67. Утренняя прогулка Лапой белой и медвеж<ь>ей Друг из воздуха помажет, И порыв метели свежий Отошедшее расскажет. Я пройтись остерегуся, Общим обликом покат. Слышу крик ночного гуся, В оглоблях скривленных О, горы зеленых, Сереющих крыш! Но дважды тринадцать в уме. Плохая поклажа в суме! К знахарке идти за советом? Я верю чертям и приметам! 13 февраля 1913 68. В лесу. Словарь цветов Росистые волосы выжми. Воскликнет насмешливо: «Только?» — Серьгою воздушная ольха. Калужниц больше черныйхолод, Иди, позвал тебя Рогволод . Коснется калужницы дремя , И станет безоблачным время. Ведь мною засушено дремя На память о старых богах . Тогда серебристое племя Бродило на этих лугах. Подъемля медовые хоботы, Ждут ножку богинины чеботы . И белые ель и березы, И смотрят на небо дерезы . В траве притаилась дурника , Чтоб злаком лугов молодиться, Пришла на заре молодица. Род конского черепа — кость, К нему наклоняется жость . Любите носить все те имена, Что могут онежиться в Лялю . Деревня сюда созвана, В телеге везет свою кралю. Лялю на лебеде Если заметите, Лучший на небе день Кралей отметите. И крикнет и цокнет весенняя кровь: «Ляля на лебеде — Ляля любовь!» Что юноши властной толпою Везут на пути к водопою Кралю своего села — Она на цветах весела. Желтые мрачны снопы Праздничной возле толпы. И песни вечерней любви, Наверное, стройные тополи Смотрят на праздник в пыли. Под именем новым — Олеги, Вышаты, Добрыни и Глебы Везут конец дышла телеги, Колосьями спрятанной в хлебы, Своей голубой королевы. Но и в цветы запрятав низ рук, Та, смугла, встает, как призрак. «Ты священна, Смуглороссья», — Ей поют цветов колосья. И пахло кругом мухомором и дремой, И пролит был запах смертельных черемух. Эй! Не будь сурова, не будь сурова, Но будь проста, как вся дуброва. <1913> 69. "Меня проносят <на> <слоно>вых…" Меня проносят <на> <слоно>вых Носилках — слон девицедымный. Меня все любят — Вишну новый, Сплетя носилок призрак зимний. Вы, мышцы слона, не затем ли Повиснули в сказочных ловах , Чтобы ласково лилась на земли, Та падала, ласковый хобот. Вы, белые призраки с черным, Белее, белее вишенья, Трепещ<е>те станом упорным, Гибки, как ночные растения. А я, Бодисатва на белом слоне, Как раньше, задумчив и гибок. Увидев то, дева ответ<ила> мне Огнем благодарных улыбок. Узнайте, что быть <тяжелым> слоном Нигде, никогда не бесчестно. И вы, зачарован<ы> сном, Сплетайтесь носилками тесно. Волну клыка как трудно повторить, Как трудно стать ногой широкой. Песен с венками, свирелей завет, Он с нами, на нас, синеокий. <1913> 70. Написанное до войны — Что ты робишь, печенеже, Молотком своим стуча? В день удалого похода Сокрушила из засады Печенегова свобода Он в рубахе холщевой, Опоясанный мечом, Шел пустынной бечевой. Страх для смелых нипочем! Из-за греков не посмели, На корму толпою вышли — Далеко та мель прославлена, Широка и мрачна слава, Нынче снова окровавлена Светлой кровью Святослава. Чу, последний, догоняя, Воин, дальнего вождя, Крикнул: «Дам, о, князь, коня я, Лишь беги от стрел дождя!» Святослав, суров, окинул Белым сумраком главы, Длинный меч из ножен вынул И сказал: «Иду на вы!» И в трепет бросились многие, Услыша знакомый ответ. Не раз мы в увечьях, убогие, Спасались от княжеских чет . Над смущенною долиной Он возникнул, как утес, Смерть воителю принес. «Он был волком, не овечкой! — Степи молвил предводитель.— Золотой покрой насечкой Кость, где разума обитель . Знаменитый сок Дуная Наливая в глубь главы, Стану пить я, вспоминая Светлых клич: «Иду на вы!» — Вот зачем сижу я, согнут, Молотком своим стуча. Знай, шатры сегодня дрогнут, Меч забудут для мяча. Степи дочери запляшут, Дымом затканы парчи, И подковой землю вспашут, Славя бубны и мячи. |
