— Черная скала на краю высохшего моря, — неожиданно завела Зола древнюю песнь, ее хриплый голос звучал как скрежет трущихся друг о друга камней. — Скольких бойцов поглотили твои темницы и как мало их выбралось к воле.

«Тори это удалось», — подумала Джейм. Он вошел и вышел, с отметинами карнидских пыток на руках и душе. Ему тогда было столько же лет, сколько ей сейчас, если не меньше. Странно. Она так отчетливо помнила брата ребенком, а встретилась уже с мужчиной; но каков был тот мальчик, лицом к лицу столкнувшийся с ужасами Уракарна и едва выживший там?

Песнь Золы подхватили болтуны у перил. А что если предвестья выбросят их на берег здесь? Розовое в закатном свете туманное море раскинулось на восток и на север. Ясно, что предвестья достигли своей конечной точки и теперь либо рассеются, либо покатятся назад. Что, когда? Никто не знает.

Джейм скользнула к угловой юго-восточной лестнице, надеясь нагнать Шип. По крайней мере, когда она вновь повернулась, кендар исчезла, а тут не так уж много дорожек для отхода.

О, она все-таки нашла Жура! Бродя вокруг да около все это время, девушка не заглянула в самое очевидное место. Ну конечно же, он в лазарете, свернулся и спит на гобеленовом подоле Эрулан. И Серод здесь, раздраженный и бодрствующий.

— Желтый тебе тоже не слишком к лицу, — Джейм смотрела на бледнеющие синяки слуги, — но это лучше, чем черный и фиолетовый. Киндри сказал, что в тебе довольно кенцирской силы, чтобы отрастить парочку новых зубов.

— Замечательно, — пробормотал южанин, не глядя на девушку.

Под маской Джейм приподняла брови:

— Если ты второй раз подумал о том, стоит ли служить мне…

— Нет! Ты дала мне работу, приказала кое-что охранять, а я не справился.

— Ох! — Она села на краешек его тюфяка. — Послушай, Сер, это неважно. Мне совсем не нужна та чертова Книга. А если она хочет меня, то найдет способ приползти обратно. Так или иначе, я не рассчитывала, что ты будешь таскать ее всю зиму, и не намеревалась обременять тебя.

Теперь он поднял глаза:

— Ах, значит, это совершенно неважно, да? Как приятно знать, что я голодал, замерзал, что меня избивали головорезы Каинрона из-за какой-то мелочевки. Но это не имеет значения. Ты дала мне задание, пусть и глупое, а я провалился.

— Вижу. Это говорит твоя гордость.

— Моя гордость? — Негодующий мальчишка рывком сел, подтянув одеяло, прикрывая костлявую грудь. — А что насчет твоей? Ты же знатная леди, а? Сестра самого Верховного Лорда! Ты не должна бегать повсюду, одетая как какой-то… тестигонский драчун. Ты взяла меня…

— …Чтобы сохранить руки чистыми, — закончила за него Джейм. — Ты это уже говорил. Так давай проясним кое-что, здесь и сейчас: если ты служишь мне, то мои руки такого же цвета, как твои. Я серьезно, Сер. Слишком многие из моего Дома пытались спрятаться за Парадоксом Чести, начиная с Мастера Геридона. Но и ты должен быть серьезен. Смотри, я не в таком положении, чтобы обеспечить тебе безопасность, защиту или даже еженедельную корку хлеба. Я никогда никуда не пойду обычным путем.

Но Серод затряс головой.

— У тебя будет власть, — упрямо сказал он. — Ты ее получишь. Ты должна. Тебя ничто не остановит.

В дверь поскреблись, и вошла хмурая Рута.

— Ты спрашивала о десятнике, — как всегда без предисловий, бросила она. — Что ж, это неправильно. Кто-то должен заговорить, приказ там или нет.

Джейм поднялась, вдоль позвоночника побежали мурашки мрачного предчувствия:

— Ты обмолвилась, что есть неприятности. Какие?

— Сперва никаких. Вначале капитан думала, что нас, как и ее, захватил и потащил с собой туман. А потом кто-то, наверняка Вант, доложил кое о чем ее десятнику, и теперь мы узнали, что наш десятник вызвана на ковер.

— Погоди минутку. Это, несомненно, капитан Айва, правильно? А кто она, кстати?

— Ты же знаешь, — нетерпеливо отозвалась Рута. — Ты разговаривала с ней у библиотеки.

— Я? — (Свет померк.) — Она капитан Брендана, с ней десятка кадетов, они сопровождают леди Бренвир. Ладно, Рута. Я просто до сих пор не слышала ее имени. Итак, они бранят Шип.

— Угу, капитан спросила ее в лоб, пренебрегла ли она приказанием доставить нас обратно в Тентир, когда начали надвигаться предвестья. «Да, офицер», — бесстрастно ответила десятник, ну, ты знаешь ее всегдашний тон. Повела ли она отряд на юг, удаляясь от безопасного места? «Да, офицер». Почему? «У меня нет оправданий, офицер».

— Она не сказала ничего обо мне или о Рестомире?

— Ни слова. Может быть, следовало заговорить нам, кадетам, но, как утверждает Вант, мы и так уже по пояс в дерьме, и чем это поможет десятнику? Так вот, Айва, значит, и заключила: «Ты подвергла опасности свою группу без всякой на то причины. Ты отстранена от командования». Десятник — чужак и изгой, как и я. Это сломает ее, и это нечестно.

— Будь я проклята, если такое случится. Айва разумная женщина, она поймет, я все объясню, если она еще не сошла от меня с ума и согласится выслушать.

— Она может понять, — Рута очевидно сомневалась, — но вряд ли это поможет. Разве ты не видела? Десятник с палубы, то есть с обзорной площадки, спустилась по веревочной лестнице в пустыню. Не думаю, что она намерена вернуться.

Рута ушла. Ей стало легче, она выложила свои чувства кому-то, хотя, очевидно, не ожидая, что Джейм сделает что-нибудь, — спасибо, что выслушала.

— Много о себе думает эта Железный Шип, — с плохо скрываемым удовлетворением прервал молчание Серод. — Она Каинрон по роду и племени, какие бы там присяги она ни давала потом. Тебе не нужны такие как она, леди.

— Ревнуешь, Серод? — без задней мысли, думая о своем, равнодушно спросила Джейм и не заметила, как он вздрогнул.

Надо ли оставить тут тяжелую защитную рубаху? Нет. Без нее чувствуешь себя голой; кроме того, солнце садится. Воды? Хорошего глотка должно хватить. Южанин с растущей тревогой наблюдал, как девушка осушает принесенную для него флягу.

— Что ты делаешь? — взволновался он. — Ты не… Ты же не собираешься идти за ней?! Ты не можешь!

— Да ну? Не могу?

Джейм проверила, как там Жур и Эрулан. Казалось, что слепой барс и мертвая девушка ответили ей взглядами, полными надежды.

— Думаю, нет. Тихо. Лежать, котик.

Согнанный со знамени, Жур издавал протестующие звуки, пока хозяйка скатывала его подстилку и подвешивала сверток себе за спину.

— Ты не можешь! — Голос Серода срывался. — В любую минуту этот сумасшедший летающий дом может сорваться и понестись обратно в Заречье. Я слышал, что говорили люди там, наверху! Я… Я не позволю тебе уйти! Я позову капитана Айву.

В следующий миг он свернулся, как напуганный паук, выставив локти и колени, — девушка нависла над ним. Обтянутый черной кожей палец прочертил линию по скуле, зацепил крючком подбородок, больно дернул вверх. Серебряные глаза уставились в упор.

— О нет, малыш, ох, не надо. Никогда не становись между мной и моей честью. Никогда. Понял?

— Д-да.

Рука в перчатке легонько похлопала его по щеке — отбой.

— Хороший мальчик. Спи пока.

Дверь открылась, захлопнулась. На Серода навалилась гудящая тишина.

— Бес меня побери, если буду, — пробормотал он, трясущийся, но дерзкий, непокорно пытаясь сосредоточиться. — Бес меня… — И опрокинулся на бок, заснув прежде, чем ударился об пол.

Джейм быстро захлопнула дверь, не дав Журу юркнуть следом. Энергия все еще билась в ее крови, но она в очередной раз успешно подавила в себе берсерка. Это уже как-то входит в привычку.

Вредную, однако. Если каждый раз, когда она выпускает когти, подводит ее ближе к Третьему Лику бога, то не происходит ли то же самое и при приступах? С другой стороны, то, что она только что сделала с Серодом, тоже отдает чем-то выползшим из-под покрова теней. Что же это за проклятие на ее голову — балансировать между кровью шанира и обучением во тьме по воле Мастера, — и, возможно, это обрекает ее на гораздо худшее, чем она полагает.