Непроизвольно Анжелика схватила руку стоявшей рядом с ней Абигель и с удивлением почувствовала, как сильно сжала ее пальцы подруга, будто и эта спокойная молодая женщина ощутила неожиданный драматизм происходящего.

Багровое солнце быстро опускалось сквозь нагромождения облаков за линию горизонта. Ветер усиливался, надутые паруса отчетливо выделялись белыми, светящимися мазками на фоне темно-синего неба, на которое надвигалась ночь.

Уже не было видно, как происходит посадка на корабль, и лишь когда подняли на борт деревянного единорога, луч заходящего солнца сверкнул на его позолоте и на роге из розовой слоновой кости. Немного спустя корабль тронулся с места, затем пересек невидимый барьер между днем и ночью и исчез во тьме.

Только после этого дети оживились и стали прыгать на песке, а затем, взявшись за руки и радостно крича, принялись водить хороводы и плясать фарандолу.

Абигель и Анжелика посмотрели друг на друга. Они не обменялись ни единой фразой, не умея подобрать нужных слов, но обе испытывали неясное чувство облегчения.

Настроение на берегу изменилось. Только несколько мужчин, проводивших своих любимых, оставались печальными и вдумчивыми. Они держались обособленно и вели между собой неторопливую беседу. Присоединился к ним и Колен.

Остальные, похоже, не слишком жалели об отсутствии пассажиров «Единорога», потерпевшего кораблекрушение две недели тому назад недалеко от Голдсборо.

Их отплытие избавляло местных жителей от многих проблем, и они рады были вновь оказаться в своем кругу.

— Очередь за нами, — проговорил Пейрак, запахивая полу своего плаща, развевающегося на ветру.

— Вы все-таки едете? — радостно спросил Виль д'Авре.

— Со следующим приливом.

— Наконец-то! Анжелика, ангел мой, жизнь прекрасна! Ваш муж — замечательный человек. Вы оба непременно должны приехать в Квебек. Ваше присутствие скрасит там зимний сезон. Да, да! Обязательно приезжайте!

— О, любовь моя! — воскликнула Анжелика. — Мне кажется, что у нас так и не было времени насладиться любовью, а вы уже уезжаете! Это чудовищно! Ненавижу приливы, а особенно их неотвратимость! Прилив не ждет… Он отбирает вас у меня.

— Что с вами? Я вас не узнаю!

Жоффрей де Пейрак обнял Анжелику, положил руку на ее пылающий лоб. Внезапно прогрохотал гром. Весь вечер на небе собирались тяжелые свинцовые тучи, предвещавшие грозу. Жара и духота сменились резкими порывами ветра. Слышно было, как о стену стучал деревянный ставень.

— Вы же не поплывете в такую бурю? — с надеждой спросила Анжелика.

— Буря? Это всего лишь легкий ветерок. Дорогая моя, вы сегодня ведете себя как дитя.

— А я и есть дитя, — упрямо проговорила она, обвив руками его шею, — дитя, которое пропадет без вас. Вы оставляете меня одну в пустом доме, а сами исчезаете. Я этого не переживу!

— Мне тоже трудно! Знаешь? Именно поэтому я был жесток в тот вечер. Во мне сидел страх потерять тебя во второй раз, страх, что демоны снова одержат над нами победу. Но все это ребяческие бредни. Настало время повзрослеть, стать солиднее, — рассмеялся Пейрак, поцеловав Анжелику, — и посмотреть правде в глаза: я уезжаю на шесть или десять Дней, прекрасно оснащенный и вооруженный. Это всего лишь прогулка по Французскому заливу…

— Как я боюсь этого Французского залива. Все о нем без конца говорят, а мне он представляется эдакой черной дырой, из которой поднимается адский пламень и в котором живут Драконы, страшные чудовища и идолы…

— Отчасти вы правы. Я уже бывал в окрестностях ада. Много раз в своей жизни я оказывался у его врат. Уверяю вас, любовь моя, что и на сей раз меня туда не пустят.

Графу наконец удалось развеять дурные предчувствия Анжелики.

— Может быть, я даже успею вернуться до того, как Абигель родит ребенка, — добавил он.

Анжелика не стала рассказывать о своей тревоге из-за Абигель, она не хотела перекладывать на него свои женские страхи.

— Непременно попросите о помощи старуху-индианку из поселка, — посоветовал он, — говорят, она готовит прекрасные лекарства для рожениц.

— Обязательно. Все будет хорошо.

Анжелика знала, что Жоффрею нужно ехать. И дело было не только в Фипсе. Были еще те, кого она про себя называл «демонами». Она не могла остановить своего мужа, особенно когда он все взвесил и принял решение действовать. Зная его внутреннюю силу и энергию, Анжелика не сомневалась в быстроте и мощи его удара, верила, что все сложится удачно, но боялась разлуки, не решаясь отпустить его от себя. Она погладила его по плечу, поправила ленты на плаще, кружевное жабо. Она успокаивала себя этими деловитыми жестами, как бы давала понять всем, что он принадлежит только ей, что он пока еще рядом.

На графе был великолепный английский атласный костюм цвета слоновой кости на пурпурной подкладке, расшитый мелким жемчугом. Его дополняли высокие — выше колен — красные ботфорты из тонкой кожи.

— Вы уже надевали однажды этот костюм. По-моему, как раз в тот вечер, когда я вернулась в Голдсборо.

— Да. Мне тогда нужно было выглядеть достойно, как перед боем. Нелегко быть обманутым мужем.., или считаться таковым, — договорил он со смехом, видя непроизвольный протест Анжелики.

Пейрак привлек ее к себе, обнял и прижал к своей груди с такой страстью, что у нее перехватило дыхание.

— Берегите себя, любимая моя! — прошептал он, целуя ее волосы. — Умоляю вас, берегите себя!

Она почувствовала, что он никогда еще так не боялся оставлять ее. Отстранив Анжелику, Пейрак посмотрел на нее долгим взглядом, провел пальцем по ее лицу: вдоль бровей, по виску, к подбородку, словно желая запомнить свои ощущения, затем шагнул к столу, взял пистолеты и заложил их за пояс.

— Отступать поздно, — сказал он как бы самому себе. — Нужно идти вперед, выследить врага, заставить его показать свое лицо.., будь то даже лицо самого дьявола. Жребий брошен. Существует Голдсборо, Вапассу, наши фактории, рудники на Кеннебеке и Пенобскоте, наша флотилия… Надо сделать все, чтобы это сохранить.

— Что же нужно сделать?

Пейрак снова обнял Анжелику. На губах графа заиграла его обычная насмешливая улыбка, словно он хотел смягчить смысл дальнейших слов.

— Нужно отбросить страх и сомнения. Понимаете… Я боялся вас потерять, сомневался… Теперь я знаю: если бы не ваше предупреждение, я бы попал в расставленную ловушку… Такие повороты событий учат осмотрительности. Запомните, любовь моя: НЕ НУЖНО НИЧЕГО БОЯТЬСЯ… Следует призвать на помощь решительность и осторожность.., и врата ада никогда не откроются для нас.

Он уехал. На смену дождливому, ветреному дню пришел вечер.

Казалось, из помещений форта ушло человеческое тепло. Оставшись одна, без любимого человека, Анжелика чувствовала, как ею мало-помалу овладевает безотчетный, леденящий душу страх.

Она с радостью задержала бы у себя Кантора, чтобы поговорить с ним допоздна — ночь не казалась бы такой долгой. Но к вечеру юноша исчез вместе с Марсиалем Берном, Алистером Мак-Грегором и еще парой-другой приятелей. У них были какие-то свои секреты.

Днем Анжелика навестила Абигель.

— Я доставляю вам много хлопот, не так ли? — спросила супруга Габриэля Берна. — Если бы не я, вы могли бы поехать вместе с господином де Пейраком…

— Если бы не вы?! О да, конечно, но вы же существуете, моя милая Абигель, — весело ответила Анжелика, — а скоро появится еще маленькое драгоценное существо, которое принесет нам много радости.

— Я немного волнуюсь, — призналась Абигель, словно исповедуясь в непростительном грехе, — боюсь, что не справлюсь с испытанием, которое мне предстоит. Первая жена Габриэля умерла при родах. Я помню, я была там и все видела. Это было ужасно, такая беспомощность! И я вижу, что чем ближе мой срок, тем сильнее Габриэля мучают воспоминания…