— Ты убил его, – вслух сказала Лиана. – Я так и знала. И, знаешь, я с тобой совершенно согласна. Если бы я могла, я сделала бы тоже самое… Я всегда знала, что ты – живой… Вот только справиться с нынешними обстоятельствами не хватит сил ни у тебя, ни у меня… Я оставлю на память себе это кольцо, ты не против? Как звали твою хозяйку? Луиза? Елизавета? А может быть, в ее имени совсем не было этого слога – ли – может, он был рожден просто, как нежное обращение в те далекие времена, когда Мишель любил ее, если он вообще был способен на такое чувство… В те времена, когда он еще не начал играть… Азарт – страшная вещь… Во всем. Не только в игре. Азарт в жизни, пожалуй, еще страшнее… Потому что на кон ставятся уже не деньги, а человеческие судьбы… Впрочем, Мишель тоже заплатил свой долг не деньгами, а чужой душой… Хотя он – настоящий ангел по сравнению с твоей нынешней хозяйкой… Весь ужас ситуации в том, что Ампира очень умна, и это делает ее еще страшнее… Давай выпьем с тобой, дом, за все хорошее, что когда-либо происходило в твоих стенах! Ведь рождались же здесь дети, устраивались приемы, в этих комнатах люди любили другу друга… Давай выпьем за это, и не будем думать ни о чем плохом! Хотя бы сегодня, в нашу последнюю ночь…

Лиана наполнила бокал и осторожно поднесла его к стене дома. По зелено-золотистым обоям потекла вниз тоненькая, красная струйка. Лиана грустно улыбнулась и выпила бокал до дна. Вернулась в кресло, подобрала под себя ноги.

— Я просижу с тобой всю ночь, если ты не против…

Дом не возражал, он был явно за.

Лиана пила вино, и перед ее глазами мелькали отрывки, видения, разноцветные картинки ситуаций, участницей которых она и была и не была. Дом рассказывал ей свою историю, Лиана наконец-то смогла увидеть Ли. Это была невысокая, худенькая брюнетка с огромными, тревожными глазами, бледным личиком и роскошными, густыми волосами, которые, казалось, растут за счет того, что вытягивают из хозяйки все жизненные силы… Мишель оказался франтоватым, смуглолицым и подтянутым джентльменом с той неуловимой грацией, присущей настоящим аристократам. Елена Арнольдовна – мать Мишеля, по непонятной случайности выглядела полной копией старушки-актрисы, так удачно нанятой Ампирой: та же горделивая посадка головы, тот же пронзительный, по-молодому блестящий взгляд из-под кокетливой шляпки с вуалью. Самым примечательным персонажем во всей этой грустной истории, на удивление, оказался граф. Как только Лиана увидела эти прищуренные зеленые глаза, этот чувственный изгиб красивых губ, это подвижное лицо, привыкшее застывать в надменной маске, чтобы не выдать бушующих внутри него страстей, эти взгляды, которые он бросал на Ли во время своих недолгих, полуофициальных визитов, она сразу поняла, что граф был бесконечно влюблен и бесконечно несчастлив… Несчастлив тем, что любимая женщина принадлежит не ему, но с этим еще можно было бы смириться, если бы он находил своего соперника достойным, но то, что Ли любила Мишеля, это ничтожество, которое не стоило даже лоскутка с ее платья, увеличивало несчастье графа в тысячи, в десятки тысяч раз… Сколько раз он пытался намекнуть ей, очень осторожно дать понять, что есть на свете человек, который ценит ее значительно выше, который готов отдать за нее все, что у него есть, который пойдет за ней на край света, если это будет нужно… Но Ли не понимала намеков. Она не слышала их, потому что для нее существовал только Мишель. Один Мишель. Всегда Мишель!!! Граф мучился, видя заплаканное лицо Ли, тщательно замаскированное пудрой, граф не спал ночами от собственного бессилья изменить хоть что-то… В длинные, зимние ночи, ему мерещились всевозможные варианты – от вызова Мишеля на дуэль до предательского выстрела в спину руками наемных бродяг. Но все эти варианты отметались сразу же, стоило ему только вспомнить огромные глаза Ли, в которые он, в таком случае, никогда бы не смог посмотреть прямо и искренне…

И оказавшись с Мишелем за карточным столом, граф понял: это судьба. Сейчас или никогда. Никакого шулерства не было. Бог просто дал ему шанс…

Лиана вздрогнула, отрыла глаза. Какую романтическую историю она только что, то ли придумала, то ли увидела. Жаль, что никто не сможет ее подтвердить или опровергнуть. Но очень хочется верить, что все было именно так, и преданная Мишелем Ли, наконец-то обрела свое счастье, от которого так долго бежала, не замечая… Мы часто находимся в двух шагах от чего-то настоящего, но проходим мимо, не замечая, занятые собственными проблемами, которые кажутся нам глобальными и важными, мы занимаемся повседневными делами – работа, дом, обязательная книга на ночь или интересный фильм, и не имеем ни малейшего представления, что где-то рядом, параллельно с этим существованием есть еще одно. Еще одно измерение твоей судьбы, и в этом измерении все не так, там вместо унылой работы – настоящее творчество, вместо убогой комуналки – роскошный дворец, а вместо мерцающего голубого экрана – целая россыпь звезд на огромном небе… И в этом измерении ты счастлив, потому что рядом с тобой близкий и любимый человек, с которым вы не разминулись… Впрочем, он существует и в твоем сегодняшнем измерении, нужно просто остановиться и внимательней присмотреться… Но на остановку порой не хватает времени… осознавая все это понимаешь, насколько несовершенен мир и насколько он справедлив. В суете, на бегу, не рассмотреть глаз бегущего рядом с тобой, не увидеть окружающей красоты, не понять, что за напускной бравадой или высокомерием или неуверенностью скрывается настоящее любящее сердце…

«Впору трактат писать, – улыбнулась Лиана. – Что-нибудь такое псевдо-психологичное…»

И тут же вспомнила одну знакомую даму – высококвалифицированного психолога, получающую за свою работу приличные деньги и действительно сумевшую помочь многим людям, которая недавно пережила свой пятый развод. На вопрос: «Как же ты так? Ты же – психолог, что ж ты собственную судьбу устроить не можешь?» Дама, потупясь и совершенно искренне ответила: «Ну, я же женщина…»

Хлопнула дверь, дом напрягся, затаившись, Лиана поднялась из кресла: она знала, кто именно появится сейчас на пороге.

Ампира была пьяна. Ее покачивало из стороны в сторону, она рухнула в соседнее кресло, закинула ноги на стул и громко брякнула о стол початую бутылку неизменного виски.

— Романтическое прощание с действительностью? – не смотря на явный алкогольный перебор, язык Ампиры не заплетался. Наоборот, слова вылетали гулко и звучно, словно подретушированные ее нынешним состоянием.

— Мне кажется, я имею на это право, – Лиана снова села. – Я знала, что ты придешь.

— Объясни мне одну вещь. Я так и не смогла ее понять. Почему Дима, пока мы с ним встречались, так много говорил о тебе? Почему Ивар, лежа со мной в постели, с каким-то щенячьим умилением вспоминает банальные эпизоды вашей совместной жизни? Почему Макс, увидев меня, не начал просить прощения и умолять о любви, а ушел вместе с тобой? Почему никто из них не спросил, а что чувствую я? Что происходит со мной? Почему никому нет до меня никакого дела?

— Я тебе уже говорила… Тебе же тоже, по большому счету, нет дела ни до кого из них… В этой жизни все происходит взаимно… Каждое действие рождает противодействие. Это – закон сохранения энергии…

— Я спала, – Ампира отхлебнула виски прямо из горлышка. – Я спокойно спала в своей постели. И меня кто-то выдернул. Я не знаю, испытывала ли ты когда-нибудь что-то подобное. Я попала куда-то… Это невозможно описать. Все наши человеческие ощущения меркнут перед этим чувством… Это было за пределами разума… Человеческого разума… Если объяснять это с точки зрения нашей логики, у меня было такое ощущение, что кто-то огромный и страшный держит меня в руках и то ли рассматривает, то ли показывает кому-то… Одновременно с этим я видела свое тело, спокойное лежащее в кровати, разметавшиеся по подушке волосы, я была где-то далеко, далеко сверху… Наверное так чувствует себя муравей или рыба, которую мы вытащили из аквариума, чтобы поменять воду или показать кому-нибудь из друзей редкий экземпляр… Это было жутко… Я пыталась кричать, но там, где я находилась нет звука… Там вообще ничего нет, кроме этого огромного существа, которое держало и рассматривало меня… Это длилось вечно… Потом оно вернуло меня обратно, и я вскочила с кровати, захлебываясь криком, потому что отчетливо поняла, что если бы его рука не опустила меня назад, я умерла бы во сне... То есть, умерло бы мое тело, а я, настоящая я, осталась бы где-то там, высоко, в том месте, что неподвластно человеческому разуму… Я выпила бутылку виски… Я не помню сколько я выпила… И вот я здесь… Мне некуда было больше идти… Я боюсь…