За туманами открывался залив. Святому Лаврентию, можно сказать, повезло, так как его праздник выпал на день, когда француз Жак Картье водрузил Крест на мысе Гаспе.

Его именем названа река длиною в несколько тысяч миль, залив, размерами равный Франции, окаймленный многочисленными островами. На севере

— остров Антикости, на востоке — Ньюфаундленд, на юге — Сен Жан, с его безлесной поверхностью и красными береговыми обрывами, напоминающий рубин, брошенный в голубизну моря, и Королевский остров — антрацитовое кольцо вокруг огромного озера.

А в самом центре — архипелаг Мадлен: острова Демонов, Птиц, Пуант-о-Лу, Авр-о-Мезон, Ла Гросс…

Пленники здешних «песков» были совершенно оторваны от жизни залива.

Каждый год в начале лета целые рыболовные флотилии с берегов Европы осаждали, подобно стаям перелетных птиц, эти берега, размещаясь в излюбленных ими уголках на весь сезон.

Первый из прибывших считался «хозяином поплавка» и на многие месяцы по-хозяйски располагался со своей командой на самых лучших местах.

Таким и предстал перед глазами Анжелики участок Тормантина-Тидмагуша, когда она появилась там после полудня.

Мыс Тормантин, давший имя этой местности, находился дальше к северу и не был виден с этой точки побережья. Таким образом, участок, куда вышли путешественники, не имел названия и был предназначен для ловли рыбы, совершения преступлений и.., продажи душ дьяволу…

Именно здесь все должно было произойти. Анжелика уже говорила об этом Виль д'Авре. А сейчас, сидя в лодке, подгоняемой веслами бретонца, она смотрела, как медленно приближался берег. Солнце стояло еще высоко, но стена тумана превращала его в размытое ослепительное белое пятно. По морю бежали мелкие, отсвечивающие на солнце волны. Лодка, в которой вместе с Анжеликой разместился индеец Пиксарет, двигалась довольно медленно. Не помогал и парус, так как в воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения.

Высокий и нескладный, одетый в черную медвежью шкуру, вооруженный длинным копьем и луком со стрелами, Пиксарет по праву телохранителя занял место в лодке, которая, кроме рыбака и его орудий лова, могла вместить лишь двоих.

Остальные двинулись вдоль берега по тропинке, то и дело петлявшей в обход болот, окружавших поселок. Чтобы добраться до места, им требовалось несколько часов…

Анжелика смело выпрыгнула из лодки, замочив ноги почти до колен.

Бретонец указал ей на группу домов, которые ступеньками поднимались в западном направлении к отрогам гор, местами взбираясь на откосы.

Эти строения, большие и малые, крытые дранкой, соломой ил» даже дерном, росли без всякого порядка, словно дикие Растения. Над селением возвышался деревянный форт, похожий на черное горбатое чудовище, а чуть дальше, на самом краю мыса, захваченного стайкой елей, рядом с силуэтом креста, примостилась маленькая часовня с хрупкой колокольней, окрашенной в белый цвет.

Анжелика быстро двинулась к берегу, не обращая внимания на прибрежную полосу, где кипела работа рыбаков. Те, в свою очередь, также не удостоили ее приветствиями, словно не заметив появления незваной гостьи.

Неожиданно она очутилась среди королевских невест. Как в кошмарном сне, перед ней возникли знакомые лица Дельфины, Кроткой Марии, Жанны Мишо и ее дочки, Генриетты, Антуанетты и даже Петронильи Дамур. На фоне хмурого неба их лица показались ей бледными и расстроенными.

Они в самом деле побледнели при ее внезапном появлении.

— Где же ваша благодетельница? — бросила им Анжелика.

Одна из невест неловким жестом указала на ближайший дом. Анжелика двинулась к нему и решительно переступила выложенный из камня порог.

Она увидела там Амбруазину де Модрибур…

Дьяволица сидела у окна со сложенными на коленях руками в обычной для нее позе раздумий и молитв.

Она повернулась к Анжелике, и глаза их встретились. По губам ее скользнула легкая усмешка, и она просто сказала:

— Вы!

Казалось, Амбруазина ничуть не удивилась, а улыбка ее стала еще более нежной. Однако и в ней странным образом сказалась зловещая суть ее натуры, искусно спрятанная за пленительной внешностью.

— Я никак не думала вновь увидеться с вами…

— Почему же?.. — бросила Анжелика. — Уж не потому ли, что вы приказали своим подручным убить меня?..

— Моим подручным? — с удивленным видом подняла герцогиня свои тонкие брови.

Анжелика обежала взглядом все уголки комнаты… «А где же он?» — подумала она с нетерпением.

Но, почувствовав на себе иронический взгляд Амбруазины, она удержала слова, готовые сорваться с губ.

— — Вот видите, — сказала герцогиня, кивнув головой, — от меня не так-то легко отделаться. Вы надеялись навсегда избавиться от меня, выдав этому англичанину… А я вот она! Свободна и нахожусь довольно далеко от Новой Англии.

— Как это вам удалось умилостивить Фипса?..

— Это вас заинтриговало, не так ли? — рассмеялась Амбруазина, заметив своим гортанным воркующим голосом:

— Если женщина обладает достаточной ловкостью, ей нетрудно уладить дело с мужчиной, которого природа щедро наградила всем необходимым для этого звания.

И она окинула Анжелику взглядом, полным насмешки.

— Зачем вы приехали?.. Чтобы найти здесь его?.. Вы решительно не хотите поберечь себя от страданий…

И в этот момент глаза Анжелики остановились на укрепленной в углу вешалке. Она узнала камзол Жоффрея. Тот самый камзол из темно-зеленого бархата, украшенный серебряной вышивкой, который он носил постоянно.

Амбруазина проследила за взглядом Анжелики и еще шире улыбнулась.

— Да-да, — произнесла она игривым тоном. — Да, моя дорогая, такова жизнь!..

Недолго думая Анжелика одним прыжком пересекла комнату. Вид знакомой одежды в чужом доме потряс ее до глубины души. Она схватила камзол, хотела прильнуть к нему лицом, гладила и гладила ткань кончиками пальцев, словно пытаясь вызвать знакомого, любимого человека.

— Вы меня поняли? — настойчиво повторила Амбруазина резким металлическим голосом. — Да, он здесь, со мной. Он мой любовник!..

Анжелика резко повернулась и еще раз внимательно осмотрела комнату.

— Пусть будет так!.. Но где же он, пусть он, сам скажет мне это!.. Где он?..

На лице герцогини отразились какие-то колебания.

— Сейчас его здесь нет, — согласилась она. — Два дня назад он отправился на своем корабле, я не знаю точно куда, но думаю, что на Ньюфаундленд. Скоро он должен вернуться…

Анжелика поняла, что она лжет, но и сама в данную минуту не знала, испытывает ли она чувство горького разочарования или, наоборот, чувство облегчения от того, что отдалялся момент ее трудного разговора с де Пейраком в присутствии Амбруазины.

— Он попросил меня ждать его здесь, — продолжала герцогиня вкрадчивым голосом, — и заверил, что возвратится самое позднее через неделю. Он просто умолял меня не уезжать… Он от меня без ума.

Анжелика никак не откликнулась на эти слова, а лишь скользнула по герцогине невидящим взглядом.

— Вы меня не слышите? — повторила та, и в голосе ее прозвучали нетерпение и раздражение. — Вы меня поняли?.. Говорю вам, я его любовница.

— Я вам не верю.

— Почему? Вы думаете, что вы единственная женщина в мире, которую можно любить?.. Говорю вам, мы любовники!

— Нет! Вы лжете.

— Как вы можете утверждать это столь категорично?..

— Я слишком хорошо его знаю. У него поразительно точный инстинкт и огромный опыт, в том числе и в оценке женщин. Он не из тех, кто может позволить провести себя такому презренному созданию, как вы.

Герцогиня попыталась изобразить ироническое изумление и воскликнула с издевкой:

— Что вы такое говорите! Вы утверждаете, что любите его. Безумная! Любви не существует… Это лишь иллюзия, легенда, придуманная мужчинами, чтобы им веселей жилось на земле… Ценится только тело и та всепоглощающая страсть, которую оно вызывает… Я уже рассказывала вам о Фипсе и утверждаю, что нет мужчины, которого ловкая женщина не могла бы соблазнить, если она действует со знанием дела!..