Полагаясь в жизни только на самого себя, Николас с сыновней преданностью доверился этому спокойному ненавязчивому человеку. В перерывах между занятиями Браун разговаривал с ним о людях, которые обладали властью, о том, как они получили ее и как ею пользуются.

– Ты их инструмент, Николас. Не имеет значения, насколько трудны выполняемые тобой задания, ты всегда должен помнить, что для их выполнения существует причина и цель, которой они должны достигнуть. Это основание для твоей клятвы верности. Но существует еще одна важная вещь, которую ты должен знать. Иногда может получиться так, что не будет никого, кто бы мог отдать тебе приказ. Тебе придется действовать самостоятельно. Ты будешь решать, чего требует от тебя твоя преданность в определенных обстоятельствах.

Николас вспомнил эти слова, когда поезд подъезжал к столице. По всем правилам он должен был передать саквояж и его содержимое своим начальникам из БСИ. Это был его долг. Но у Николаса не выходил из головы образ Монка и его последние слова. Умирающий человек доверил ему секрет, который бы мог вызвать национальный скандал и ниспровергнуть одну из самых могущественных семей. Но так как в дело были вовлечены такие могущественные люди, тайна могла быть навеки погребена в недрах государственной машины. И почему он потребовал, чтобы Николас передал обвинения против Стивена Толбота его собственной матери, которая легко могла бы их уничтожить?

«Тебе придется решать, чего требует от тебя твоя преданность в определенных обстоятельствах…»

Через вагон прошел проводник, объявляя, что экспресс прибудет на вокзал Юнион Стейшн через несколько минут. Когда показались огни Капитолия, Николас принял решение. Монк вырос вместе с Розой Джефферсон. Вероятно, он знал ее как никто другой.

«Так же, как и я должен узнать ее…»

Его отправной точкой будет задача узнать, что представляет собой Роза Джефферсон.

Через три недели после смерти Монка Мак-Куина Стивен Толбот вернулся домой.

– Добрый вечер, Олбани. Моя мать дома? Стивен посмеялся над испуганным выражением лица старого слуги. К этому времени он уже знал, что люди, которые видели его лицо, ничего не могли с собой сделать. Сначала следовало удивление, затем страх и отвращение.

– Мистер Стивен?

– Это я, Олбани, – сказал Стивен, переступая через порог. – Новый я.

– Но почему вы не сообщили нам о своем приезде? Мы бы могли прислать вам автомобиль с шофером.

– Идет война, Олбани. Перелет через Атлантику, особенно на летающей лодке, это лотерея.

– Конечно, сэр, конечно. Если вы согласитесь подождать здесь, я позову мисс Джефферсон.

Стивен сделал глубокий вдох и огляделся вокруг. На него обрушились тысячи воспоминаний. Когда в детстве он смотрел на Нью-Йорк из окна автомобиля, то думал, что Толбот-хауз был одним из немногих подобных домов, оставшихся в частном владении. Другие дома, расположенные вдоль дороги, были преобразованы в консульства, музеи или, хуже того, сдавались в качестве апартаментов. Стоимость содержания Толбот-хауза должна была быть ошеломляющей, но Стивен обещал себе, что он никогда не продаст его и не сдаст в аренду. Это был дом его отца, и вскоре он должен был перейти в его личное владение.

– Стивен!

Роза стояла на балконе, который выходил в фойе, крепко держась за перила. Ей была видна только макушка головы Стивена. С тех пор как она вернулась из Швейцарии, она постоянно пыталась представить себе, как выглядит лицо ее сына под бинтами. Стивен поднял глаза.

– Здравствуй, мама.

Роза вздрогнула и невольно отпрянула назад. Ее сын выглядел гротескно, его лицо казалось блестящей розовой маской, натянутой на череп.

«Посмотри на него. Не таращь глаза. Подойди и поздоровайся с ним…»

– Похоже, ты не очень рада видеть меня, – заметил Стивен.

– Нет, это совсем не так. – Роза нервно усмехнулась. – Просто я не ожидала, что ты вот так войдешь…

Она осторожно протянула руку и дотронулась до щеки Стивена.

– Все в порядке, мама. Меня вылечили полностью. Он прижал ее руку к своему лицу. Роза сжалась от страха. На ощупь кожа была резиновой и гладкой, как у куклы из мягкой пластмассы. Не человеческой, а созданной человеком.

«О, мой сын, что ты сделал с собой?»

– Ну, проходи, – сказала Роза. – Ты, наверное, голоден. Если бы я знала. Но это не имеет значения. Присоединяйся к нам. Я скажу Олбани, чтобы он подал приборы.

Стивен проследовал за своей матерью в библиотеку. Он обратил внимание, насколько привлекательной она оставалась для женщины, которой за пятьдесят. Ее спина была прямой, голову она держала по-царски высоко, у нее были густые черные волосы с редкой проседью. Неудивительно, что половина официального Вашингтона испытывала страх перед ней, а другая половина заискивала.

«Тогда почему она так нервничает?»

– Компания для обеда, мама? – спросил Стивен, когда они входили в столовую. – Если это твои друзья с Капитолийского холма, то я лучше пойду мыть посуду.

Стивен замер, войдя в столовую. На дальнем конце справа за столом из вишневого дерева сидела Кассандра Мак-Куин.

Это был третий визит Кассандры в Толбот-хауз за много недель. Со времени смерти Монка Роза звонила ей каждый день, чтобы удостовериться, что с ней все хорошо. Хотя с Кассандрой была Абелина, и Джимми Пирс и другие сотрудники журнала «Кью» часто заходили к ней, она была благодарна Розе за ее заботу. Они проводили долгие часы вместе, вспоминая человека, который так много значил для них обеих. От Розы Кассандра узнала Монка со стороны, о которой он никогда не говорил, о его юношеском увлечении Розой, о том, как он пытался помочь ей во время ее замужества с Саймоном и как, в конце концов, он был отвергнут.

– Не совершай подобных ошибок, – предупредила Роза. – Не позволяй любви пройти мимо, думая, что ты встретишь ее снова или что ты можешь жить без нее.

Каждый раз, когда Кассандра приезжала в Толбот-хауз, она искренне верила, что Роза пытается исправить то, что произошло между ней и Мишель. До той минуты, когда Стивен Толбот появился на пороге.

– Кассандра, какой сюрприз.

Стивен улыбнулся, когда заметил выражение страха в глазах молодой женщины. Его возвращение домой оказывалось лучше, чем он мог мечтать.

– Стивен…

Рядом со Стивеном возник Олбани с бокалом виски с содовой. Стивен посмотрел на свет через стекло бокала.

– Слава Богу, что некоторые вещи не меняются. Вы не можете себе представить, как трудно в наши дни достать хорошее виски. – Стивен поднял бокал. – Будем здоровы!

Обе женщины последовали его примеру, но ни одна не ответила на его тост.

– Я думаю, мне лучше уйти, – сказала Кассандра, отодвигая свой стул. Ей показалось, что стены давят на нее со всех сторон, она начала дрожать, как будто Стивен принес с собой холодную, мокрую темноту катакомб.

– Ни в коем случае, – ответил Стивен. – Ты не закончила свой обед.

– Ты слышал о Монке? – спросила Роза. Стивен кивнул.

– Да. Печальная история.

– Это случилось, – едва слышно сказала Роза. – Это очень трудное испытание для Кассандры. Для нас обоих. Это еще больше сблизило нас…

– Как замечательно, – сказал Стивен, не скрывая сарказма.

– Стивен!

Он отклонился назад, сложив пальцы.

– Мама, что бы ты сказала, если бы узнала, что Кассандра нам совсем не родная?

– Я бы сказала, что ты переутомился и не отвечаешь за свои слова, – резко ответила Роза.

– А если бы я все-таки сказал тебе, что у меня есть доказательства того, что дядя Франклин попросту не мог быть ее отцом?

Вилка Кассандры выскользнула из ее руки и звякнула о стол.

– Как ты смеешь говорить это?

– Очень просто! – Стивен вытащил лист бумаги из своего кармана, развернул его и передал Розе. Его глаза сверлили взглядом Кассандру. – Это часть больничной карты Франклина. В ней приведен список болезней, которыми он болел в детстве… среди них есть свинка. Ты знаешь, к чему могут привести осложнения после свинки, Кассандра? К бесплодию! Франклин Джефферсон был бесплоден. Он не был твоим отцом. Он ни с кем не мог иметь детей!