— Что случилось? – встревоженно спросил Ким.

Алиса подняла руку, рассматривая повязку, не выступила ли кровь, потом повернулась в сторону Кима. У дверей, где они стояли, было полутемно, и она не видела его глаз, наверно, поэтому с губ ее сорвалось:

— Что случилось?.. – она протянула к нему руку и выдохнула. – Ты…

— Что? – опешил Ким.

— Это все ты, – повторила Алиса и поняла, что если сию же секунду не уберется отсюда, то просто бросится к нему на шею и разревется в голос.

— Ну, открывай! – почти крикнула она.

Ким шагнул к двери, загремели замки, Алиса скользнула мимо него, изо всех сил стараясь сдержаться, бросила отрывисто:

— Пока, – и скрылась за дверью.

Она бежала к дому и то ли смеялась, то ли плакала, понимая, что проторчала там достаточно долго, и Михалыч наверняка сходит с ума, и сейчас ей снова придется оправдываться за то, чего не было… или было?.. Она постояла несколько мгновений в подъезде, пытаясь успокоиться и собраться, потом медленно пошла по лестнице, позвонила в дверь.

Открыв Михалыч, подозрительно глянул ей в глаза:

— Дозвонилась?

— Да, – кивнула Алиса. – Долго занято было.

И поняла, что все, что бы она сейчас ни сказала, прозвучит как оправдание, потому что Михалыч ждет этого оправдания, потому что он ей не верит…

Алиса прошла на кухню и поставила чайник.

— Что он там поделывает? – скрывая свой интерес под смешком, словно походя, осведомился Михалыч.

— Сидит с гитарой. Да мы с ним почти и не разговаривали, я все время пыталась дозвониться, а он… он попросил меня не появляться больше так поздно одной…

— Боже мой, какой трус, – Михалыч поморщился, помрачнев. – Если бы мне понравилась жена моего друга, я бы просто пришел к нему и сказал: «Да, мне нравится твоя женщина, и я буду за ней ухаживать, попытаюсь тоже понравиться, и если она выберет меня, не обессудь, я тебя заранее предупредил», но тут же детсад какой-то! Человек отрицает самые очевидные вещи, или отпирается или молчит, и черта с два заставишь его играть честно. Да и у тебя в голове непонятно что происходит. Хотел бы я хоть что-то в этой игре знать наверняка, чтобы не выглядеть полным идиотом…

— А ты уверен, что хоть кто-нибудь из нас знает хоть что-нибудь наверняка? – осторожно спросила Алиса. – Мне иногда кажется, что я настолько ничего не понимаю, что просто страшно… Может быть, то же самое происходит с ним? И с тобой?

— Чертовщина какая-то! – Михалыч налил себе чаю и подвинул второй стакан Алисе. – Я думаю иногда, что нас, всех троих, засунули в какую-то головоломку, дергают за ниточки, а мы идем, как бараны, не то, что даже выхода не зная, а вообще не понимая, что же такое с нами происходит…

— Ну, я же нашла выход, – тихо сказала Алиса. – Зачем было…

— Ты даже думать об этом не смей! – повысил голос Михалыч. – Как бы я потом жил с этим? Ты об этом подумала? Представь, что я завтра от всей этой кутерьмы повешусь, как ты себя тогда чувствовать будешь?

— Никак, – сказала Алиса. – Меня не будет.

— Прекрати, – поморщился Михалыч. – Я неудачный пример привел. Просто смерть – это не выход.

Алиса долго молчала, помешивая чай в стакане, потом подняла на него грустные глаза:

— А ты уверен, что он вообще есть, этот мифический выход? Уверен?.. Прости, но я далеко нет…»

Лиана открыла глаза и несколько мгновений не могла понять, где же она находится. Во рту было сухо и мерзко, кружилась голова, и ломило виски. «Я же уснула вчера в кресле… – поняла она. – После того, как сожгла всю писанину и напилась до чертиков…»

Лиана медленно поднялась с кресла, потянулась, расправляя уставшие мышцы, и, слегка пошатываясь, побрела в сторону кухни. Бросила мимолетный взгляд на таз со сгоревшей бумагой, открыла кран, налила себе воды и залпом выпила. «Сейчас – первым делом в ванну, привести себя в порядок», – подумала она, зная наверняка, что после прохладного душа станет легче.

Лиана медленно поднялась по лестнице в спальню за халатом, открыла дверь, ступила на порог и замерла: на письменном столе, рядом с пишущей машинкой, аккуратной стопочкой лежали исписанные листы. Лиана оторопело стояла на пороге комнаты, боясь пошевелиться и сделать хотя бы шаг в сторону стола. «Этого не может быть, – пронеслось у нее в голове. – Я же сожгла, все вчера сожгла… Я же видела собственными глазами таз с пеплом… Только что… Если бы мне все это почудилось по пьяни, он не стоял бы сейчас в кухне… Или я уже совсем спятила и вижу то, что не существует?.. Или… рукописи действительно не горят?… Ну что же, я так и буду здесь стоять до скончания веков?..»

Лиана сделала пару осторожных шагов и, зажмурившись, коснулась кончиками пальцев лежащих на столе листов. Бумага была обычной – шероховатой и немного теплой. Лиана открыла глаза и скользнула быстрым взглядом по последним строчкам.

«… Алиса долго молчала, помешивая чай в стакане, потом подняла на него грустные глаза:

— А ты уверен, что он вообще есть, этот мифический выход? Уверен? Прости, но я далеко нет…»

«Я не писала этого, – поняла Лиана и, взяв в руки несколько последних страниц, быстро пробежала взглядом. – Все – мое, до последней запятой… Но это писала не я…»

Она осторожно положила листы обратно в стопку и, забыв про халат, медленно спустилась по лестнице. Так же медленно, словно во сне, натянула на себя плащ и ботинки и открыла дверь. В лицо ударил холодный дождь, чуть моросящий и такой же медленный, как она сама.

Лиана долго стучала, прежде чем Ивар открыл ей дверь, взглянула в его измученные глаза и сделала шаг вперед.

Ивар увидел ее, и на похудевшем его лице заиграла улыбка:

— Ты пришла… – в глазах его появились слезы, он прижал ее к себе, гладил ее плечи, осторожно и очень нежно целовал мокрые волосы, все время повторяя, что теперь все будет хорошо, теперь они вдвоем раз и навсегда, ей осталось только дописать конец, и все будет хорошо, теперь все будет хорошо…

Лиана долго стояла, уткнувшись в его плечо, потом, находясь все в том же заторможенном состоянии, спросила:

— Можно, я сниму плащ?

— Господи, какой я дурак! – воскликнул Ивар. – Конечно, конечно, о чем речь!

Он помог Лиане снять плащ, бросил его куда-то на пол и вновь притянул к ее себе.

— Я так соскучился, – шептал он, покрывая мелкими поцелуями ее глаза, губы, волосы. – Я так давно не видел тебя… Теперь все, все будет хорошо…

Ивар прижимал ее к себе все сильнее, потом опустился на ковер и потянул Лиану за собой.

— Подожди, – встрепенулась она, все еще находясь в состоянии оцепенения. Ей казалось, что в голове у нее медленно перекатываются, почти не задевая друг друга, огромные, обросшие мхом валуны, и ей бесконечно трудно заставлять их двигаться, но если они остановятся – наступит конец. – Подожди, – повторила Лиана. – Ты не заходил ко мне в эти последние дни? Не поднимался наверх? Не читал то, что я написала?

— Нет, а что? – поинтересовался Ивар, притягивая ее к себе.

— Ничего, – шепотом ответила Лиана, подчиняясь его настойчивости и опускаясь рядом с ним на ковер. – Ничего…

«Я сошла с ума, – поняла она, отстраненно, словно откуда-то сверху, наблюдая, как Ивар снимает с нее одежду. – Я ничего не хочу… Я ничего не понимаю…Я уже даже не боюсь… Оказывается, сойти с ума не так уж страшно… Или, если понимаешь, что ты сошел с ума, ты уже не сумасшедший?.. В смысле, не настоящий сумасшедший, а так, серединка на половинку?… Может, это и есть выход?.. Такого бреда ни один сумасшедший себе не наворотит… Но я же наворотила… А может, не я?.. Впрочем, какая разница… Придется дописывать то, что начато, иначе это не кончится никогда… Это сумасшествие не кончится никогда… Никогда…»

— Малыш, все хорошо? – спросил Ивар и протянул ей зажженную сигарету.

— Все хорошо? – переспросила Лиана, взяла сигарету, затянулась и негромко выдохнула. – Конечно, как же иначе… Все хорошо…

Она молча курила, глядя в потолок, Ивар нес что-то бесконечно счастливое, Лиана иногда поддакивала, не имея ни малейшего представления, о чем он говорит, потом потушила сигарету и поднялась.