После того как суда, заново зарегистрированные в Панаме, подняли якорь, Стивен следил за их действиями из офиса своей швейцарской компании. Хотя Эссенхаймер уверял его, что все сотрудники тщательно отобраны, Стивен был постоянно настороже. Но оказалось, что даже у него было свое слабое место.

В начале того лета Курт Эссенхаймер нанес неожиданный визит в Берн. Он нашел Стивена в ресторане в компании очень симпатичной темноволосой девушки по имени Анна Клейст, работавшей в одной из компаний в качестве младшего бухгалтера. Подойдя к их столу, Эссенхаймер посмотрел на ее лицо сердечком и пляшущие цыганские глазки и вздохнул. Пустая трата времени. Он вежливо отказался присоединиться к ним и попросил поговорить со Стивеном наедине.

– Дела, фрейлейн, – сказал он, затем подмигнул. – Я долго его не задержу, обещаю.

Эссенхаймер повел Стивена в направлении стола метрдотеля.

– Я вижу, ты и фрейлейн Клейст становитесь близкими друзьями.

Стивен усмехнулся.

– Не такими близкими, как мне бы хотелось.

– Ну все равно. – Эссенхаймер дал Стивену досье с двумя красными диагональными полосами на обложке и эмблемой гестапо поверх них. – Ее настоящее имя Анна Бауманн.

Рот Стивена сжался. Он раскрыл досье и начал читать.

– Что это за организация «Белая Роза»?

– Группа недовольных – студенты, коммунисты, несколько радикальных священников, выступающих против партии. Они передают информацию британской и французской разведкам. Конечно, гестапо за ними наблюдает. Их руководители имеют обыкновение исчезать. Когда мы взяли последнего, мы нашли вот это.

Он передал Стивену некоторые бумаги, в которых, к его ужасу, подробно описывалась работа их швейцарских компаний, их переговоры по контрактам, имена высокопоставленных лиц, обсуждавшиеся планы, а также график поставок. Среди упоминавшихся имен Стивен увидел свое собственное.

– Как она это достала? – прошептал он с искаженным от ярости лицом.

Эссенхаймер пожал плечами.

– Наш друг действительно не смог нам этого рассказать, как мы его ни уговаривали. Они работают очень профессионально. Ни один человек в их цепи не знает, кто передает ему информацию, и в свою очередь оставляет ее в определенном месте, так что он никогда не видит, кто ее забирает.

Стивен не смог не бросить взгляд на красивую молодую девушку, которую он старался затащить в постель.

– Я полагаю, ты избавишься от нее немедленно. Эссенхаймер поднял вверх руку.

– Не так быстро. По данным нашего друга очень скоро в «трубопровод» должен поступить следующий пакет. Я не хочу, чтобы наша очаровательная Анна Клейст подумала, что что-то не так. Пусть она возьмет то, что намеревается, и отправит это своим путем. Она будет находиться под наблюдением двадцать четыре часа в сутки. Я хочу проследить за этой информацией и взять каждого, кто прикоснется к ней. – Эссенхаймер сделал паузу. – Но это означает, что ты должен сохранить все в тайне. Ты можешь это сделать, Стивен?

Стивен взглянул на сноски, касающиеся его, и вздрогнул. Если хоть что-то из этой информации попадет в руки его матери…

– О, да. Я думаю, что смогу продолжать радовать ее, пока ты во всем разберешься.

На протяжении нескольких следующих недель Стивен продолжал ухаживать за этой женщиной. Он сводил ее в оперу и театр, а в одну из суббот взял ее на прогулку в предгорья Альп. Там, во время пикника над прекрасным каскадом водопадов с глубоким ущельем внизу, Стивен подумал, как легко было бы убить ее.

Затем однажды поздним днем Эссенхаймер позвонил из посольства и попросил Стивена немедленно приехать. Через черный вход Стивен спустился вниз по лестнице в подвал, где в бетонированной комнате увидел Анну Клейст, привязанную к стулу, голую, мокрую, покрытую рвотой, потом. У человека из гестапо, стоявшего около нее, на руках были толстые резиновые перчатки, в которых он держал пару оголенных электрических проводов.

– Она заговорила, – объявил Эссенхаймер, гася свою сигарету. – Они всегда говорят. Сейчас мы берем остальных. Опасность миновала.

– Что будет с ней – с ними? – спросил Стивен, загипнотизированный видом и запахами, окружавшими его. – Вы не можете убить ее здесь.

– Это верно, но как только она вернется в Германию по причине болезни, у нее будет возможность выздороветь, – ответил Эссенхаймер холодно. – В местечке под названием Дахау.

Пережитое с Анной Клейст потрясло Стивена. После ее исчезновения из Берна и до прибытия первых партий меди, золота и бокситов в доки Бремена он держался подальше от офисов компании. Чтобы представить своей матери своевременный доклад о развитии событий, он работал день и ночь, стараясь угнаться за деятельностью Мишель. Он закончил его всего за два дня до отплытия корабля.

Прощальный вечер Стивена был проведен в «Зиг-Заг Клаб» – самом зрелищном кабаре трансвеститов Берлина. Это было большое помещение под землей, оформленное на тему «Арабских ночей», с официантками, одетыми под девушек из гарема и поразительным шоу, снискавшим скандальную славу в Европе.

– Ну, что ты думаешь? – спросил Эссенхаймер, в одной руке держа сигару, другой обнимая девушку и одновременно наблюдая за актрисами, исполнявшими свой вариант «Али-Бабы и сорока разбойников».

– Только ты мог устроить нечто подобное, – ответил Стивен.

Он освободил своего друга от его девушки и провел Эссенхаймера в угол за баром.

– Когда ты скажешь Гитлеру, что мы готовы?

– Я уже передал новости Борману. Он обещал мне встречу с Гитлером, как только тот вернется из Берхтесгадена на следующей неделе.

Стивен почувствовал в животе тот холодный твердый ком, который бывает у каждого авантюриста, легкое сомнение, заднюю мысль перед принятием окончательного решения.

– Мы готовы начать, Стивен, – сказал Эссенхаймер. – Самой трудной частью будут не детали, а твое отсутствие. Тебя будет не хватать, мой друг.

– Я вернуть, как только смогу, – пообещал Стивен. Шум и музыка, казалось, исчезли. Двое мужчин посмотрели друг на друга и крепко пожали руки.

– Пошли, – сказал Эссенхаймер. – Завтра ты уезжаешь, а сегодня вечером мы напьемся. Все, что ты хочешь, Стивен, твое.

Стивен был готов нырнуть в толпу, как вдруг схватил немца за руку.

– Кто это?

Через комнату к выходу шла молодая восточная женщина, одетая в потрясающее красно-белое кимоно. Ее черные волосы были на японский манер собраны заколками из перламутра и слоновой кости. Ее кожа имела глянцевитый золотистый оттенок. Ее лицо было совершенным овалом с едва различимыми скулами, красными полными губами и глазами цвета древнего нефрита.

Женщина, наверное, почувствовала его пристальный взгляд, потому что посмотрела прямо на Стивена. Тень улыбки появилась на ее губах, а затем она растворилась в целой фаланге японских мужчин.

– Увы, даже я не могу привести тебе ее, – посетовал Эссенхаймер. – Это Юкико Камагучи – дочь одного из самых могущественных промышленников Японии. Хисахико Камагучи управляет доками, сталелитейными и нефтехимическими заводами. Мы надеемся уговорить его заняться бизнесом с нами. Я слышал, что он в Берлине, но никогда бы не подумал, что он зайдет сюда…

Стивен продолжал смотреть на уходящую фигуру Юкико.

– Забудь ее, мой друг, – посоветовал Эссенхаймер. – Ты уезжаешь завтра. Она едет назад со своим отцом на следующий день.

– Можно никогда больше не увидеть такую женщину, как она, – задумчиво сказал Стивен. – Но и забыть ее невозможно.

Стивен покинул Германию на борту «Зигфрида» – флагманского корабля «Бремен-Ганза Лайнз». На протяжении всего шестидневного путешествия он тщательно просматривал свои заметки и предложения. Роза внимательно следила за Мишель со времени выплаты займа, и Стивен полагал, что большинство из его цифр будет ей знакомо. Таким образом бизнес «Глобал» в Европе был предназначен показать лишь скромную отдачу. Поскольку его мать наверняка будет ставить под вопрос целесообразность продолжения этих операций, задачей Стивена было убедить ее в необходимости этого. До тех пор пока Роза не подозревает, насколько действительно прибыльным был бизнес на континенте, созданная им невидимая империя будет процветать.