13. "В пору, когда в вырей…" Времирей умчались стаи, Я времушком-камушком игрывало, И времушек-камушек кинуло, И времушко-камушко кануло, И времыня крылья простерла. <1908> 14. "Мне спойте про девушек чистых…" Мне спойте про девушек чистых, Сих спорщиц с черемухой-деревом, Про юношей стройно-плечистых: Есть среди вас они — знаю и верю вам. <1908> 15. "Мизинич, миг…" Скользнув средь двух часов, Мне создал поцелуйный лик, И крик страстей, и звон оков. Его, лаская, отпустил, О нем я память сохранил, О мальчике кудрявом. И в час работ, И в час забавы О нем я нежно вспоминаю И, ласкою отменной провожая, Зову, прошу: «Будь гостем дорогим!» 1908 16. "Любил я, стенал я, своей называл…" Стенал я, любил я, своей называл Ту, чья невинность в сказку вошла, Ту, что о мне лишь цвела и жила И счастью нас отдала <…> Но Крысолов верховный «крыса» вскрикнул И кинулся, лаем залившись, за «крысой» — И вот уже в лапах небога , И зыбятся свечи у гроба. <1908> 17. "Когда казак с высокой вышки…" Когда казак с высокой вышки Увидит дальнего врага, Чей иск — казацкие кубышки, А сабля — острая дуга, — Он сбегает, развивая кудрями, с высокой вышки, На коня он лихого садится И летит без передышки В говором поющие станицы. Так я, задолго до того мига, Когда признание станет всеобщим, Говорю: «Над нами иноземцев иго, Возропщем, русские, возропщем! Поймите, что угнетенные и мы — те ж! Учитесь доле внуков на рабах И, гордости подняв мятеж, Наденьте брони поверх рубах!» <1908> 18. Скифское Что было — в водах тонет. И вечерогривы кони, И утровласа дева, И вечер — часу дань, И мчатся вдаль суда, И жизнь иль смерть — любое, И алчут кони боя. И в межи роя узких стрел — Пустили их стрелки — Бросают стаи конских тел Нагие ездоки. И месть для них — узда, Желание — подпруга. Быстра ли, медленна езда, Бежит в траве подруга. В их взорах голубое Смеется вечно ведро. Товарищи разбоя, Хребет сдавили бедра. Земля сырая — обувь. Бежит вблизи бегунья, Смеются тихо оба. [Его плечо высоко, Ее нога. упруга, Им не страшна осока, Коня глаза косы, Коня глаза игривы: Иль злато жен косы Тяжеле его гривы? Качнулись ковыли, Метнулися навстречу. Грядет в предвестьях речи. Сокольих крыл колки, Заморские рога. Поют его рога. Звенят-звенят тетивы, Стрела глаз юный пьет. И из руки ретивой Летит-свистит копье. И конь, чья ярь испытана, Грозит врагу копытами. Свирепооки кони, И кто-то, кто-то стонет. И верная подруга Бросается в траву. Разрезала подпругу, Вонзила нож врагу. Разрежет жилы коням. Хохочет и смеется. То жалом сзади гонит, В траву, как сон, прольется. Земля в ней жалом жалится, Таится и зыбит. Змея, змея ли сжалится, Когда коня вздыбит? Вдаль убегает насильник. Темен от солнца могильник. Его преследует, насельник И песен клич весельный… О, этот час угасающей битвы, Когда зыбятся в поле молитвы!.. И, темны, смутны и круглы, Над полем кружатся орлы. Завыли волки жалобно: Не будет им обеда. Не чуют кони жала ног. В сознании — победа. Он держит путь, где хата друга. Его движения легки. За ним в траве бежит подруга — В глазах сверкают челноки. |
