— Да это, в общем-то, не срочно, – Лиана услышала, как Ивар потянулся. – Я просто хотел узнать, когда ты будешь дома, чтобы я мог подъехать ненадолго.

— Зачем? – спросила Лиана, уже зная ответ.

— Мне там кое-что забрать нужно. Ты мой ящик с инструментами не выбросила?

— Нет, – Лиана перестала дрожать, тело ее омертвело. Она не чувствовала ничего. Совсем ничего. Было лишь непонятно, как могут двигаться ее застывшие губы.

— Там шнуры гитарные, еще кое-какая музыкальная мелочь, она же все равно тебе не нужна.

— Нет, – голос вырывался откуда-то изнутри, продираясь сквозь мертвое тело.

— Я тогда завтра заскочу часиков в двенадцать. Будешь дома? Никуда не уйдешь?

— Нет, – голос окончательно ослаб, обессилел.

— Ну, тогда до завтра.

— Нет, – просипел голос коротким телефонным гудкам. – Нет…

Трубка закачалась на скрученном шнуре, как самоубийца.

Лиана слепо добралась до кухни, распахнула дверцу холодильника и вытащила запечатанную бутылку водки. Одним движением скрутила голову пробке, запрокинула лицо, и обжигающая ледяная жидкость полилась на ее помертвевшие губы, и оттуда вниз, по подбородку, по шее, по нарядному платью, которое она так тщательно выбирала с утра, по груди, по животу, по ногам… Лиана захлебывалась и кашляла, но упорно продолжала вливать в себя вонючую жижу, заставляя себя глотать, глотать, глотать, до тех пор, пока не почувствовала, как оживает застывшее тело, и приходит боль…

…Куда угодно, на все четыре стороны, от этих молчащих стен, от этой повесившейся трубки, от этой вонючей водочной лужи, от не раздавшегося крика, от этой нечеловеческой боли, смятое платье на пол, джинсы, свитер, сумка, по ступенькам вниз, кубарем, гулкие каблуки отстукивающие хаос звуков, черная дверь подъезда, скрипящий хлопок, гремящий на всю Вселенную, пустая улица, нелепые фонари, застывшие дома, молчаливые окна, за каждым – ночь и боль, боль и ночь, и ничего больше, как нелепо, как все глупо и нелепо…

Яркое пятно ночного магазина. Красный, кровавый рот продавщицы.

— Девушка, у вас водка есть?

При одной мысли о водке начинает выворачивать наизнанку.

— Девушка, стойте, не водка, нет, пиво… Пиво есть? Какое? Все равно какое! Что-нибудь покрепче! Еще крепче есть?

Улетает сорванная крышка, жадными губами к горлышку бутылки, несколько торопливых глотков, пиво комьями падает в желудок, желудок сжимается, сопротивляясь. Не сметь! Не сметь!!! Желудок смиряется с неизбежным. Черная улица, разбавленная фарами редких машин. Огни расплываются, ими можно играть, как пламенем свечи, то приближая, то удаляя, то размазывая до прозрачной неопределенности, бутылка в руке, как единственное спасение, как последняя возможность за что-то зацепиться, как морской маяк в шторм… Штормит… Улица качается из стороны в сторону. Кривые деревья в параллельном наклоне, такие же кривые зеркала окон, застывшие в усмешке подъезды, пустая бутылка отлетает в сторону, и держаться больше не за что, держаться больше невозможно, держаться больше нет сил… Несущиеся на встречу огни, как глаза собаки Баскервилей, еще немного, и совсем рядом, еще немного, и уже не страшно, еще немного, и будет не больно…

Дикий скрип тормозов разрезает ночную тишину. Уверенная рука держит за шиворот.

— Ты что, спятила?!!

Под злобный мат водителя Лиана поворачивается. Прямо перед лицом испуганные глаза нечаянного спасителя. Внутри что-то рвется и в теплое плечо утыкается истерическим воплем. Лопается нарыв и повсюду – гной вперемешку с болью…

У спасителя было совсем не библейское имя. Его звали Валера.

Утро было пасмурным и хмурым. Лиана открыла глаза и обнаружила себя, лежащей на полу, на ватном одеяле, накрытом пледом. Рядом тихо дышал во сне совершенно незнакомый ей человек. Лиана несколько секунд разглядывала его лицо, потом в голове всплыло имя. Валера… Так, кажется, он вчера ей представился. Лиана смутно помнила, как ночью они сидели на кухне, и она что-то говорила, он что-то отвечал, кажется, что-то про девушку, которая бросила его полгода назад… Символично, не правда ли? Один брошенный человек спасает другого… Такого же… Ненужного…

Лиана тяжело поднялась и пошла в ванную. Из зеркала на нее глянуло опухшее, зареванное лицо. От выпитой вчера водки нещадно тошнило. Лиана разделась и включила холодную воду. Ледяной душ частично вернул ей способность существовать.

Когда Лиана вышла из ванной, на кухне уже свистел чайник, а ее вчерашний спаситель, мурлыкая под нос какую-то незатейливую мелодию, мазал маслом тоненькие кусочки хлеба. Приятное, спокойное лицо недельной небритости, густая темная шевелюра, среднее телосложение, открытый взгляд карих глаз и чувственные, почти женские губы.

— Доброе утро! Сейчас будем завтракать, – улыбнулся Валера.

Лиана опустилась на табуретку.

— Сколько времени?

— Почти десять. Мне через полчаса на работу.

— А где ты работаешь? – спросила Лиана, чтобы не молчать. Ей было неловко.

— В автомастерской. Мы машины старые собираем. Знаешь, всякие раритетные экземпляры из тех, что давно уже не выпускаются.

— Сегодня же воскресенье…

— В выходные как раз самая работа, – охотно пояснил Валера. – У нас многие занимаются этим чисто для собственного удовольствия.

— А ты?

— А у меня как раз тот редкий случай, когда я занимаюсь тем, чем хочу заниматься, а мне за это еще и деньги платят, – Валера подвинул к ней чашку с горячим кофе. – Сливки надо? Сахар?

— Нет, – мотнула головой Лиана. – Ты прости, что я вчера так…

Валера уселся напротив и с аппетитом вцепился зубами в бутерброд.

— Нечего извиняться. Когда меня моя Ленка бросила, я тоже чуть в петлю не полез. Только зачем? Что бы я ей этим доказал? Еще один пал жертвой на поле любви? Глупо. Ходила бы она потом на мою могилку со своими новыми воздыхателями и, романтично закатывая глаза, рассказывала бы очередному кавалеру, как сильно я ее любил… Как представил себе такую картинку, так сразу умирать расхотелось.

— Я вчера почти ничего не соображала, – призналась Лиана.

— Я видел. Ты чего сидишь, ешь, давай!

Лиана послушно сделала глоток кофе и потянулась за сигаретой.

— Я на работе часов до пяти, – деловито жевал бутерброд Валера. – Потом можем встретиться, если хочешь.

— Хочу, – кивнула Лиана. – Ты как вернешься, позвони мне.

— Сейчас, телефон запишу, – Валера протянул руку и взял с телефонной полки потрепанную записную книжку, улыбнулся. – Времен Очаковских и покоренья Крыма! – раскрыл на нужной странице. – Диктуй.

Лиана продиктовала телефон.

Валера оторвал от листка уголок, быстро черкнул на нем и протянул Лиане.

— Это мой. На всякий случай. И знаешь… У меня к тебе просьба. Большая.

Лиана наклонила голову.

— Не делай так больше. Хорошо? Каким бы он ни был, он не стоит твоей жизни.

— Хорошо, – слабо улыбнулась Лиана. – Спасибо тебе…

Валера бросил взгляд на часы.

— Блин! Опаздываю!!! – и заметался по квартире.

Он довел ее до подъезда и улыбнулся на прощанье.

— До вечера! Я обязательно позвоню!

— До вечера, – отозвалась Лиана и зашагала вверх по лестнице.

У дверей ее квартиры на ступеньках сидел Митька. Едва завидев Лиану, он подскочил, словно его ошпарили.

— Ну, наконец-то!!! – глаза Митьки облегченно обшаривали ее лицо. – С тобой все в порядке? Я уже не знал, что и думать!!! Звоню вечером – занято, звоню ночью – занято, звоню утром – опять занято!!! Я бросаю все дела, мчусь сюда, а дверь никто не открывает! Я звоню от соседки, телефон по-прежнему занят, а дверь все равно никто не открывает! Что тут можно было подумать, а? Ты меня чуть до инфаркта не довела! Я уже собирался милицию вызывать и двери ломать! Ну, скажи мне на милость, кто так делает, а?!!

— Мить… – остановила его словесный поток Лиана. – У тебя деньги есть?

— Есть, – растерялся Митька. – А что?