Когда-то Норфы занимали эти апартаменты, стены которых покрывали фрески, от северных до восточных ворот, но дом пришел в упадок задолго до кровавой бойни. Той весенней ночью северо-восточная сторожевая башня оказалась достаточно велика, чтобы вместить всех. Дверь в углу сада открывалась прямиком в кухню. Охранники на первом этаже спали мертвецким сном, пока над их головами шла резня. Для некоторых это до сих пор оставалось непостижимым, но Джейм полагала, что тут дело не обошлось без маковой пыльцы.

Куда меньше была ее уверенность насчет невидимости, на которую претендовала Гильдия Теней. Говорят, ее члены носят одежду, сотканную из волокон прозрачного растения лиш, — ученикам надо заслужить ее, предмет за предметом. Подмастерья получают ножи, закаленные соком лиша. Мастера Гильдии обзаводятся татуировкой лиш, дюйм за дюймом покрывающей всю поверхность их тела, даже веки, — и так с каждой щелкой, куда может проникнуть красящая игла. По слухам, Великий Мастер абсолютно невидим, умеет проходить сквозь стены, и совершенно безумен от яда лиша — если поверить, что такая невероятная трава, как лиш, вообще существует.

Лестница, кружа, уходила вверх, в башню. Второй этаж, разбитый на комнаты, окружающие зал, занимала сама семья. Джейм прошла по безмолвным комнатам, букетик примул тускло освещал дорогу. В центральном зале она остановилась, оглядывая заплесневелое тряпье, пыльную мебель, холодный камин. Из темного угла донеслось затаенное шуршание, немедленно стихшее. Нос Жура морщился от резкого мышиного запаха.

— Знаешь, они все были здесь, — мягко сказала девушка барсу. — Матери, дочки, тетушки, племянницы, кузины — последняя дюжина женщин Норф, оставшихся в Ратиллене, даже те, кого контракт отослал в другие Дома. Был первый сбор семьи после оттепели. Они чуть припоздали, дожидаясь, когда мужчины вернутся домой. Видишь ли, Ганс тогда отправился охотиться на раторнов.

Барс тяжело и вопросительно хрюкнул, словно и вправду мог видеть что-то. Возможно, он выдернул из ее сознания зловещий облик этих бронированных животных.

— Вот-вот. Как та кобыла, которую я убила в Безвластиях. И как тот ее жеребенок-альбинос, который наверняка и сейчас жаждет моей крови, и я его не осуждаю, хотя это и было убийство из милосердия.

Джейм тоже охотилась всю зиму, но не за убийцей, а за жертвой. Мертвые иногда могут затрагивать живых. Разве брат не возил с собой всю дорогу от Киторна до Водопадов кости ребенка-кендара и разве призрак этой девочки не помогал ему — и не раз? Разве сама Джейм не играла в смертельные пятнашки в Клубке Писаки с очень раздражительным и давным-давно скончавшимся архитектором?

Говорили, что по этим дорожкам тоже бродит привидение: девочка-Норф по имени Тьери, убитая во время резни, чье тело так и не нашли. Несожженные мертвецы всегда возвращаются. Годами ходили слухи о свете и звуках, блуждающих по этим пыльным помещениям, но по приказу матроны Ардета, которая стала управлять Женскими Залами на время долгого отсутствия Норфов, никто не приходил сюда проверять и разведывать. Наконец нарушения спокойствия прекратились. Скитания Джейм были сродни охоте за костями, которую устраивали мальчишки в Киторне в поисках останков вырезанного в замке гарнизона, которые можно было бы предать погребальному костру. Для ребят это была проверка нервов, ну и помощь мертвым, конечно, тоже. Джейм же просто хотела прикоснуться к семье, которую она никогда не знала. Однако здесь, на Тропах, ощущения контакта не возникало. Молчали даже эти размытые пятна крови на полу, хотя тут, возможно, погибла ее прабабушка, Кинци, последняя матрона Норфа.

И, тем не менее, Джейм, вернувшись к лестнице, снова взобралась по ней.

Третий этаж целиком был предназначен для самого Серого Лорда. Сейчас в сумерках все вокруг выглядело бесцветным от пыли, заброшенные общие комнаты служили словно прихожей к покоям Верховного Лорда. Стоя на пороге спальни, Джейм размышляла о том, как же ударила по лорду эта трагедия.

Ганс полагал, что семь королей Башти наняли убийц. Этому было несколько объяснений. Объединившись, Башти в Центральных Землях нанимали больше кенцирских солдат, чем кто-либо другой, за исключением Кротена из Котифира, и правители вечно жаловались, что кодекс чести Кенцирата напрасно ограничивает приказы, которым наемники должны повиноваться. И если бы они могли устранить семью, которая держала Кенцират на старом, надежном пути чести, то с выжившими Домами было бы проще заключать договоры, более соответствующие их вкусам.

Но тут и ощущения, и рассудок Серого Лорда помутились. Он отправился походом в Белые Холмы, где все семь королей, как обычно, занимались своими вялыми сварами, и без всяких переговоров напал на них, хотя его Войско было не только намного меньше королевского, но и столкнулось лицом к лицу с наемниками-кенцирами. После трех дней кровопролитных боев загнанный в тупик Ганс вынужден был отправиться в ссылку с горсткой выживших Норфов.

Короли Башти до сих пор клянутся, что не подсылали убийц.

Эти события казались Джейм невероятно далекими, как будто повесть о древних днях. И хотя люди, которых она знала в замке в Гиблых Землях, прошли через все это, Ганс запретил им рассказывать что-либо своим детям. А даже если бы и не запрещал — стала бы битва более реальна? Возможно, и нет, — как некое безликое прошлое. Возможно, потому-то ничто на Тропах Призраков и не трогало ее.

По крайней мере, Джейм так думала, поворачиваясь, чтобы уйти. В разбитое окно позади залетал ветер. Вот еще один порыв, сильнее прежних, захрустел сухими листьями на полу, приподнял и спутал лоскуты истлевших шпалер на стене. Размытая временем охотничья сценка сдвинулась и снова изменилась в тусклом свете, сквозь неясные контуры листьев и веток проглянули кувыркающиеся фигурки охотника и добычи. Сумерки, сумерки вовсе не в лесу, а на городской улице, окунувшейся в глубокие серые вечерние тени, по которой ветер гонит опавшую листву. Одна из теней двигалась. Она кралась к Джейм, ползла, распластавшись по земле расплывчатым пятном. Над ней шуршали листья. Пальцы, удлиняясь, скользили по камням пола и, казалось, хватались за них, подтягивая тело вперед. Потом тень подняла голову.

— Думаешь обо мне, убийца детей? — услышала Джейм свой собственный хриплый голос и заметила, что пятится: — Почему ты не оставишь меня в покое?

Что-то обхватило ее колени. Руки девушки взметнулись, вцепившись в оконную раму, чтобы предотвратить падение с башни. Еще один порыв ветра распутал обрывки гобелена. Джейм шлепнулась на низкий подоконник. Милостивые Трое! Если кошмары из снов начинают преследовать ее и наяву, то она в большой беде. В любом случае этот призрак не принадлежит здешним местам. Отрава — один из ее мертвецов, он не из Готрегора, — если допустить, что толпе Тестигона все-таки удалось убить его.

Еще одна попытка милосердия, еще одна кровавая неразбериха-Большинство людей скажут, что человек, увечащий детей шутки ради, заслуживает гораздо худшего. Но они не понимают. Полностью не понимает и Джейм. Он угрожал и предупреждал, соблазнял и привлекал, и, несомненно, спас девушку, когда ввалившаяся толпа пришла забрать его на Трон Милости, чтобы содрать заживо кожу за единственное из бессчетного множества убийств, которое он не совершал. Но даже тогда он не мог умереть без души, отданной на сохранение кенцирскому жрецу Иштару. А Иштар вероломно использовал бесценное сокровище для создания Монстра Нижнего Города, питавшегося детьми, точнее, их душами. Отрава уже распростерся под ножом на Троне Милости, когда Джейм попыталась уничтожить демона и освободить душу, чтобы молодой человек мог умереть. Но и ее уже преследовали, так что пришлось бежать из Тай-Тестигона, не удостоверившись в успехе. Возможные варианты развития событий не способствовали приятным снам. Чуть успокаивало, что Иштар заплатил за предательство безумием, — но не намного. Некоторым, пусть и искаженным, образом Отрава был другом — и родственником. Джейм была уверена в этом. И ей не требовались доказательства. Он такой же сын Ганса от женщины-кендара, как и она — дочь Серого Лорда от… «Нет. Даже не думай об этом».