«Приехали… – подумала Лиана. – А кто же тогда Люда?»

— Мне сейчас нужна диета – можно протертые каши, творог и свежее печенье с молоком… А здесь отвратительно кормят… – продолжал Ивар.

«А денег, у тебя, как обычно, нет…» – молча констатировала Лиана.

Весь маразм ситуации просто не укладывался у нее в голове. Но это был Ивар. И ему было плохо. И он ее о чем-то просил. Ее Ивар…

— Я приеду, – сказала Лиана. – После шести.

После работы она оббежала все окрестные магазины, набила целый пакет разными диетическими продуктами, обязательно справляясь у продавцов о том, свежие ли они. «Мне в больницу, мужу, он только после операции», – поясняла она, и продавцы сочувственно кивали, убирая одни продукты и протягивая другие. Странные картинки мелькали в ее голове. Ивара выпишут и ему обязательно нужны будут покой и диета. Вряд ли Люда сможет обеспечить ему и то и другое, а она, Лиана, все-таки до сих пор переживает и отвечает за него хотя бы перед его родителями. Может быть, ему будет лучше какое-то время пожить у нее или… «Или что? – остановила она себя. – Ты хочешь, чтобы он вернулся? После всего того, что произошло, ты сможешь его простить? В сотый раз наступишь на те же грабли? Неужели жизнь до сих пор ничему тебя не научила? А Макс? Выходит, все это время ты просто морочила ему голову, скрашивая его присутствием свое бесконечное ожидание?» «Нет, это не так! – сама себе горячо возразила Лиана. – Макс – это совсем другое, это…» Лиана сникла и поняла, что окончательно запуталась. «Макс был прав, как всегда прав, я так до конца и не разобралась в том, чего именно я хочу…»

Переодевшись в знакомой кладовке, Лиана на лифте поднялась на седьмой этаж, дошла до палаты, где лежал Ивар, и открыла дверь. Быстрый взгляд скользнул по сторонам, и ноги ее подкосились.

У кровати Ивара сидела Люда.

В голове моментально всплыло все – взгляды и дрожь людей, пойманных на месте преступления, беременная китайская сумка с торчащими в разные стороны гитарными струнами-змеями, веселый смех: «Он в 39-ой!», разорвавший воздух возглас «О-па!», бесконечные ступеньки лестницы под заплетающимися ногами, трясущийся вагон метро, счастливая улыбка на губах Ивара, бутылка пива ко рту, и Вселенная, как в рапиде, медленно утекающая в любимое лицо, обращенное не к ней…

— Привет, – сказал Ивар, словно не было ничего странного в том, что они все втроем находятся в одном месте в одно время. Больше всего Лиане хотелось провалиться сквозь землю и никогда здесь не быть. Люда поднялась со стула, на котором сидела, и пошла к двери. Лиана отшатнулась, не желая, чтобы ее коснулось хотя бы дуновение воздуха от походки этой женщины. – Ну, что ж ты стоишь? – как ни в чем не бывало, продолжал Ивар. – Проходи. Ты у врача была?

— Нет еще, – Лиана машинально шагнула к его кровати, протянула пакет. – Возьми.

— Спасибо, – Ивар уселся на постели и зарылся в продукты. – Ты сходи к хирургу, он в ординаторской. А то Милка в этом ничего не понимает.

На ватных ногах, словно во сне Лиана вышла из палаты. Все, что она делала потом, – делала не она. Ее тело выполняло какие-то двигательные функции, ее рот сам собой открывался, произнося какие-то связные звуки и соединяя их в слова, ее разум воспринимал ответную информацию, абсолютно абстрагировавшись от происходящего. Она словно видела себя со стороны, наблюдая за собой с каким-то извращенным любопытством: до какого самоунижения и самоуничтожения может дойти человек, если он любит?..

В этом же состоянии она вернулась в палату.

— Хирург сказал, что это – прободение язвы двенадцатиперстной кишки, операция прошла удачно, и через пять дней тебя выпишут. Только им нужен медицинский полис, иначе придется платить шестьсот пятьдесят рублей за сутки пребывания в больнице, плюс несколько тысяч за саму операцию, – слова выталкивались из ее горла, как сухой, колючий ком, царапая нёбо и оставляя привкус крови на языке.

В глазах Ивара заплескалась паника:

— У меня нет полиса…

— Он сказал, что не обязательно московский, можно тот, который выдали тебе у тебя на родине.

— У меня нет полиса! Никакого! И денег таких тоже нет!

— Потом тебе нужно наблюдаться в своей поликлинике, приходить туда хотя бы раз в неделю, – как заведенный автомат выдавала информацию Лиана.

— Ты что, не слышишь, что я тебе говорю?! У меня нет полиса!!! Слушай, позвони моей матери, пусть она сделает его там и передаст сюда с поездом. Ты встретишь и привезешь его врачам. Позвони сегодня, еще не поздно, пусть она завтра с утра начнет его делать!

— Хорошо, – кивнула Лиана, смутно понимая, что именно она говорит. – Я позвоню. Только у меня к тебе большая просьба… Пусть в следующий раз, когда я приеду, Люды здесь не будет… Мне до сих пор тяжело и…

Взгляд Ивара потемнел:

— Ты опять диктуешь свои условия! Все непременно должно быть так, как хочешь ты!!! Ты – пуп земли, вокруг которого все всегда должно вертеться! Ты…

Лиана развернулась и пошла к дверям, не слушая дальнейших оскорблений. На сегодняшний день с нее было достаточно.

Ноги сами понесли ее к метро по серой, промозглой, грязной улице. Хотелось выбросить из головы все, что только что произошло, хотелось забыть об этом и никогда не вспоминать, даже в самом страшном сне, хотелось рыдать в голос от своих дурацких мыслей о том, что все еще может вернуться, хотелось ударить Ивара и бить его до тех пор, пока он не поймет, что так нельзя, нельзя так с людьми, хотелось забраться в ванну и смыть с себя унижение и обиду, хотелось ласки и утешений, хотелось мужского плеча под своей головой, хотелось напиться и не трезветь никогда, хотелось к Максу в уютное тепло его квартиры, и чтобы он не спрашивал ее ни о чем, ни о чем сегодня…

Наверное, что-то страшное было в ее лице, потому что случайно встречающиеся прохожие шарахались от нее в разные стороны и потом долго недоуменно оглядывались ей вслед.

В туннеле метро стало совсем плохо. Лиане казалось, что она находится внутри огромной, всеядной змеи, которая заглатывает все – от гудящих составов до людей и животных, но, сколько бы ни глотала, никак не может насытиться. Ей мало этих жалких букашек, снующих как муравьи по подземным переходам ее желудка, ей хочется не только их тел, ей нужны их души. Нужны для того, чтобы перестать быть подземной тварью, и когда-нибудь, рано или поздно, когда накопится достаточное количество пригодных ей душ, выбраться из подземелья на волю, к солнцу, деревьям и дождю, чтобы заглотить и этот мир, который пока ей еще не по зубам… Люди шли по переходам, ехали в поездах или спокойно ждали кого-то на перронах, и никто из них не подозревал, что эта огромная подземная тварь в данный момент вытягивает из них душу, и чем дольше они пробудут в метро, тем меньше души останется в их телах, тем меньше возможности исправить что-то важное, доделать что-то нужное, простить кого-то или научиться любить…

«Пусть! – с ожесточением подумала Лиана. – Я буду кататься здесь весь вечер и всю ночь! Пусть она заберет у меня то, что называется душой, чтобы больше никогда не было больно! Возьми! Я отдаю тебе все, я так устала от того, что у меня есть душа…»

Рядом с ней на сиденье осторожно опустилась респектабельная дама. На даме было шикарное норковое манто, ее рука небрежно удерживала длинный черный атласный зонтик, который вертелся изо всех сил, стараясь задеть окружающих своим острием.

Лиана вяло удивилась тому, что такая элегантная особа ездит в метро: на самом деле такой даме больше соответствовал бы какой-нибудь лимузин, да и вообще слегка отсутствующий вид дамы совсем не вязался с данным окружением – парой подвыпивших студентов, выясняющих начало завтрашней лекции, обоссанного бомжа, спящего на скамейке в углу, и представительного вида мужчины, сидящего рядом с дамой и гордо держащего свой необъятный портфель на столь же необъятном животе.

Лиана бесцеремонно оглядела даму с ног до головы – от дорогих бархатных сапожек, так не приспособленных к осенним дорогам, до стильно уложенной прически, над которой наверняка потрудился далеко не последний парикмахер столицы.