Нервы (Пластинка для граммофона) Как эта улица пыльна, раскалена! Что за печальная, о Господи, сосна! Балкон под крышею, Жена мотает гарус. Муж так сидит. За ними холст, как парус. Над самой клумбочкой прилажен их балкон. «Ты думаешь – не он… А если он? Всё вяжет, Боже мой… Посудим хоть немножко…» …Морошка, ягода морошка!.. – «Вот только бы спустить лиловую тетрадь!» – «Что, барыня, шпинату будем брать?» – «Возьмите, Аннушка!» – «Да там еще на стенке Видал записку я, так…» …Хороши гребэнки! – «А… почтальон идет… Петровым писем нет?» – «Корреспонденции одна газета „Свет“.» – «Ну что ж? устроила?» – «Спалила под плитою». – «Неосмотрительность какая!.. Перед тою? А я тут так решил: сперва соображу, И уж потом тебе все факты изложу… Еще чего у нас законопатить нет ли?» – «Я все сожгла». – Вздохнув, считает молча петли… – «Не замечала ты: сегодня мимо нас Какой-то господин проходит третий раз?» – «Да мало ль ходит их…» – «Но этот ищет, рыщет, И по глазам заметно, что он сыщик!..» – «Чего ж у нас искать-то? Боже мой!» – «А Вася-то зачем не сыщется домой?» – «Там к барину пришел за пачпортами дворник». – «Ко мне пришел?.. А день какой?» – «А вторник». – «Не выйдешь ли к нему, мой друг? Я нездоров». …Ландышов, свежих ландышов! – «Ну что? Как с дворником? Ему бы хоть прибавить!» – «Вот вздор какой. За что же?» …Бритвы праветь. – «Присядь же ты спокойно! Кись-кись-кись…» – «Ах, право, шел бы ты по воздуху пройтись! Иль ты вообразил, что мне так сладко маяться…» Яица свежие, яица! Яичек свеженьких? Но вылилась и злоба… Расселись по углам и плачут оба… Как эта улица пыльна, раскалена! Что за печальная, о Господи, сосна! 12 июля 1909 Царское Село Весенний романс Еще не царствует река, Но синий лед она уж топит; Еще не тают облака, Но снежный кубок солнцем допит. Через притворенную дверь Ты сердце шелестом тревожишь… Еще не любишь ты, но верь: Не полюбить уже не можешь… Осенний романс Гляжу на тебя равнодушно, А в сердце тоски не уйму… Сегодня томительно-душно, Но солнце таится в дыму. Я знаю, что сон я лелею, Но верен хоть снам я – а ты?.. Ненужною жертвой в аллею Падут, умирая, листы… Судьба нас сводила слепая: Бог знает, мы свидимся ль там… Но знаешь?.. Не смейся, ступая Весною по мертвым листам! 1903 Миражи То полудня пламень синий, То рассвета пламень алый, Я ль устал от четких линий, Солнце ль самое устало – Но чрез полог темнолистый Я дождусь другого солнца Цвета мальвы золотистой Или розы и червонца. Будет взорам так приятно Утопать в сетях зеленых, А потом на темных кленах Зажигать цветные пятна. Пусть миражного круженья Через миг погаснут светы… Пусть я – радость отраженья, Но не то ль и вы, поэты? Второй мучительный сонет Вихри мутного ненастья Тайну белую хранят… Колокольчики запястья То умолкнут, то звенят. Ужас краденого счастья – Губ холодных мед и яд Жадно пью я, весь объят Лихорадкой сладострастья. Этот сон, седая мгла Ты одна создать могла, Снега скрип, мельканье тени, На стекле узор курений И созвучье из тепла. Губ, и меха, и сиреней. Бабочка газа Скажите, что сталось со мной? Что сердце так жарко забилось? Какое безумье волной Сквозь камень привычки пробилось? В нем сила иль мука моя, В волненьи не чувствую сразу: С мерцающих строк бытия Ловлю я забытую фразу. Фонарь свой не водит ли тать По скопищу литер унылых? Мне фразы нельзя не читать, Но к ней я вернуться не в силах… Не вспыхнуть ей было невмочь, Но мрак она только тревожит: Так бабочка газа всю ночь Дрожит, а сорваться не может… Прерывистые строки Этого быть не может, Это – подлог, День так тянулся и дожит, Иль, не дожив, изнемог?.. Этого быть не может… С самых тех пор В горле какой-то комок… Вздор… Этого быть не может… Это – подлог… Ну-с, проводил на поезд, Вернулся, и solo [17], да! Здесь был ее кольчатый пояс, Брошка лежала – звезда, Вечно открытая сумочка Без замка, И, так бесконечно мягка, В прошивках красная думочка… . . . . . . . . . . . . . Зал… Я нежное что-то сказал, Стали прощаться, Возле часов у стенки… Губы не смели разжаться, Склеены… Оба мы были рассеянны, Оба такие холодные… Мы… Пальцы ее в черной митенке Тоже холодные… «Ну, прощай до зимы, Только не той, и не другой, И не еще – после другой… Я ж, дорогой, Ведь не свободная…» «Знаю, что ты – в застенке…» После она Плакала тихо у стенки И стала бумажно-бледна… Кончить бы злую игру… Что ж бы еще? Губы хотели любить горячо, А на ветру Лишь улыбались тоскливо… Что-то в них было застыло, Даже мертво… Господи, я и не знал, до чего Она некрасива… Ну слава Богу, пускают садиться… Мокрым платком осушая лицо, Мне отдала она это кольцо… Слиплись еще раз холодные лица, Как в забытьи, – И Поезд еще стоял – Я убежал… Но этого быть не может, Это – подлог… День или год, и уж дожит, Иль, не дожив, изнемог… Этого быть не может… Июнь 1909 Царское Село |
