, принадлежащему Тигери, младшему признанному сыну Каинрона, все еще пребывающему в немилости в Котифире.

— Надеюсь, немилость не слишком глубока, — заметила Джейм. — Мы ведь намереваемся выдать себя за его слуг.

— Забавы Тигери не позволят забыть его, леди, но иногда он заставляет своих кендаров нервничать не на шутку. Если бы по дороге домой они обнаружили этого лекаря бродящим тут, то привели бы его с собой в качестве примирительного подношения.

Примирительное подношение. Жертва. Джейм вновь кинула взгляд на Киндри, на этот раз мучимая угрызениями совести. Шанир недолго служил Калдану. Что-то она слышала о том, что они разошлись полюбовно. Возможно, Рестомир опасен и для него тоже, но он же лекарь, черт побери. В конце концов, чем он рискует? В любом случае раздумывать теперь поздно: вот ворота, и они уже вошли на половину Тигери, не встретив никаких препятствий.